— А что вы сами об этом думаете?
Аннабел слабо улыбнулась:
— Как-нибудь справлюсь. Но я никогда не смогу стать выдающимся физиком или просто вообще кем-нибудь выдающимся. Роджеру придется привыкнуть к тому, что у него такая никчемная сестра. — Она села и потерла руки так, словно они у нее замерзли.
— Одного гения на семью достаточно, — сказала Хелли.
Аннабел кивнула. Потом неуверенно проговорила:
— Если бы он отказался заплатить, у меня были бы очень серьезные проблемы.
— С вами часто такое случается?
— Что именно? То, что я вылетела в трубу со своим бизнесом, или то, что для меня трехгодичный курс обучения закончился через год?
— Я имела в виду бизнес.
— Нет, не часто. Я выступила гарантом. — Аннабел поморщилась. — Представляете, страховка! Я никогда раньше не делала ничего подобного. Я этого не умею. Просто не умею. Роджер думает, что я вылетела из колледжа потому, что валяла дурака, но это не так. Я старалась. Я работала. Но у меня ничего не получалось.
— Значит, вы не виноваты.
— Он думает, что виновата. Ему всегда не хватало терпения, чтобы общаться с дураками.
— Тем более глупо с его стороны, — резко заявила Хелли. — Наверное, приятно чувствовать себя совершенством.
— Роджер? Совершенство?! — Голос девушки звучал отчужденно. — Да поможет Бог той женщине, которая решится выйти за него замуж. Я думаю, он никого не подпустит к себе достаточно близко даже под страхом смерти.
— Вы его не любите?
— Ну почему же, люблю, он мой брат, он хорошо ко мне относится. Но мне было бы жаль любую другую девушку, которая полюбила бы его, не будучи его сестрой.
— А Элвис Дэлзелл? У нее к нему чисто профессиональный интерес?
— Она разрабатывает эту тему, — зловеще произнесла Аннабел. — Старается вот уже несколько лет.
Мисс Паргайтер уложила Рози. Тим и Тони, уже в пижамах, досматривали по телевизору вестерн. Хелли привела к ним Аннабел; мисс Паргайтер обменялась с девушкой рукопожатием и выразила удовольствие по поводу возвращения ее в этот дом, а затем спросила:
— Как вы думаете, теперь можно пройти на кухню? Я приготовлю детям какао.
— Путь свободен, — сказала Хелли.
Руни встретили Аннабел без особого энтузиазма. Они довольно вежливо поздоровались, но когда Хелли объяснила им, что мисс Шерман собирается здесь остаться, на их лицах появилось озадаченное выражение — очевидно, они размышляли, насколько глубоко способны внедриться силы неприятеля. Сперва мистер Шерман, теперь мисс Шерман.
— В какой комнате вы жили раньше? — спросила Хелли.
— Я приезжала только на каникулы. Сначала училась в пансионе, потом в колледже. Но обычно я занимала ту комнату, из которой ведет лестница на крышу.
Сейчас эту комнату занимала Хелли, но для нее это было безразлично, и она сказала:
— Ее и займете сейчас. Несите чемодан, а я там все приготовлю.
Она прошла в комнату и принялась вынимать из шкафов свои вещи и складывать их на кровати. Она была рада, что приехала Аннабел, ее ровесница, и что ей не нужно чувствовать себя виноватой перед Шерманами, поскольку оба они теперь находились под крышей «Старого дома священника».
Вошла Аннабел с чемоданом в руке.
— Кто переезжает?
— Я. Займу другую комнату.
— Не стоит. Мне подойдет любая.
— Мне тоже, — сказала Хелли. Она собрала одежду с кровати и унесла ее в свободную комнату. — Места хватит. Даже если нас станет вдвое больше. Я рада, что вы приехали. Он, разумеется, знает, что вы остановились здесь.
— Я ему сказала. Что касается платы за квартиру…
— Никакой платы. Я беру плату с мистера Шермана только потому, что она нам необходима, но у меня есть моя зарплата плюс лепта мисс Паргайтер, как она ее называет, и нам вполне этого хватает.
Аннабел сказала:
— Роджер говорит, что я должна платить за квартиру.
— А какое ему до этого дело?
Хелли открыла шкаф и принялась развешивать одежду.
Аннабел стояла рядом. Она произнесла, запинаясь:
— Он говорит, что я должна помнить — это больше не наш дом, что мы здесь квартиранты и должны платить за квартиру.
— Это он квартирант, — ответила Хелли, — а вы у меня в гостях. Или я у вас в гостях. Не знаю. Мне до сих пор кажется, что в завещании какая-то ошибка и в один прекрасный день меня вышвырнут отсюда в канаву. Так что, возможно, он все еще принадлежит вам. Так или иначе, но платить вы не будете, поскольку прав на этот дом гораздо больше у вас, чем у меня.
Аннабел согласилась, правда, поначалу попыталась возразить:
— Роджер…
— Не говорите ему ничего, — сказала Хелли, — мы его обманем.
— Роджера невозможно обмануть. Он читает в умах людей так же, как на экране компьютера. Стоит ему посмотреть на вас — и он все знает… — Аннабел пальцем прочертила в воздухе линию на уровне своего лица.
Хелли ответила:
— Не думаю, чтобы он спрашивал об этом. Раз он велел вам платить, то сочтет само собой разумеющимся, что вы поступили так, как вам сказано, а все вокруг считают меня жадной до денег.
Она усмехнулась. Аннабел улыбнулась в ответ и сказала:
— Ну хорошо, если я не плачу за квартиру, то я могу хотя бы оплачивать свою часть расходов на содержание. Со следующего понедельника я стану зарабатывать.
— Прекрасно, если вы ничего не имеете против того, чтобы обедать на кухне, можете войти в долю и в отношении продуктов.
Устроить Аннабел в бывшей спальне Хелли и перенести оставшиеся там мелочи было делом недолгим.
Хелли как раз расправляла покрывало на кровати, когда Аннабел спросила:
— Кто он?
— Кто?
Аннабел протянула ей фотографию, выпавшую из бювара, который держала в руках.
— Слушайте! — произнесла она. — Он просто великолепен!
Это была фотография Саймона.
— Его зовут Саймон Коннелл. Мы когда-то были знакомы, — сказала Хелли.
— Это ваш друг?
— Нет, — солгала Хелли и улыбнулась.
— Жаль. В него так и хочется влюбиться. — Аннабел положила остальные фотографии обратно в бювар, а бювар — в ящик. Но фотографию Саймона она поставила на туалетный столик, прислонив к флакону с лосьоном, и рассмеялась: — Перед тем как отправиться спать, посмотрите на него хорошенько, и завтра утром расскажете мне, что вам приснилось. Если эксперимент не удастся, на следующую ночь я одолжу фото у вас и повешу на стену у себя над кроватью.
Откуда ей было знать, что эти слова, словно ножом по сердцу, резанули Хелли. Она отвернулась, чтобы не выдать своих чувств.
— После целого дня возни с Руни, — сказала она, — я сплю без сновидений. Засыпаю как убитая.
