в бинокли, расположились Борис и Всеволод.
– Ну, как успехи? – поинтересовалась она присев на скамью.
– Сейчас увидим, – ответил Всеволод, взглянув на секундомер.
Когда его сын верхом на Буяне пролетели мимо них, Всеволод остановил секундомер.
– Отлично! Вот теперь можно звонить в комитет и заявлять о замене.
Борис взглянул на секундомер и довольно потер руки.
– Чувствую, придется нам раскошелиться на его проект.
– Думаю, это того стоит, – ответил Всеволод и помахал сыну.
Алексей, увидел сидящую на трибуне Ирину, развернув Буяна, и подъехал к ним.
– Ну, как? Вы довольны результатом? – поинтересовался новоявленный наездник.
Солнце слепило ему глаза, и он прикрыл глаза ладонью.
– Отлично сын! Если вы подтвердите это время, мы можем надеяться на победу.
– Эх, папуль, – похлопала Ирина Бориса по плечу, – нужно мне было с тобой поспорить, что наша идея выгорит.
– Дочь, не сыпь мне соль на рану, – ответил Борис, и, усмехнувшись, добавил, – я уже поспорил…
– Погоди, – выставила она руку вперед, прервав отца, – сама догадаюсь. С дядь Севой поспорили. И сколько ты ему проспорил?
– Штуку.
Борису неприятно было признать свое поражение, особенно перед своей дочерью. Ирина это понимала, наблюдая за тем, как отец, засунув руки в карманы брюк, выставив вперед свой живот, раскачивался, вставая с пятки на носок.
– Папа, папа, – сочувствующе произнесла девушка и, встав со скамейки намереваясь покинуть трибуну.
– Маме только не говори! – шепнул ей на ухо отец.
Дочь улыбнулась ему и показала жестом, что ее рот на замок.
Спустившись с трибуны, Ирина направилась к Коронку. Спешившись, Алексей взял Буяна за уздечку, и последовал за ней.
– А вы молодцы, – погладила она Буяна по гнедой морде.
– Ты будешь за нас болеть?
– Что за глупый вопрос, конечно буду. Ваша победа нужна заводу. Отец сможет свести своих кобыл с лучшими жеребцами проигравших сторон.
– Так тебя эти соревнования только в этом плане интересую, – рассмеялся Алексей, – А, как же сама победа. Это же престиж, кубок, премия.
– Мне ничего этого не нужно. Вот победите – и я за вас просто буду рада.
Ирина взглянула на Алексея и поняла, что он хочет ей что-то сказать, но не может собраться с мыслями.
– Что молчишь? Говори уже, – не выдержала Ирина.
– Что говорить? – лукаво ответил Алексей.
– Я же вижу, что ты хочешь мне что-то сказать, да все жмешься.
– Да, я вот тут подумал. Вот раньше рыцари участвовали на турнирах ради дамы сердца. По крайней мере, был какой то – стимул, а у меня его нет.
– Что, найти тебе даму сердца, – рассмеялась Ирина, – тоже мне, рыцарь печального образа.
– А, что, если я уже нашел свою даму сердца, но только она пока не знает об этом.
Женская логика подсказывала о ком идет речь. И, все же, Ирина решила подыграть Алексею, изображая невинную овечку.
– Так откройся ей, – предложила она посмеиваясь.
Алексей остановил Буяна, преградив девушке дорогу.
– А ты согласна быть моей дамой сердца, – выпалил он, глядя ей в глаза.
Ирина описала ореол, насколько позволяли ее глаза.
– Ну, хорошо. Я буду дамой твоего сердца, – сделала она ему одолжение, и, обойдя Алексея, продолжила путь.
– И, согласишься выйти за меня замуж! – крикнул он ей в след.
Ирина обернула, словно не веря своим ушам.
– Сперва выиграй забег! – ответила она, улыбнувшись и вошла в загон.
– Это значит «Да»?! – не сдерживал своей радости Алексей.
– Это значит, что я подумаю, – ответила Ирина, выводя Коронка.
Когда девушка скрылась в конюшне, Алексей вскочил на Буяна и пустил его галопом.
