— Моя любимая ангорка! — приговаривала Никола, пытаясь распутать котенка.
— Не волнуйся, я помогу тебе смотать ее, — пообещала Клер.
Когда котенок был освобожден и, усталый, уснул в кресле, женщины занялись шерстью, и тут появился Тарквин.
— Где Эйрин? — спросил он.
— А почему вы ее ищете? — поинтересовалась Клер, объяснив, где девочка.
— Нет, скорее я искал вас.
— Меня?
— Если вы свободны. Вы не собирались купаться, нет? У меня возникли кое-какие проблемы и пришло в голову…
Он повернулся к Никола.
— Если ты готова расстаться сейчас с Клер, я хотел попросить ее помочь мне на фабрике. Медсестра заболела, а Клер могла бы заменить ее на время, был бы очень благодарен, если бы она согласилась, Вы можете мне помочь?
— Конечно, — с радостью согласилась Клер. — Если я смогу.
— Эта работа покажется вам синекурой. Возможно, к вам вообще никто не обратится, — успокоил ее Тарквин. — А в крайнем случае вы можете дать совет или оказать первую помощь.
— Что такое синекура? — переспросила Никола, которая не поняла английского слова. А когда Тарквин перевел, воскликнула: — Клер как раз недавно пожаловалась мне, что с тех пор, как Джакетта проводит столько времени с Эйрин, ей почти нечего делать.
— Правда? — спросил Тарквин. — А что вы еще хотели бы делать?
— Но вы же приглашали меня как компаньонку Эйрин.
— И вы ею являетесь, разве нет?
— Номинально — да.
— Если вы нужны Эйрин — вы всегда тут, и не стоит расстраиваться, что она нашла друга в лице Джакетты. Вы не ссорились с Эйрин по этому поводу?
— Нет, я даже не говорила с ней на эту тему.
— Тогда, я не хочу об этом больше слышать. — Он повернулся к Никола. — Я поем на фабрике вместе с Клер, а вечером привезу ее домой.
По дороге Клер спросила, в чем будут состоять ее обязанности, и что делать в непредвиденных обстоятельствах.
— Не больше того, что вы так быстро и ловко сделали в прошлый раз, — ответил Тарквин. — В клинике есть телефон, и, если кто-то обратится за помощью и случай окажется серьезным или вы не будете знать, что делать, сразу звоните доктору или мне. Но вполне возможно, у вас не будет никаких пациентов… Так что — вы ревнуете Эйрин к Джакетте Фьорре? — добавил он вдруг после небольшой паузы.
— Ревную? — удивленно переспросила Клер. — Нет. А почему вы так решили?
— Мне вдруг пришло в голову, что вам неприятно, что Джакетта — богатая красавица-итальянка — стала для Эйрин подругой и развлекает девочку так, как вы не смогли бы. Это возможно, не так ли?
— Возможно, — вынуждена была согласиться Клер. — Но это не так.
— Простите, — заметил Тарквин. — Может быть, нам кажется, что Джакетта плохо влияет на Эйрин?
— Не мне судить, — ответила Клер. — Хотя думаю, что вам не о чем волноваться. Эйрин вполне самостоятельный и уравновешенный человек, и всегда делает то, что сама считает правильным.
— Наверное, вы правы, — кивнул Тарквин. — К тому же она экстраверт и очень общительна. Естественно, мы не знали этого, пока не познакомились с Эйрин.
Клер хотела было возразить, что он и сейчас ничего не знает о девочке и ее переживаниях, но промолчала — это были секреты Эйрин и она не имела права обсуждать их с Тарквином.
— Вы сказали, что синьорина Фьорре итальянка, — сменила тему Клер, — а я думала, что она родилась в Сан-Марино.
— Нет, итальянка и по происхождению и по воспитанию. После того как ее мать умерла, отец переехал из Милана в Римини и купил здесь виллу. Так что Джузеппе Фьорре никогда не получит полноправного гражданства, хотя Джакетта может получить, если выйдет замуж за одного из нас.
На этом разговор и закончился — Клер промолчала, решив не говорить, что думает, и к тому же они приехали на фабрику.
Оказалось, что заболевшая медсестра удивительно методичный человек — каждая полка, каждый пузырек — все было снабжено специальными этикетками; картотека рабочих, обращавшихся к ней со своими хворями, содержалась в идеальном порядке, успокоительные и снотворные лекарства были заперты в шкафу. Клер с облегчением вздохнула — работа уже не вызывала в ней страха.
Утром появилось только двое пациентов — человек с соринкой в глазу, и парень, которому надо было сменить бинт на обожженной руке. Тарквин подъехал к завтраку, чтобы составить ей компанию.
— Я сделал выбор за вас, если вы не возражаете, — сообщил он. — Здесь делают замечательные тартинки — вам надо их попробовать.
Тартинки — небольшие булочки из воздушного теста, наполненные сыром, ветчиной и зеленью, действительно оказались очень вкусными.
— Вы неплохо кормите своих служащих, — заметила Клер с улыбкой, и тут звонок телефона прервал беседу.
— Кто? О!.. — Клер удивленно посмотрела на Тарквина. — Это Оскар Бриджмен…
— Откуда он звонит? И как узнал, что вы здесь?
— Не знаю.
Она спросила об этом у Оскара, и сообщила Тарквину:
— Он приехал в Каса, а Никола сказала, что я здесь и дала ему телефон. Он только что подписал контракт и хотел пригласить меня на ланч, чтобы отпраздновать это событие.
— Но вы уже поели, — вполне справедливо заметил Тарквин. — И к тому же я пригласил вас помочь именно для того, чтобы больница не пустовала.
— Конечно, — подтвердила Клер, — я и не собиралась отказываться от своих обещаний.
Она снова взяла трубку и сказала Оскару, что занята. Тот предложил пообедать вместе и спросил, во сколько за ней заехать.
— Но я не одета! — возразила Клер.
— Неважно. Мы найдем какой-нибудь маленький ресторанчик, где не обращают внимания на туалеты.
— Значит, вечером вам не понадобится шофер? — заметил Тарквин, когда она положила трубку. — Эйрин тоже приглашена?
— Не знаю, — честно ответила Клер. — Оскар ничего не сказал. Но скорее всего он пригласил и Фрэнка с Эйрин — ведь мы много раз мечтали, как вместе отметим подписание контракта.
— Но если он все-таки не пригласил племянника, то это будет обед тет-а-тет?
— Не думаю. Вряд ли он захочет злить Эйрин, — рассмеялась Клер, ожидая, что и Тарквин улыбнется, но он только спросил:
— Вы согласитесь поработать и завтра? Боюсь, наша сестра не выздоровеет. Я заеду за вами, как и сегодня утром. Желаю приятного вечера.
Вечер, и правда, оказался приятным. Клер, которая полдня расстраивалась, что не сможет переодеться во что-то более нарядное, увидев Оскара в джинсах и трикотажной рубашке-поло, поняла, что выглядела бы в вечернем платье слишком претенциозно. Он пригласил ее в скромный ресторанчик-погребок, где столы даже не застилали скатертями, а вместо ламп использовали свечи, но сервис и еда тут оказались превосходными. Это местечко предпочитали молодые санмаринцы, которые не обращали внимания на условности, но ценили непринужденную атмосферу настоящего веселья.
