Выдернув руку, Мария резко бросила:
— Ты мог бы быть и повежливей!
— С какой стати! Тебе не кажется, что ты слишком много кокетничаешь с моим отцом?
Мария не поняла, к чему он клонит.
— О чем ты? Он просто пригласил меня побыть его дамой сегодня. Тебе неприятно?
Он подошел так близко, что она могла чувствовать запах его крема для бритья и видеть крошечный шрам над левой бровью.
— Чего ради ты вырядилась в платье с вырезом до пупа?
Она машинально опустила глаза вниз.
— Ты преувеличиваешь.
— Мне так не кажется, — прорычал он. — Если ты пытаешься соблазнить моего старика, должен тебя разочаровать. Его болезнь создала небольшую проблему.
Смысл слов Джуда был ясен, и Мария почувствовала, как ее щеки краснеют.
— Да как у тебя язык повернулся такое сказать!
Она решительно направилась к двери, но Джуд схватил ее за руку.
— Со мной не вышло, решила за отца взяться, так? Я не позволю тебе использовать его! Он может купить тебе пару роскошных платьев, представить знакомым, но он никогда, ты слышишь, никогда не женится на тебе.
Мария в ярости отвесила ему пощечину. Удар получился такой силы, что она сама испугалась.
Джуд ошеломленно мотнул головой и неожиданно впился в ее губы горячим поцелуем. Мария обвила руками шею Джуда и со страстью ответила ему. Он яростно сжимал ее в руках, словно боролся с собственным желанием. Тяжело дыша, Джуд, не прерывая поцелуя, повлек ее к дивану.
Она чувствовала неистовость его желания. Он рывком сорвал платье с ее плеч и опрокинул ее на диван. У Марии внутри все заполыхало от прилива страсти. Тяжесть его тела возбуждала ее. Перед ее мысленным взором вихрем пронеслись воспоминания о той ночи в Монтане. И теперь…
Его жадные губы ласкали ее обнаженную грудь. Она застонала, подавшись навстречу его желанию.
— Я вам не помешала? — неожиданно раздался звонкий женский голос.
Джуд дернулся как ужаленный. Не поворачивая головы, он быстро натянул на Марию платье.
Шелби вошла в комнату. Белокурые волосы обрамляли ее лицо. Короткое красное платье обтягивало фигуру. Она, казалось, совершенно не смутилась, войдя без стука, — напротив, на ее губах играла улыбка, не предвещающая ничего хорошего.
— Я искала тебя. Тетчер сказал, что ты пошел сюда. Кажется, я должна была постучать.
Мария не хотела, чтобы Шелби заметила ее смущение, и ее лицо приобрело надменное, независимое выражение.
— Совершенно верно. Но раз уж ты вошла, то можешь выйти.
— Мария… — насторожился Джуд.
— Это мой дом, — возразила Шелби.
— И что? — сказала Мария, одергивая подол. — Решила обласкать одного из своих гостей? Тебе повезло, он уже вполне разогрет.
Казалось, Джуд сейчас бросится на Марию с кулаками. Но она не боялась его. Однако решила ретироваться, чтобы не участвовать в разборке, которую явно собиралась учинить Шелби. Направившись к выходу, она обернулась.
— Но прежде чем ты устроишь ему романтическую ночь, поинтересуйся, кого он хочет, мальчика или девочку. Потому что зимой у него кто-нибудь обязательно появится. — С этими словами Мария гордо удалилась.
Найдя глазами Тетчера, она кинулась к старику. Напряжение отпустило ее, и она чувствовала себя несчастной и разбитой.
— Что-то не так?
— Я напрасно тешу себя иллюзиями. Мне, пожалуй, лучше вернуться.
— Ты хочешь на ранчо?
— Я не хочу портить вам вечер.
— Я сам бы не прочь сейчас оказаться у нас на веранде и полюбоваться на звезды. Поехали.
Тетчер сел за руль и включил радио. Он несколько раз тревожно взглядывал на Марию, но не задавал никаких вопросов.
Когда они возвратились на ранчо, Мария поблагодарила отца Джуда за сопровождение и поцеловала его в щеку. Она пошла в свою комнату и разделась, ее мысли путались, а чувства смешались. Она боялась, что, если она останется, отношения между Тетчером и Джудом совсем испортятся. Она боялась, что Джуда будет возмущать ее присутствие. Возможно, если бы между ними было какое-то расстояние, им обоим было бы легче разобраться в своих чувствах.
Лежа в кровати в темноте, Мария перебирала в памяти все события с момента их встречи с Джудом в Монтане и приняла решение, которое, как она думала, будет лучшим для всех.
Засыпая, она услышала тихие шаги. Шаги Джуда. Он остановился у ее двери.
— Мария? — его голос был низок и тих.
Она притворилась спящей, поскольку совсем не хотела выяснять сейчас отношения. Тем более, что решение было уже принято. Утром она уедет.
— Где она? — спросил Джуд, влетев на кухню следующим утром.
Тетчер читал газету.
— Если ты говоришь о Марии, то она, вероятно, спит.
— Нет, не спит. Ее комната пуста. Нет и ее дорожной сумки.
Тетчер оторвался от газеты.
— Ушла? Куда ей идти? Ты не думаешь, что она возвратилась домой?
— Я не знаю, но я предполагаю, кто-то должен был видеть ее. Если она не сбежала вчера ночью…
Отец помотал головой.
— Это вряд ли. Она была такой расстроенной, когда мы вернулись… Что, черт возьми, ты сделал с ней, чтобы она захотела уйти?
Джуд почувствовал вину за свою вчерашнюю вспышку, когда он обвинил Марию в том, что она флиртует с его отцом.
— Зачем ты это сделал? Твоя идея купить ей платье и взять ее на вечеринку была глупой. Это была твоя идея или ее?
Тетчер нахмурился.
— Моя. Ты не можешь скрывать ее здесь как что-то, чего стыдишься. И, между прочим, она сама сшила то платье. Купив ткань на призовой чек. Она не взяла у меня ни цента. Мария отличается от большинства женщин, с которыми тебе доводилось встречаться, мой мальчик. Когда ты поймешь это своей головой?
— Ты плохо ее знаешь. Она может просто притворяться.
— Вздор, Мария — ангел!
— Ты ошибаешься, папочка. Но как бы то ни было, ее надо поскорей найти.
— Позвони мне, когда найдешь.
Джуд кивнул головой и отправился расспрашивать рабочих. Кто-нибудь из них наверняка видел, куда она пошла.
Через пару минут Джуд уже знал, куда ему следует ехать. Оказалось, Мария заявила Маку, что едет в город.
Проклятье! Джуд завел грузовик и поспешил к маленькому мотелю в предместье Тайлера. Она дала Маку адрес и сказала, что в случае необходимости ее можно найти там.
Чего ей не сиделось на месте! — недоумевал Джуд, яростно выжимая газ.
Сначала администратор не хотел сообщать Джуду, какую комнату занимает Мария, ссылаясь на то, что он должен сначала спросить разрешения. Но когда Джуд сунул ему двадцатку, клерк пожал плечами и показал номер.
