рот, — милости прошу… к нашему шалашу. Вы только меня не пугайтесь. Я, конечно, бука, волк-одиночка, но смирный. В гости никого не зову, да и сам не хожу. Позвольте полюбопытствовать, как ваше полное имя, фея?
— Лана Борисовна… Саватейкина. Полное имя, тоже Лана. Мама сказала, что происхождение имени связано с плодородием. Я тоже тихая. Обещаю — водить никого не буду, у меня другая задача, диплом надо получить. Меня подталкивать некому, учусь добровольно принудительно. А где я буду жить?
— О, в самых настоящих хоромах. Отдельный вход, две комнаты, мебель. Но удобства и кухня к великому сожалению на моей половине. Ничего, как-нибудь разберёмся, мы же люди самостоятельные, взрослые.
— Постараюсь вас не стеснить. Тихо буду сидеть, как мышка, вы и не заметите.
— Ну и чудненько, с организационными вопросами разобрались, пора приступать к знакомству. Раз такое дело, предлагаю отметить наш, так сказать, союз. Сейчас чай поставлю. У меня и баранки есть.
— А я с утра пирожки испекла. С капустой и с мясом. Сейчас принесу. Может самогоночки накатим, чисто символически, под чаёк, а, Игорёк, как ты думаешь, — спросила соседка, Софья Даниловна.
— Ни к чему, думаю, лишнее это. Ты же знаешь, я не любитель.
Соседка убежала, а Игорь Леонидович стоял, разинув рот, и не отпускал руку жилички, задумчиво изучая её силуэт, даже пытался поймать взгляд.
Работал он счетоводом, по-нынешнему, экономистом, а в свободное время изучал философию.
Наука эта непростая. Десять минут читаешь, потом неделю думаешь, перевариваешь, пока всё состыкуется, встанет на свои места.
Когда он размышлял, чтобы занять чем-то руки, рисовал карандашом, в основном силуэты: динамичные, экспрессивные, летящие. Это помогало усваивать прочитанное, дарило радость творчества.
Силуэт девушки, ещё не нарисованный, но чётко очерченный мысленно, очаровал его сразу.
Мужчина даже не понял поначалу, чем: лёгкостью, подвижностью, или плавностью линий. Смотрел на девочку, представляя себе будущий рисунок. Изумительная грация.
Игорь Леонидович видел перед собой, можно сказать держал в своих могучих руках, миниатюрную блондинку с коротенькой стрижкой, невзрачным, почти бесцветным лицом, но огненным взором и завораживающей улыбкой.
Её глаза пылали азартом и чем-то ещё, довольно загадочным, заставляющим вглядываться внимательнее.
Казалось, будто она сейчас взмахнёт миленькими ладошками, и полетит.
Лана даже стоять спокойно не могла из-за избытка жизненной энергии: пританцовывала, порываясь бежать или что-то ещё делать, лишь бы ни топтаться на месте.
Жизненная сила в теле девочки фонтанировала, заливая окружающее пространство подобием сияния. Создавалось впечатление, будто вокруг потрескивают светящиеся разряды и микроскопические молнии.
Такой диссонанс, когда довольно неприметная внешность растворяется в мерцании яркой ауры, обнуляя невзрачность, вызвала у него повышенный интерес.
— А девочка-то с сюрпризом, — подумал Игорь, — видно, та ещё штучка. Интересно будет с ней познакомиться. Наверняка, эта забавная малышка окажется занимательным собеседником, если захочет разговаривать с таким занудой, как я. Придётся постараться. Жить вместе, рядом, и не общаться — так не бывает.
Лана была мала ростом, однако недостаток сантиметров нивелировали достоинства фигуры — пропорциональной, грациозной, стройной.
Общее впечатление, если не подходить слишком близко, создавалось обманчивое — казалось, что Лана выше, чем на самом деле, как минимум сантиметров на десять. Такие уж у её тела были необычные пропорции.
