— Расскажи мне, — настаивал он. — Сейчас же.
Она вырвалась, по его телу прокатилась волна тревоги. Неужели он был виноват?
— Кейтлин!
— Я очень устала. Сегодня от меня не будет толку. Тебе лучше пойти домой.
— Никуда я не пойду.
— Дакс. — Она повысила голос, словно ее обуяла паника. — Прошу тебя, пожалуйста. Не знаю, как тебе объяснить это более доступно. Сейчас я хочу, чтобы ты ушел и оставил меня одну.
Конец их отношениям. Возможно, так и должно было случиться с любой другой женщиной. Но Кейт подвело собственное тело. Слова значили одно, движения и жесты говорили другое, распахнутые глаза полны нерешительности, ее маленькая ледяная ладонь вцепилась в руку Дакса так сильно, что он чувствовал ее пульс.
— Я никуда не пойду, — сурово повторил он и коснулся ее подбородка.
Дрожь в ее теле стала понемногу утихать, но неожиданно Кейтлин, словно не в силах бороться с эмоциями, разрыдалась. Дакс застыл. Поток его мыслей, пребывавший в полном спокойствии еще минуту назад, вновь заструился с удвоенной силой. Причиной ее расстройства не мог быть он. Что же тогда — работа, Френни, мама? Осознание того, как мало он на самом деле знает о жизни Кейт, накрыло его волной бессилия. Он не мог пошевелиться, просто стоял и смотрел на нее. Он много раз видел, как плачет женщина. Лорен была очень эмоциональной и в свое время изрядно попортила ему нервы, рыдая ночи напролет. Плач Кейтлин обезоруживал, Дакс чувствовал себя бессильным и беспомощным. Он старался избегать этой особой душевной близости и не желал сострадать. Такие отношения слишком хлопотные. Но сейчас его неприступный бастион пал перед лицом чистого, неприкрашенного страдания. Дакс был неумолим, но все же оставался человеком с сердцем.
Он уступил. Приблизившись, он привлек ее к себе, плачущую и дрожащую.
Казалось, прошли часы. Наконец Кейтлин перестала сопротивляться и стихла. Он поднял ее на руки, отнес в гостиную и опустил на диван. Сел рядом. Кейт свернулась клубком, положив голову ему на колени. Дакс рассеянно касался ее волос, стараясь не думать о том, как она действует на него — ее тепло, нежность, доверие заставляли его ощущать себя таким большим и сильным.
— Сегодня его годовщина, — неожиданно произнесла Кейтлин чуть слышно.
Дакс глубоко вздохнул — дали знать о себе года, проведенные в самовольной изоляции от человеческих бед и невзгод. Ощущая ее жаркое дыхание, он услышал свой голос издалека:
— Чья?
— Моего отца. Его не стало семнадцать лет назад.
Дакс глубоко вздохнул, борясь с особенным напряжением, которое овладевало им при разговорах о семье, но Кейтлин, казалось, ничего не замечала.
— Он был за границей, участвовал в гонках. Машина подскочила и перевернулась несколько раз, но погиб он не из-за этого. В больнице он заразился какой-то инфекцией. Мы даже не знали о том, что он попал в аварию, а потом… Потом было уже поздно.
И пока она говорила, расслабляясь все больше и больше, напряжение Дакса росло. Это было ему слишком хорошо знакомо: пожирающее изнутри чувство вины, бессилие, гнев и то, как это влияет на душу, облачая ее в непробиваемую броню. На эту броню он положился, чтобы обеспечить успех в будущем для себя. Он силился увидеть похожее стремление в Кейтлин, но подобной жесткости в ней не было, даже в грусти она была сильной, но мягкой.
— Я всегда делаю что-то особенное в день его годовщины, — продолжала она. — Слушаю его любимый альбом Брюса Спрингстина или сижу на крыше и болтаю с облаками. Но сегодня…
Все ее тело вновь напряглось.
— Сегодня?.. — переспросил Дакс ровным голосом.
— Я просто забыла. Даже не вспомнила о нем за весь день. Хуже всего, мне позвонила мать, чтобы напомнить об этом. Я услышала ее голос и поняла, что она уже знает об этом. Она была полна осуждения. Кейтлин — ее дочь и самое главное разочарование в жизни — в очередной раз подвела ее.
— Она не может так думать.
Услышав эти слова, Кейт подскочила, и он заметил, как она вновь обретает присутствие духа. Ее огненный взгляд прошел сквозь него, послав горячие волны по телу.
— Нет, ты не знаешь мою мать. Если бы каждый раз, когда я разочаровывала ее, мне давали монетку, сейчас я была бы миллионершей. Она практически ликовала, когда я не позвонила ей, будто она больше скучает по нему, будто она единственная страдает.
В ее глазах теперь бушевало нешуточное пламя. Дакс больше не мог сдерживаться. Их глаза встретились, страсть между ними достигли пика. Кейтлин только сейчас узнала его. Когда жар сделался практически осязаемым, Дакс произнес:
— Мне совершенно ясно только одно — твоя мать безмозглая корова.
Кейт закашлялась, икнула и рассмеялась, но вдруг накрыла рот рукой.
— Что?
— Даже не смей меня утешать. Я заслуживаю худшего. Забыла про отца и ною об отношениях с матерью, сейчас я — безмозглая корова.
— Хорошо, ты меня убедила.
Снова рассмеявшись, Кейт шлепнула Дакса по руке, затем дотронулась до его груди, и, казалось, от прикосновения ее горячей ладони на нем остался дымящийся след. Он попытался выпрямиться, отстраниться, но когда вновь посмотрел в ее глаза, такие ясные, цвета меда, широко распахнутые и поглощенные его созерцанием, решил не двигаться.
— Я просто хотел знать, что с тобой все в порядке. — Его голос звучал хрипло. — И, конечно, я пойму, если ты захочешь побыть сегодня одна.
Ее пальцы впились в его грудь. Не нужно было просить его остаться. Она не должна злоупотреблять этими отношениями.
— Скучаешь по родителям? — неожиданно спросила Кейтлин.
Дакс моргнул. За исключением официальных мероприятий в стенах «Фонда Бейнбридж», он никогда даже не упоминал о своих родителях. Исключение составляла сестра, но и с ней он был сдержан, не хотел приукрашивать ее собственные воспоминания.
— Мне есть о чем вспомнить, — только и проговорил он.
— Они погибли вместе?
— Да. Они летели на самолете и попали в снежную бурю над Колорадо. Френни… как она?.. — Он затем сам нашел правильный ответ на свой вопрос.
— Она прекрасно ориентируется в Сети, — заметила Кейтлин, покачав головой. — Какие они были?
— Общительные. Импульсивные. — И добавил после паузы: — Они редко бывали дома. Я нечасто видел их, стал рано жить отдельно. Чаще всего мы встречались, когда они были на пути из одного места в другое. Той зимой они определили Лорен в какую-то частную школу в Америке только для того, чтобы ничто не помешало им отправиться в Аспен на лыжный курорт. У меня заняло неделю, чтобы вычислить, где именно находилась сестра. Они не посчитали нужным известить кого-то о ее местонахождении. Неудивительно, что после этого Лорен думала, что ничего не стоит, и занималась всякими глупостями.
