Делагриве молча помогал ей и решил не объяснять, отчего он вздохнул. Ведь причина была в том, что Алина не хотела называть его Маттеем. На кухне он еще мог держать в узде свою фантазию. Да и в его эротических снах кухня никак не фигурировала. Но в ванной Маттей больше не в силах был удержать свое воображение и представил, как он втаскивает Алину под душ или плюхается с ней в ванну… ах нет, там ведь стоит сушка для белья.
— Ну, начали. Вы убираете грязное белье! — нетерпеливо приказала Алина. — Или думаете, что я и это сделаю за вас?
Маттей послушно нагнулся и затолкал все в ящик.
— Посмотрите сюда! — Алина исследовала сушку. — Видите, вы повесили мокрые вещи между уже высохшими и… Ах, разберитесь с этим сами! — торопливо и смущенно добавила она, поняв, что может наткнуться на интимные предметы туалета. — Достаточно того, что я должна буду тут убираться!
Маттей снял уже высохшие вещи со стойки и стал их укладывать, когда сообразил, чем вызвано смущение Алины. Ведь, собственно говоря, его нижнее белье она могла бы увидеть только в том случае, если бы они были любовной парой…
«Срочно нужен отвлекающий маневр», — решил Маттей.
— Алина, я вам уже рассказывал историю о фальшивой уборщице, которая в действительности оказалась выпускницей Академии художеств?
— Да, вы об этом уже рассказывали, — поспешно подтвердила она. «Надо срочно его отвлечь», — подумала Алина. — Дайте мне, пожалуйста, какое-нибудь чистящее средство.
Он выполнил ее просьбу.
— Меня мучают угрызения совести, когда я вижу, что вы так надрываетесь для меня.
— Но с этими угрызениями вы можете преспокойно жить, не так ли? — засмеялась Алина, держа в руках тряпку и флакон со средством.
Изумруды ее глаз горели так близко, что у Маттея перехватило дыхание. В волнении он оперся о бак для белья.
— Я могу преспокойно жить, когда вы рядом… Говорил ли я вам, что у вас очень красивые глаза?
— Да, Маттей, и еще вы говорили, что это вам сразу же бросилось в глаза — как художнику.
— Не только как художнику… — Он осекся, торопливо нагнулся и убрал последние валявшиеся полотенца.
Спустя два дня Алина навестила после работы Рууда.
— Мы должны были сделать невероятно много, — сообщила она для начала, оправдываясь за свое долгое отсутствие. — Сегодня я бы даже выпила коньяку… — Она благодарно кивнула, когда старик налил ей рюмку. — Еще пару дней и ателье будет прекрасно убрано и заблестит чистотой.
Брови Рууда удивленно поднялись.
— Я-то думал, что он пригласил вас в качестве машинистки?
Став осторожней, Алина подумала сначала, не очередная ли это западня, потом решила, что нет.
— Да, конечно, я машинистка, но жилище Делагриве не отвечает моей приверженности к порядку.
— А… — Рууд был само понимание и сама любезность. — Я догадался. Во время работы в этом пентхаусе вы хотите себя чувствовать комфортно. И поэтому стараетесь приучить Делагриве к порядку. Только тогда вам с ним будет хорошо.
Алина улыбнулась.
— Вы снова пытаетесь завлечь меня на скользкий путь. Маттей Делагриве — очень сдержанный и скромный шеф, о таком можно только мечтать.
— Я и не имел в виду ничего дурного. — В голубых глазах старика заискрился смех. Но Алина уже достаточно поумнела, чтобы не принимать вызова, потому что никогда не смогла бы выиграть у Рууда.
— Все же расскажите мне про себя, — попросила она. — Что вы сделали за последнее время?
Морщины на лбу Рууда стали еще глубже.
— В моем возрасте я не затеваю слишком больших дел. Вы это прекрасно понимаете… Неделю тому назад я был в театре. Смотрел пьесу Тенесси Уильямса «Повозка молочника здесь не останавливается», в первой редакции она называлась «Езжайте без остановок», а при экранизации «Бумм!», и с этими измененными названиями пьеса всегда была хуже. И теперь у меня есть желание не умереть до ближайшего посещения театра.
— Как вы можете говорить такое, даже в шутку! — испуганно воскликнула Алина.
Рууд с хитрецой подмигнул.
— Кто вправе мне что-то еще запретить в моем возрасте? Ведь это единственное преимущество, не считая, пожалуй, того, что я могу каждому сказать правду в лицо. — Он проводил Алину до дверей: — Когда в ваших отношениях с Маттеем произойдут изменения, я хочу сразу же быть в курсе.
— В наших отношениях не будет никаких перемен, — поклялась Алина. Однако ее уверенность заметно пошатнулась, когда на следующий день девушка появилась в мастерской.
Даже в утренние часы было необычно душно. По прогнозу метеорологов день обещал стать самым жарким за весь год.
Уже по дороге к центру люди изнывали от зноя, и даже Алине, обычно не такой чувствительной к жаре, больше всего хотелось улечься в тень где-нибудь в парке и забыть о своей работе. Однако чувство долга привело ее к Делагриве, и, когда Маттей открыл ей дверь, девушка увидела, что он, улыбаясь, стоит перед ней в одних шортах.
— Входите, — пригласил он Алину, когда она нерешительно скользнула взглядом по его обнаженному торсу. — Сегодня здесь настоящее пекло. — Он пристально смотрел на ее летнее платье с глубоким вырезом. — Надеюсь, вам не помешает, что я обеспечил себе некоторые удобства в одежде. Иначе не выдержишь.
— Конечно… — пробормотала девушка и, проходя мимо, ощутила исходящий от его тела жар. — Я думаю, конечно, нет… Мне это не помешает. Я хочу сразу же приступить к работе…
— В холодильнике стоит чай со льдом. Возьмите, пожалуйста. Я тоже, пожалуй, выпью стаканчик. — Маттей последовал за ней, уже не столь уверенный, как час назад, что правильно оделся. Вновь сработал установленный им же самим принцип — не флиртовать со своей служащей. Однако от присутствия Алины по всему его телу пробегала горячая волна, и Маттей не мог сдержать свой взгляд, как бы поглаживающий и ласкающий кожу девушки.
И потом ее платье! Маттей вошел за Алиной в кухню и почти задохнулся от переполнявших его чувств. Тонкая шелковистая материя плотно прилегала к телу Алины, почти не оставляя места для фантазии. Ее бедра слегка покачивались при ходьбе, ее талия была узкой и словно созданной для его рук. Когда Алина повернулась к холодильнику, Маттей судорожно сглотнул. Девушка не носила бюстгальтера, и он не мог оторвать взгляда от ее прекрасной круглой и крепкой груди, особенно от выделявшихся сквозь материал сосков. Делагриве быстро сел за стол и попытался подумать о чем-то отвлеченном. При этом спина и грудь тут же покрылись гусиной кожей, но жар внутри не утих.
Алина усердно разливала чай со льдом, готовая заниматься этим хоть несколько часов подряд, лишь бы не поворачиваться к Маттею. Близость мужчины действовала на нее подобно удару электрического тока. Его загорелая кожа почти магически притягивала кончики ее пальцев, а при взгляде на его сильные, густо покрытые волосами ноги она представляла, как сдавливает их между своих бедер, испытывая его напор, и как потом бедра ее расходятся… Алина обхватила руками стеклянную емкость с ледяным чаем, но холод не остудил ее чувств. Томимая желанием, девушка чувствовала, как налилась ее грудь и затвердели соски. А вид напряженно натянувшейся ткани его шортов еще больше возбудил ее.