Позитивное впечатление к тому же придавали весьма привлекательные гитарообразные очертания, и высокая грудь, вздымающаяся при каждом вдохе как горная гряда.
Ещё точеные ножки с удивительно круглыми коленками. Похоже, их обладательница немало упражнялась, поддерживая тонус мускулатуры.
На этом достоинства дивы не заканчивались. Звонкий уверенный голосок ласкал слух, а способность постоянно улыбаться поднимала настроение.
В глазах девочки прятались озорные чертенята, дразня собеседника, подначивая к шутливому разговору.
В целом девочка очень понравилась хозяину дома. Он знал, что первое, подсознательное, интуитивное впечатление, редко бывает обманчивым.
Вскоре прибежала запыхавшаяся соседка с миской дымящихся пирогов. Они уселись за стол, пили горячий чай из блюдец, усердно дуя на поверхность янтарного напитка и смачно прихлебывая.
Процедура чаепития с незнакомым ритуалом вызвала приступ смеха у милой гостьи, дало повод для милой беседы обо всём и ни о чём.
Слово за слово, просидели довольно долго.
Игорь воспитывался матерью одиночкой, правда, в любви и ласке.
Возможно, обожание мамой сына было чрезмерным, но иначе жить она не умела.
Отец покинул семью, когда мальчику было шесть лет. Воспоминания о нём практически стёрлись из его памяти. Бабушек и дедушек у него не было. Во всяком случае, ему о них ничего не было известно.
Как и все юноши, Игорь в своё время встретил девушку, которая не просто заинтриговала его, покорила непосредственностью, умом, грацией, и конечно целомудренностью.
Возможно, это была лишь игра воображения. Не важно. Воспоминания о тех, первых и единственных чувствах, прочно заняли место среди самого позитивного, самого прекрасного, что с ним происходило.
Влюблённые совместно прогуливали учебные пары в институте, бесцельно, лишь бы подольше быть вместе, бродили по парку, мило ворковали.
Несколько раз, это было самым восхитительным поводом для восторженного воображения, целовались: простодушно, сдержанно, скорее как близкие родственники, чем страстные влюбленные.
Их отношения не переходили личных интимных границ, однако всё чаще разговор касался будущего, которое виделось совместным и удивительно счастливым.
Маме Игорь о матримониальных планах ничего не рассказывал: не считал важным и необходимым, поскольку мама есть мама, она будет только рада счастью сына.
Игорь бесконечно рисовал избранницу, заполняя её силуэтами и портретами целые альбомы, даже тетради с конспектами пестрели рисунками.
Светочка вдохновляла и окрыляла.
Девушка читала стихи собственного сочинения, многие из которых были посвящены ему.
Романтические чувства росли и крепли.
Пришло время переходить на следующую ступень отношений, теперь уже родственных.
Девушка познакомила Игоря с родителями.
Будущие родственники оказались людьми интеллигентными, с серьёзными возможностями и многообещающими жизненными перспективами: папа — профессор экономики, мама — преподаватель вокала в консерватории.
Игорь тоже привёз невесту к себе, чтобы представить будущей свекрови, в полной уверенности, что девушка ей понравится.
Мама суетилась не в меру, вела себя напряжённо, даже странно, но, на то она и мама, чтобы волноваться.
Родительница завалила стол деликатесами, охала и ахала, умиляясь красотой и грацией претендентки в невестки, расспрашивала чересчур подробно, словно желая впоследствии писать о ней воспоминания и мемуары, интересовалась мельчайшими деталями прошлого и настоящего девочки, и её родителей.
Беседа шла полным ходом: мама расточала елей восторгов, вдруг начала бледнеть, и неожиданно грохнулась в обморок.
Продолжение смотрин пришлось срочно отменить.
Игорёк забегал, извиняясь, пытался привести маму в чувство, что никак не получалось: ей становилось всё хуже и хуже.
Жених сбегал к почте, вызвал по телефону скорую помощь.
Пришлось поймать такси
