и жалили похотливые мысли, источником которых была эта невинная девочка.
То, что она девственно чиста, не вызывало сомнений. Она вела себя по-детски непосредственно, естественно, совершено не обращала внимания на свою внешность, на поведение.
Лана могла запросто задрать подол платья, чтобы расчесать укус комара, достать при нём попавшие в вырез лифа крошки хлеба, поправить трусики.
Игорь Леонидович не верил в равнодушие и чёрствость жилички, в то, что она способна намеренно поступать подобным образом, потому что Лана была бесхитростна и проста.
Он понимал и принимал тот факт, что ей нужно учиться, что у девочки нет времени наблюдать за его поведением и реакцией, но всё равно было обидно такое равнодушие.
Ведь он ни на что не претендует, только поговорить.
Немного общения и приветливый взгляд, этого было бы вполне достаточно. Разве он так много хочет от жизни и от неё?
Увы, Ланочка не замечала Игоря: зубрила день и ночь, словно только от этого зависела судьба. Можно же отдохнуть, отвлечься, посвятить минуточку хозяину дома.
В один из дней Игорь Леонидович не выдержал очевидного равнодушия, решил посетить затворницу в её убежище под выдуманным предлогом.
В его доме всегда был идеальный порядок — мама приучила обращать основное внимание на мелочи жизни и быта. Игорь был хорошим хозяином: полы в комнатах не скрипели, замки и дверные петли были обильно смазаны.
Мужчина бесшумно прошмыгнул в мягких валенках на половину девушки, открыл дверь…
Ланочка сосредоточенно писала что-то стоя, соблазнительно наклонившись над самым столом. Сзади девочки, на стуле, стоял работающий вентилятор и обдувал обнажённую попку, над которой взвивалась тонюсенькая полупрозрачная ажурная ткань домашнего платьица.
Ланочке было жарко, ведь отопление было запущено на полную мощность.
Естественно, что она что-то остужала.
Игорь Леонидович стоял и смотрел, застыв в неподвижности, на эту порочную динамичную картинку, мечтая, чтобы она продолжалась как можно дольше.
Желательно всегда.
Девушка, не замечая его присутствия, пританцовывала, энергично двигала бёдрами, слегка меняя ракурс, бесстыдно демонстрируя танцующие ягодицы, оторвать взгляд от которых было невозможно.
Лана тихонечко, еле слышно напевала что-то весёлое, лёгкое.
Уши её закрывали объёмные наушники.
Зачарованный пикантным видением мужчина стоял, застыв как соляной столб, любовался восхитительно-неловкой сценой.
Украдкой, как вор.
Ему было невыносимо стыдно, однако восторг от созерцания обнажённого молодого тела перевешивал чувство вины.
Время остановилось, замедляя и усиливая чувственность восприятия.
Вдоволь наглядевшись на соблазнительный танец, или устав от неподвижности, Игорь кашлянул.
Невольно, он не хотел себя обнаружить, думал исчезнуть тихо. Даже чертыхнулся в уме, сетуя на неуклюжесть.
Лана скосила глаз, увидела Игоря.
Казалось, она нисколько не смутилась, хотя невольно одёрнула сарафан, пожалуй, слишком поспешно и энергично.
На смену одной интимной детали в обзор мужчины тут же попала другая: маленькая, тугая, вибрирующая от резкого движения грудь.
Всего на мгновение.
Разглядеть её было невозможно, но импульс от созерцания прелестной формы был зафиксирован мозгом, кровь спешила передать замечательную новость дальше, пока всё тело не покрылось мурашками вожделения.
Игорь запомнил, буквально сфотографировал удивительную картинку, даже успел заметить бледно-розовую ореолу и виноградинку соска.
Его лицо обагрилось, налившись моментально краской, приобрело цвет спелой вишни или свекольного сока.
Игорь Леонидович предпринял над собой усилие, попытался успокоить мимику и невинными, но излучающими восторг глазами посмотрел на квартирантку.
