— Пап? — прошептал Энтони, заставляя отца окончательно капитулировать.
Сердце Роя дрогнуло. Как он любит своего малыша! Ну разве он может ему в чем-нибудь отказать? Тем более что Джулия с ее лодкой неимоверно облегчала задачу, которую он поставил перед собой, пригласив сына на остров.
— Почему бы нет? — решительно сказал он. — Джулия, мы принимаем ваше приглашение.
— Урра!!! Спасибо, пап! — закричал Энтони и обнял отца за пояс, прижавшись щекой к его животу.
Рой растаял с головы до ног. Контакт! — подумал он. Наконец-то, после стольких лет отчуждения.
— Спасибо, Джулия, — вырвалось у него.
— Да! Миллион спасибо, триллион! — кричал Энтони в восторге.
— Рано благодарите. Вы еще не пробовали моей стряпни, — пошутила Джулия. — Смотрите. — Она хихикнула. — Так. — Она повернулась к Энтони. — Как насчет того, чтобы снять грязную одежду и помыться? А после завтрака я покажу тебе лодку, если твой папа не будет возражать.
Рой почувствовал необычный прилив радости, когда они втроем вошли в маленькую каюту, которую Джулия называла боцманской. Она была крошечной и очень уютной. Заглядывая в каждый уголок, Энтони осыпал Джулию градом вопросов, а Рой никак не мог соединить в один образ этого живого мальчугана и того мрачного, замкнутого ребенка, с которым он тщетно пытался найти общий язык.
Энтони действительно очень изменился с того момента, как мать высадила его на берегу реки. Никогда раньше он не проявлял интереса ни к лодкам, ни к сельской жизни. Но остров и мост полностью завладели его вниманием.
С удивлением Рой наблюдал, как Энтони носится по каюте с сияющими от радости глазами. Его счастье не омрачило даже то, что Джулия велела ему сначала вымыться, а потом уже пробовать себя на поприще кулинарии.
Рой смотрел, как легко и непринужденно она болтает с его сыном, как сжимает его ручку в ладони, как будто они давнишние друзья, и в его сердце боролись два чувства: восхищение и зависть. Энтони с любовью смотрел на Джулию, и Рой вынужден был признать, что разделяет симпатию сына.
Девушка ему нравилась. Увидев утром ее лодку, мерно покачивающуюся на реке, он сильно обрадовался. Вопреки всякой логике. А это было ему несвойственно. Вот почему он так разозлился тогда. Но что-то, отдалено напомнившее нежность, шевельнулось у него в душе, когда она повернула к нему свое испуганное личико, перепачканное в масле и саже. Рядом с ней стоял его сын, такой смущенный, такой беззащитный. Он жался к Джулии, как будто хотел, чтобы она его защитила. Защитила от кого? От собственного отца! И тут он почувствовал ревность. Было видно, что Энтони нравилось общество Джулии, и Рою было неприятно его нежелание вернуться в дом…
Он задумчиво проследовал за двумя хрупкими фигурками по узкому коридорчику в ванную комнату.
— Энтони, — сказал он строго, когда они вошли в душ. — Дай, я расстегну тебе рубашку. У тебя все руки в грязи.
Мальчик послушно повернулся к отцу и, пока его раздевали, не отрывал счастливого взгляда от Джулии, хлопотавшей в душевой. Рой долго не мог расстегнуть рубашку, мучаясь с тугими пуговицами. У него не было практики. Раньше его сын избегал любого физического контакта с отцом. Когда Рой пытался приласкать мальчика, тот всем своим видом показывал, что ему это неприятно.
— Дай ему время, — успокаивала бывшая жена. — Он очень переживает наш развод. Может быть, таким образом он хочет наказать тебя.
Наказать! Три года после развода превратились для него в настоящую пытку. Каждый раз одно и то же — холодные, равнодушные поцелуи при встрече и расставании, вежливые, сдержанные фразы…
— Ну вот, — сказал он, расстегнув наконец рубашку.
— Спасибо, пап. — Энтони широко и счастливо улыбнулся, а Рою захотелось плакать.
Он смотрел на худенькое тело своего сына, на его невинное лицо, и его душа наполнялась нежностью. Спасибо, Джулия, с жаром подумал он. Спасибо за то, что дала мне шанс обрести сына. Сына, которого я люблю больше всего на свете!
— Все в порядке, Энтони. А теперь хочешь узнать особое правило лодки? — спросила Джулия, после того как показала ему, как включать душ.
Рой поднялся на ноги, восхищаясь ее мастерством. Энтони был котенком в ее руках. Его гордое «Да, конечно!» говорило о том, что он на все готов ради нее.
— Значит, так. Надеюсь, ты знаешь, что вода — ценная вещь, — мягко сказала она. — А на лодках вообще каждая капля на счету, потому что здесь вода не подается по трубам, как у тебя дома.
— А откуда же она берется? — Он наморщил лоб, и Рой узнал в сыне себя.
— У меня есть кран и шланг. Через них вода поступает в баки.
— А где эти баки? — спросил Энтони с интересом.
— Под носовой частью судна, там же, где и газ.
— Газ? — забеспокоился Рой.
Джулия обернулась, и их взгляды встретились, пронзив обоих ударами тока.
— Пропан, — пояснила она. — Он не замерзает.
— Интересно, — пробормотал Рой.
С удивлением он заметил, что нежные щечки Джулии слегка порозовели и она быстро отвернулась.
— В тех местах, где мы пришвартовываемся, — продолжила она торопливо, — мы просто подъезжаем к государственным водохранилищам и там наполняем баки. Поэтому мы привыкли экономить воду и подолгу в душе не торчим. Зашел, быстро намылился, смыл грязь и вышел. Понятно?
Рой подумал, что было бы лучше, если бы Джулия предложила мальчику мягкую мочалку и душистое мыло. Вместо этого она достала какую-то жестяную банку и протянула ее Энтони.
— Самые грязные места потрешь этим, — проинструктировала она.
Рой подозрительно посмотрел на непонятную синеватую смесь.
— Это хорошо отмывает масло и жир, — пояснила она ему.
Ласково улыбнувшись Энтони, она закрыла за ним дверь и стала развязывать узлы на фартуках. Рой неловко мялся возле душа в ожидании сына, чтобы помочь ему вытереться.
Тихий стон вырвался из его груди, когда Джулия, словно бабочка, вылупившаяся из кокона, предстала перед ним в коротких шортах и облегающей футболке. Ее загорелые ноги произвели на него неизгладимое впечатление. Длинные, стройные, цвета светлого меда.
Одним движением гибкого тела она, казалось, выстрелила в него электрическим зарядом, потому что при первом ее шаге Рой вздрогнул и почувствовал, как эта дрожь отозвалась в каждой клеточке его напряженного тела. Но почему она? — взмолился он. Она была не в его вкусе. Слишком маленькая. Слишком белобрысая. Равнодушна к моде и занимается какой-то колдовской медициной.
И все же… Рой смотрел на нее, как завороженный. Ее походка была такой легкой, будто она не ходила, а плыла. Она медленно проплыла к стене и повесила фартуки на крючок таким изящным жестом, какой присущ только балеринам, чьи руки напоминают дивных лебедей.