– Она сказала, что подумает! – крикнул Алексей, поровняв коня с трибуной.
Всеволод довольно улыбнулся.
– Отлично сын. Ты сегодня делаешь успехи по всем фронтам.
– Вы здесь вообще о чем? – нахмурил брови Борис, не понимая ситуации…
Глава 9
День Х
Субботний день накануне июля, удался по-летнему, солнечным. Разморенные пеклом дамы, обмахивались веерами и благодарили бога, за традицию надевать на скачки шляпки. Ипподром гудел. Борис, был напряжен до придела, и еще до начала забега, то и дело поглядывал на жюри, нервно теребя свой ус. Когда же на поле вывели лошадей с сидящими на их спинах жокеями, гул на минуту стих, и вновь обрушился на ипподром с большей силой.
Всеволод взялся вывести Буяна на поле. Всю дорогу до стартовых кабинок, он давал сыну ценные советы.
– Я все понял, – не выдержал Алексей, – мы же не раз проходили этот поворот.
– Да, – не успокаивался Всеволод, – но тогда не было столько конкурентов.
Другие жокеи, при виде Алексея, посмеивались над ним, прогнозируя ему слететь с лошади на которой не было жесткой уздечки с удилами, буквально на старте. Но, Алексей не обращал на них внимания. Он понимал, что вольная лошадь может выжать из себя куда больше, чем забитая и испытывающая постоянную боль.
Старт был дан, и взоры всего ипподрома устремились на вырвавшихся из кабинок лошадей. Ликование зрителей волной прокатилось по трибунам.
Ирина, молча, сидела по правую руку от отца. В отличии от сдержанной дочери, Борис, как и его друг, не сдерживали своих эмоций, то и дело соскакивая с трибун.
После прохождения первого круга в лидеры вырвались три лошади. Они шли впритирку, и порой казалось, столкновение неминуемо. Переживая за свою пару, Ирина опускала глаза, и вновь возвращалась на поле, поддаваясь на эмоции своего отца.
На последнем круге, рыжий жеребец, начал уступать свои позиции, и в лидерах осталось два непримиримых гнедых конкурента.
– Уступи дорогу! – крикнул разъяренно жокей, не проигравший не единой скачки за сезон.
Алексей не удостоил его своим ответом, на что тот хлестнул в порыве гнева лошадь конкурента. Буян, от неожиданной боли, чуть не встал на дыбы, потеряв в скорости. Но поняв, кто его обидчик, вновь поравнялся с лидером. Возмущенный скорым возвращением конкурента, жокей передернул удела своей лошади. Волна нестерпимой боли, мелкой дрожью прокатилась по мускулистому телу жеребца, от чего он присел на задние ноги, уступив конкуренту победу в забеге .
– А, это была твоя бо-о-ль-шущая ошибка! – крикнул Алексей, резко вырвавшись вперед.
Наблюдая как Буян, гордо без надрыва пересекает финишную черту, Борис и Всеволод вскочили со своих мест и, протискиваясь сквозь «живые» трибуны, поспешили на поле. Распихав толпу изумленной публики, они подбежали к ошарашенному своей победой Алексею, все еще восседающем на Буяне.
– Поздравляю сын! – пожал Всеволод его взмокшую ладонь, только, что вынутую из перчатки.
К поздравлению присоединился и Борис.
– Ну, и чего ты ждешь? – улыбнулся он, – беги, пока моя дочь не смылась с ипподрома.
Плотное кольцо людей расступилось, и Алексей направил Буяна к трибуне.
Ирина, в строгом белом платье-футляре до колен с синей каймой по подолу и в шляпке в цвет, сидела в окружении мамаш двух семейств, выглядевшими не менее элегантно. При виде приближающегося Алексея, они с облегчением вздохнули и отстранились, отсев от девушки на соседние места. Ирина подняла голову, и вопросительно взглянула на седока из-под полей шляпки. Парень спешился, и, пробившись сквозь толпу зевак, поднялся к ним. Его планам сделать предложение по всем правилам – встав
