— Вперед! — скомандовала мисс Паргайтер, выступая во главе процессии с самым тяжелым подносом в руках, дети — за ней.
Хелли и Аннабел остались на кухне. Хелли сказала:
— Одну из комнат наверху мы переоборудовали под игровую, а вчера купили подержанный телевизор. Надеюсь, этого хватит, чтобы до вечера они вели себя тихо.
Аннабел ничего не ответила. Хелли продолжила:
— Я не знаю, что сказать. Я чувствую, что этот дом достался мне несправедливо, но я не смогла отказаться. А вы бы отказались? Кто-нибудь отказался бы? Я не знаю, почему миссис Брантон не оставила его кому-нибудь из своей семьи.
— Вы хотите сказать, почему она не оставила его Роджеру. О том, чтобы оставить его мне, вопрос никогда не стоял. Не то чтобы она пыталась этим досадить мне, просто это воспринималось как бесспорный факт. — Затем спросила: — Вы теперь здесь живете? У вас есть работа?
— Я выполняю машинописные работы. На сегодня меня ждет стопка бумаг. А вы чем занимаетесь?
Хелли все еще пыталась свыкнуться с мыслью, что на свете существует еще один человек по фамилии Шерман и что она нисколько не похожа на своего брата. Дело было даже не в том, что Аннабел моложе Роджера лет на десять. Роджер Шерман, с его отчужденностью и безапелляционностью, был совсем не похож на эту девушку, которая, казалось, готова была сидеть здесь и разговаривать с Хелли сколько угодно. Она старалась держать себя в руках, но было заметно, что ее что-то беспокоит. Наконец она сказала:
— Я студентка, изучаю физику. Вам никто ничего обо мне не рассказывал?
— Здесь найдется еще одна чашка? — поинтересовалась Хелли. — Я сегодня вдоволь наглоталась воды из бассейна. Ощущение, как будто в горло налили рассола.
Она вылила остаток чая из чайника себе в чашку — получилась почти полная. Хелли продолжала:
— Пока нам никто ничего не говорил. С нами здесь вообще почти никто не разговаривает, за исключением семейства Перри, но даже они избегают касаться тем, связанных с именем Шерман. — Она улыбнулась. — Мы здесь парии — кажется, это так называется? — потому что все здесь считают, что я заполучила дом благодаря так называемому «злоупотреблению влиянием».
— Благодаря чему?
— Это сказала Элвис Дэлзелл. Я месяц работала у вашей тети секретарем, и Элвис Дэлзелл обвинила меня в злоупотреблении влиянием. Как будто я, перепечатывая письма и бумаги, без конца твердила: «Оставьте мне дом, оставьте мне дом».
Аннабел хихикнула, а Хелли спросила:
— Вы остановились в деревне?
— Да, я… — Она посмотрела в противоположный угол кухни, и Хелли увидела стоявший там чемодан.
— Может быть, остановитесь здесь? Тут так много комнат, и мне бы очень хотелось, чтобы вы согласились.
Она скучала по Фрэнсис и Серине. Мисс Паргайтер, конечно, чудо, но хотелось бы, чтобы рядом жил еще кто-нибудь вроде Аннабел.
Аннабел быстро согласилась, но потом добавила:
— Если, конечно, Роджер не вышвырнет меня отсюда.
— Почему он должен вас вышвырнуть?
— Ну, в конце концов, дом большой, я найду, где от него спрятаться. — Она говорила с напускной веселостью, но видно было, что девушка взволнованна. Она улыбнулась, но тут же прикусила губу, и Хелли спросила:
— С какой стати вам прятаться? Что вы сделали?
— Ничего. Кроме того, что я не собираюсь больше возвращаться в колледж. Мой уровень не соответствует их стандартам, мне нечего там больше делать.
— Не повезло, — посочувствовала Хелли.
— Это со многими случается, — сказала Аннабел. — Но такое вряд ли должно было случиться с сестрой Роджера Шермана. Я полагаю, в вашей семье не было гениев?
— Нет, насколько мне известно, — ответила Хелли.
— Считайте, что вам повезло. Мой брат настолько умен, что он не смог бы дать неправильный ответ, даже если бы захотел. — Она весело рассмеялась. — А вот у меня все не так. Я попадаю впросак по десять раз в день по самым разным поводам.
Хелли почувствовала, что начинает симпатизировать ей. Она сказала:
— Я тоже. Чаще всего именно так и случается.
— Держу пари, что у вас это все-таки по-другому, — сказала Аннабел. — Вас может обмануть чутье. А я совершаю ошибки из-за своей тупости. Я просто глупа.
Конечно, она не была глупа, эта девушка с ясными, умными глазами. Но она не была похожа на Роджера Шермана. Обыкновенная милая девушка, перед которой встали серьезные проблемы.
Хелли спросила:
— Если вы не хотите его видеть, то зачем же вы его ждете?
— У меня нет ни гроша, — сказала Аннабел.
— Почему бы вам не найти работу?
— Мне сейчас нужна такая сумма, что мне надо занять пост премьер-министра. Я же сказала вам, что глупа. Мои друзья открыли антикварный магазин в Джерси, и мне показалось, что стоит их поддержать. Роджер мне денег не дал, дала тетя Элеонора, но он опять оказался прав: дело прогорело.
— Вы думаете, что он даст вам денег теперь?
— Я думаю, что он заплатит долги кредиторам.
Хелли вздрогнула:
— Не хотела бы я обращаться к нему с подобной просьбой.
— Он заплатит, — сказала Аннабел. — Он предвидел, что ему придется оплатить мои долги. По крайней мере, один раз. — И, помолчав, добавила: — Я хотела бы удивить его, достичь хоть чего-нибудь. А вместо этого придется рассказать о двойном поражении. Он не удивится, когда я расскажу ему о своей неудаче в бизнесе, но он никогда не сможет понять, как я ухитрилась вылететь из колледжа, не проучившись и года. — Внезапно она подняла голову: — Кажется, стукнула входная дверь?
— Не уверена. — Хелли открыла дверь кухни, выглянула в холл и увидела Роджера Шермана. Она услышала, как Аннабел судорожно сглотнула у нее за спиной, потом произнесла дрогнувшим голосом:
— Привет, Роджер!
— Привет, — ответил ей брат. — Я полагал, что ты в Джерси.
— Да. Но вот теперь я здесь.
— И почему же?
Хелли извинилась и прошла мимо них в гостиную, закрыв за собой дверь. Роджер Шерман не стал бы обсуждать свои семейные дела в ее присутствии.
Про себя она пожелала Аннабел удачи. Потом уселась за пишущую машинку и принялась за работу.
Разговор в кабинете мистера Шермана оказался долгим. Хелли уже заканчивала печатать, когда в дверь постучали.
— Войдите! — ответила она, и вошла Аннабел.
Она была одна, и лицо у нее было бледное.
Хелли вопросительно посмотрела на нее.
— Все кончилось, — сказала Аннабел. — Все улажено.
— Он собирается?..
— Ну, он собирается уладить мои дела. И устраивает меня на работу в лабораторию.
— А что вы сами об этом думаете?
Аннабел слабо улыбнулась:
