Риджини вызвал к себе Марию.
– Срочно разыщи Марио и пришли ко мне. После этого можешь быть свободна.
Марио вошел и небрежно закрыл за собой дверь. Развалился в кресле, закурил без разрешения. Совсем распоясался, с раздражением подумал Риджини. Чувствует, что мы с ним теперь повязаны.
– Как там у тебя дела с секретаршей Гольвезе?
– Превосходно, шеф. Совсем ручная стала.
Марио весь светился самодовольством.
– Я ее затащил пару раз к себе. Покувыркались на ковре. Классная баба. Впрочем, вы же знаете Гольвезе. Он плохих не держит.
Да, Гольвезе я знаю, подумал Риджини. Даже слишком хорошо, чтобы спокойно спать. Серьезный противник.
– Ты не расслабляйся. Тяни из нее информацию. У него секретарши подолгу не работают.
– Чем он их берет, ума не приложу. Вроде старик уже, песок сыплется, а она от него просто тащится. Без конца: Гольвезе то, Удо се. Переживает, что он ее давно уже «на ковер» не вызывал. Не трахает, значит, ее больше на ковре в своем кабинете. А раньше, бывало…
– Избавь меня, пожалуйста, от подробностей.
– Я же не виноват, шеф, что она мне все рассказывает.
– Есть ли что-нибудь по делу?
– Пока нет. У нее же мозги между ног растут. А напирать слишком рискованно. Может проболтаться Гольвезе.
– Постарайся все-таки. Судя по тому, что ты мне сейчас рассказал, она у него долго не задержится.
– Ладно, попробую. А как насчет нашего уговора, шеф, не забыли?
– Не забыл. Выкладывай, что ты надумал.
– Барбали совсем уже на пенсию собрался. Вот я и подумал, что мог бы занять его место.
– А что ты смыслишь в телевизионной рекламе? Ты об этом подумал?
– Не Боги горшки обжигают, шеф. Научусь. Кроме того, начальнику совсем не обязательно во всем разбираться самому. Для этого есть подчиненные. Его дело руководить.
Риджини с такой силой сжал под столом кулаки, что побелели костяшки пальцев. Каков нахал!
– Ладно, иди. Я подумаю об этом.
– Только подумайте хорошенько, шеф.
– Что это значит? Уж не вздумал ли ты угрожать мне?
– А зачем? Вы ведь и так все понимаете.
Марио вышел. Риджини чувствовал, что его загнали в угол. Отдать самый ответственный участок работы этому ограниченному подонку – чистое безумие! Однако выбора нет. По счетам надо платить. Впрочем, он найдет способ приструнить Марио. Не теперь, позже.
Роберто пришвартовался у центральной пристани.
– Здесь есть один отличный рыбный ресторанчик, «Колумб». Креветки там всегда отменные и к тому же неплохое вино. Но сначала купим тебе что-нибудь из одежды. Ведь сегодня у нас особенный вечер.
Он помог Паоле спуститься на берег и они направились к небольшому бутику, зазывно сверкавшему витринами неподалеку. Внутри было прохладно, работал кондиционер. Молоденький продавец зевал в углу, посетителей с утра не было. Он встрепенулся, когда вошли Паола и Роберто, и с радостной улыбкой бросился им навстречу.
– Чем могу служить, уважаемые синьоры?
– Да ладно тебе. Мы, конечно, весьма важные птицы, но не сегодня и не здесь. Тебя как зовут?
– Николо.
– А меня Роберто.
– Я так и подумал, что вы Роберто Орицио, по крайней мере очень похожи.
– Так ты меня знаешь?
– А кто же вас здесь не знает? Я имею в виду из молодежи. Во всех клубах ваши плакаты. У меня все ваши диски есть. Классная музыка.
– Ну надо же. В Тремеццо на поклонника нарвался. Нико, я очень рад, что зашел именно сюда. Вот, посмотри на эту девушку и откровенно скажи, видел ли ты когда-нибудь более совершенное создание природы?
Нико так долго и внимательно разглядывал Паолу, что той стало не по себе. Она растерянно засмеялась, прикусила нижнюю губку и, беспомощно подняв брови, посмотрела на Роберто.
– Никогда, – изрек наконец Нико. – В жизни никогда. Может быть, в кино, да и то не уверен.
– Судя по тому, как она себя ведет, она не кинозвезда, а простая смертная. Зовут ее Паола, и для меня она драгоценнее всех сокровищ мира.
Паола шутливо закрыла лицо руками. Она искренне забавлялась происходящим. Роберто был в ударе.
– Сегодня у нас совершенно особенный день, и я хотел просить тебя об одной услуге. Помоги мне подобрать для нее что-нибудь достойное ее красоты. Ты не будешь возражать? – обратился он к Паоле.
– Все, что тебе будет угодно, – ответила она, давясь от смеха. На Нико невозможно было смотреть, его буквально распирало от гордости и торжественности момента.
– Роберто, ты зашел как раз туда, куда надо. Во всем Тремеццо, да что там, на всем побережье нет такого выбора, как у нас.
– Ты, конечно, большой молодец, Нико, но ты меня не понял. Мне не нужен выбор, мне нужна та одна-единственная вещь, которая создана специально для Паолы и ждет не дождется, когда же мы ее отыщем. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Кажется, понимаю. – Глаза Нико загорелись азартом. Он, как гончая вокруг дичи, стал ходить кругами вокруг Паолы, что-то бормоча себе под нос и размахивая руками.
Вдруг он просиял, щелкнул пальцами, бросился к зеркальному шкафу в глубине комнаты и извлек оттуда что-то воздушное. Это оказался тончайшего шелка комбинезон с очень открытым верхом и широченными, как бы летящими брюками.
– Это модель Даниэлы Бонджорно. Редчайший цвет: спинка гусеницы китайского шелкопряда, как раз под цвет ваших глаз. Один-единственный экземпляр. Очень дорогая вещь.
Нико даже стал чуть заикаться от волнения. Роберто важно кивнул, и Паола отправилась в примерочную.
Когда она вышла оттуда, в магазине наступила мертвая тишина. Роберто и Нико смотрели на нее во все глаза, потом покосились друг на друга и опять на нее.
– Ты великий человек, Нико, не менее великий, чем твоя эта Даниэла Бенвенуто.
– Бонджорно.
– Вот-вот. Именно Бонджорно. С сегодняшнего дня, Паола, будешь носить только ее творения.
– Слушаюсь, мой повелитель, – смиренно ответила она.
– Ты понимаешь, Нико, до этой минуты я был свято убежден, что одежда женщину только портит. Ты и Даниэла перевернули все мои взгляды на этот предмет. Спасибо тебе.
– Вот эти золотые сандалии и сумочка исключительно подойдут и, на мой взгляд, завершат ансамбль.
– Все, что ты считаешь нужным, Нико. Твое слово для меня закон.
Нико, сияя от гордости, достал фирменный пакет.
– Нет, Нико. Упаковывать не надо. Ты ведь пойдешь прямо в этом? – обратился он к Паоле.
– А как же иначе. Но кое-чего все же не хватает. Нет ли у вас чего-нибудь из белья?
– Что вы имеете в виду, синьорина Паола? – церемонно спросил Нико.
– Я имею в виду дамские трусики. Ну, знаете, такой предмет женского туалета, который надевают на…
– Я понял, – почему-то покраснев, сказал Нико.
– А то я свои где-то потеряла. Ты не помнишь где, Роберто?
