Очень скоро Джессика поняла, что думает про Николаса Гроуди.
Интересный мужчина — умный, разносторонний, безусловно, талантливый. Джессика не сомневалась, что таланты его не ограничиваются одной живописью. Наверняка он умелый и чуткий любовник. Было бы интересно узнать, каков он в любви… Нет, не в любви, а в сексе, поправила она себя и только тогда поняла, что мысли ее приобретают опасный оборот. Господи, что с ней такое творится?
Джессика включила радио. Бодрая музыка и искусственно веселый утренний голос диск-жокея помогли ей переключить мысли на другое. Например, на предстоящую работу. Билли любил световые эффекты — вот почему затеял эту съемку на морском берегу на фоне едва брезжущего над океаном рассвета.
Вся фотокоманда была уже на месте. Стоял свет, штативы, отражатели… Палатка-примерочная тоже была на прежнем месте.
— Всем привет, — преувеличенно бодро проговорила Джессика, входя в палатку.
— Хорошая девочка, не опоздала, — устало улыбнулся ей Билли и быстро взглянул на часы. — Даю тебе десять минут, хорошо? Одежда, прическа те же. Минимум макияжа.
Когда Джессика заняла позицию на песке в метре от морского прибоя, небо на востоке уже окрасилось бледным предрассветным свечением. В размытых утренних сумерках влажный песок пляжа мягко сливался с пеной прилива. Все было подернуто зыбкой дымкой, как на старинных акварелях.
— Давайте, ребята, быстрее. У нас мало времени, — Билли поднял свой фотоаппарат. — Джессика?
— Я готова.
Аппарат щелкнул. Билли приступил к съемке.
— Подними голову чуть повыше. Вот так. Держи, держи, — давал он указания. — Теперь повернись ко мне и улыбнись. Замечательно! Прямо-таки — Мона Лиза. А теперь изобрази радость. Не смейся, а просто сделай счастливое лицо. Вот так. Хорошо…
Стало заметно светлее. Билли заторопился.
— Двигайся, солнышко, двигайся так, чтобы юбка кружилась. Еще разок. И еще. Замечательно. — Сам Билли тоже не стоял на месте. Он постоянно перемещался, удерживая фотоаппарат в самых невозможных положениях. — Черт! Слишком быстро светает…
Минут через пять он закрыл объектив фотоаппарата.
— Ладно. На этом все. Всем спасибо.
Джессика облегченно вздохнула. Сегодня ей предстоял насыщенный день. Ее пригласили участвовать в показе мод на благотворительном обеде в пользу фонда борьбы с раковыми заболеваниями, а вечером она собиралась в гости к отцу.
— Может быть, выпьем кофе? — предложил Билли, когда Джессика вышла из палатки-примерочной. — Ты обещала…
— Давай, — с удовольствием согласилась она.
Она любила общаться с Билли. И не только на работе. Нельзя сказать, что они очень дружили. Но у них были вполне приятельские отношения.
Они оставили сумки в машине и направились через дорогу в кафе.
— Я угощаю, — объявил Билли, усаживаясь за столик. — Тебе, как всегда, черный кофе без сахара?
Она кивнула.
— Ты будешь сегодня на благотворительном обеде в «Далласе»? — спросила Джессика, когда подали кофе.
— Ага, — Билли залпом выпил свой кофе и заказал еще.
— Опять тебя будут донимать расфуфыренные великосветские дамы, виться вокруг и строить глазки с тем, чтобы их фотографии появились в каком-нибудь модном журнале в разделе светской тусовки? — поддразнила его Джессика.
Билли скривился.
— Они мне даже подарочки присылают. Шампанское, дорогой коньяк. Одна матрона дошла до того, что предложила мне незабываемый романтический уик-энд на Канарах, причем все расходы брала на себя.
— Только не говори мне, что ты отказался, — рассмеялась Джессика.
Билли снова поморщился.
— Я не беру взяток, как бы ни было велико искушение.
Они просидели в кафе почти до восьми часов. Потом Джессика поехала в тренажерный зал. После часа интенсивных физических упражнений она вернулась домой, приняла душ, переоделась и поехала в «Даллас». Времени оставалось в обрез, а Джессика терпеть не могла опаздывать.
Благотворительный обед в пользу Федерального фонда общества борьбы с раковыми заболеваниями был событием заметным и очень престижным. Список приглашенных гостей смотрелся как выдержка из ежегодного календаря, посвященного самым богатым и знаменитым людям страны.
По традиции, каждый год в конце обеда проводился показ мод. Как всегда, показ прошел блестяще.
Сразу же по окончании шоу Джессика собираюсь, не откладывая, уехать домой. Но не успела она даже выйти из зала, как кто-то окликнул ее:
— Джессика.
Это была Мелани, вторая жена ее отца. Она сидела со своей дочерью Изабеллой за одним из накрытых столиков. Джессика подошла к ним.
— Ты ведь выпьешь с нами кофе, дорогая?
Мелани была из тех женщин, в устах которых даже простая просьба звучит как безоговорочный приказ. Джессике не оставалось ничего другого, как присесть за столик.
Изабелла заговорщически ей подмигнула. Она прекрасно понимала, зачем ее мать пригласила Джессику сесть с ними. Вовсе не из теплых родственных чувств, а исключительно ради престижа.
Изабелла всегда была умной, смышленой девушкой.
Джессике удалось сбежать лишь через полчаса. В городе были пробки, так что домой она добралась лишь к пяти вечера.
После целого дня переодеваний в элегантные эксклюзивные наряды «от кутюр» она бы сейчас предпочла влезть в какой-нибудь скромный домашний халат, съесть легкий куриный салатик, посмотреть телевизор и завалиться спать уже в девять вечера.
Но вместо этого Джессика переоделась в роскошный черный шелковый брючный костюм, подобрала к нему скромные, но изящные золотые украшения, сделала макияж — минимальный, лишь подвела глаза и накрасила ресницы. Сегодня она решила не делать прическу, а просто распустила волосы по плечам. Точно в назначенное время Джессика подъехала к дому отца, расположенному в одном из престижных предместий Нью-Йорка. Она тепло поприветствовала Изабеллу и Стива, вежливо расцеловалась с Мелани в обе щеки и обняла отца.
— Садись, Джессика, — пригласила Мелани. — Сейчас Тэд принесет тебе чего-нибудь выпить. Апельсиновый сок или легкое вино?
— Пожалуй, вина.
Во время ужинов в новой семье Джессика всегда вела себя словно на великосветском приеме. Этот тон задала Мелани еще в самом начале. Когда-то Джессику это раздражало, потом начало забавлять, а теперь она уже и не обращала внимания.
В дверь позвонили.
Мелани повернулась к Тэду.
— Это, наверное, Николас. Открой ему, дорогой. — Она вновь повернулась к Джессике. — Ты ведь не возражаешь, что у нас будет еще один гость?
Даже если бы Джессика возражала, ей все равно не оставалось ничего другого, как улыбнуться, изображая полный восторг.