Девушка улыбнулась, погрозила пальчиком, — ай-я-яй, Игорь Леонидович! Нехорошо подглядывать. Можно было и постучать. Чем обязана вашему вниманию, и столь неожиданному визиту? Не ожидала увидеть вас на своей половине.
— Извините, Ланочка, совершенно не хотел вас напугать. Просто у меня возникло некое затруднение. Четвёртый раз читаю трактат о дуальности, и никак не могу взять в толк…
— Игорь Леонидович, я, конечно же, прощаю вас. На первый раз. Думаю, что ничего существенного вы разглядеть не успели. Во всяком случае, надеюсь на это. Давайте перенесём наш диспут, ведь вы об этом, на время ужина, годится? Мне так не хватает времени. Нет у меня обеспеченных родителей. Увы. Приходится пробиваться в жизни самой. Это так трудно, поверьте. Мне нужно учить. Если вас не затруднит, закройте, пожалуйста, дверь… с той стороны. И извините, ради бога!
— Да-да! Я вас так понимаю, Ланочка. Это вы меня простите за вторжение. Но…
— Сомнения и вопросы перенесём на потом. Вечером, во время ужина, вы мне всё-всё расскажете. Или вместо ужина, как пожелаете. Договорились? Обещаю уделить вам… по крайней мере, не меньше часа. Так вас устроит?
— Покорнейше благодарю! Буду ждать с нетерпением. Вы меня, Ланочка, так обнадёжили, вселили, так сказать, надежду, что мы… подружимся. Весьма благодарен, весьма.
— И да, Игорь Леонидович, ответьте, только предельно честно — что именно вы успели рассмотреть?
— Ну что вы, Ланочка! Я был настолько смущён, что не заметил буквально ничего. Ну, разве только соблазнительную позу, краешек оголённой кожи. Совсем чутельный, аот такой, — покалал фалангу указательного пальца, — в моём возрасте… можете забыть про это маленькое недоразумение, Ланочка. Я нем как рыба. Обещаю, ни одна живая душа, ни о чём не догадается.
— Ладно, этот пункт мы проехали, больше к нему возвращаться не будем. Только… не знаю почему, но я вам не верю, даже столечко, — девочка вернула ему тот же жест, — вы… вы хитрец, даже не так — обманщик.
У вас на лице было написано… что успели посмотреть весь фильм. Это по крайней мере нечестно. О-о-о, я вас не виню, вполне объяснимо подобное любопытство. Одинокий старик. Я бы, наверно, тоже вылупилась на подобное диво. Скажите, у меня ведь красивая попа?
Ладно, прощаю, можете не отвечать, я даже не злюсь… но больше так не делайте. До вечера, Игорь Леонидович.
Девушка помахала ручкой, даже послала впечатляющий воздушный поцелуй.
В штанах у Игоря слегка намокло, а трепещущее от восторга сердце плясало ламбаду.
Мужчина торжествовал. На такую удачу он не смел надеяться: мало того, что теперь можно рассчитывать на более близкое знакомство, так ещё и тема для будущей картины стояла перед глазами как живая.
— Это будет шедевр! Жалко, что девочке этот портрет я никогда не решусь показать. Это будет моей сокровенной тайной. Вентилятор, обнажённая наполовину попка, растерянность, взгляд…
Обворожительное зрелище требовало художественной реализации, вызывало эйфорию, толкало на дальнейшие рассуждения, рождало сказочные фантазии.
Сколько же интересных, возбуждающих, прекрасных событий и переживаний упустил он за эти годы не по своей воле, потворствуя ревнивой материнской заботе, не учитывающей его личные интересы.
Не настало ли время наверстать потерю?
Игорь Леонидович отыскал в столе нераспечатанную упаковку мелованной бумаги для эскизов, и принялся творить.
Он пытался передать листам бумаги всё то, чему стал
