руки вперед и обхватывает ладонями груди. Возбужденные соски трутся о его кожу, бедра ходят ходуном, сталкиваясь в едином ритме, и кажется, что самолет может попросту начать раскачиваться… Я закусываю тыльную сторону ладони, чтобы сдержать рвущиеся наружу крики, жмурюсь, забивая на потекшую тушь, а он все не останавливается, таранит меня почти ожесточенно, наверняка припоминая за тот вечер, когда я связала его ремнями на полу… Спасибо, что не в задницу.
Еще через пять минут, по-прежнему соприкасаясь потными липкими телами — иначе никак, — мы пытаемся привести себя в порядок. Он отливает над унитазом, смывает до отказа заполненный спермой презерватив, а я вытираю черные следы под глазами, подкрашиваю губы и поправляю прическу.
— Какой же ты отвратительный, — говорю я ему без тени отвращения в голосе.
— Ты не лучше, — он пожимает плечами, явно не обижаясь на сказанное.
— Как мы теперь отсюда выйдем? Ясно же, чем мы занимались. От нас воняет, как…
— Пускай завидуют, — он сплевывает в раковину и открывает задвижку двери: — Дамы вперед. Место у окна твое, коза.
Когда самолет приземляется в Пулково, две трети пассажиров сразу подрываются со своих мест, принимаясь греметь крышками багажных полок, доставать свои сумки и рюкзаки, суетиться, толкаться в проходе. Мы с Артемом снова переглядываемся и снова понимаем друг друга без слов: лучше подождать, когда большая часть народа выйдет, а потом спокойно покинуть самолет. Тем более что приземлились мы не у самого аэропорта, чтобы к люку протянули рукав, а посреди летного поля, так что придется спускаться по трапу и ехать в автобусе до терминала. Пока автобус не заполнится — никто никуда не уедет. Мы ждем тут — а первые выскочившие ждут там.
— Я давненько не был в Питере, — признается Артем неожиданно. Я смотрю внимательно в его пестрые глаза, пытаясь разгадать. Что он такое? Кто он для меня? Соперник, конкурент, мешающий элемент на ступенях моей карьерной лестницы. Раздражающий малолетний придурок, самовлюбленный выебистый мажор. Ебаный красавчик, от которого у меня подгибаются коленки. Охуенный любовник. И совсем не дурак. С чувством юмора, хоть и язва. Талантливый, находчивый, умный. На самом деле, если говорить откровенно, не такой уж и мерзкий. Но все равно отвратительный.
— Ты чо так пялишься? — спрашивает он уже совершенно другим тоном, и я трясу головой, возвращаясь в реальность:
— Все нормально, прости.
— Поднимай давай свою жопу, салон почти опустел.
— Ага, — я моргаю и, стянув сумку с багажной полки, направляюсь в сторону выхода.
Мы выныриваем из самолета прямо в теплый июльский Питер. Это сразу чувствуется — что ты в Питере. По запаху. Ни один город не пахнет так, как город на Неве. И для этого не надо гулять по центральным проспектам. Достаточно просто спуститься по трапу в Пулково. Кто знает — тот поймет.
Автобус уже забит до отказа, нам приходится стоять. Артем снова проявляет джентльменские качества и берет мою сумку себе, оставляя меня с пустыми руками. Какая прелесть. Или это просто награда за бешеную еблю в тесной кабинке самолетного туалета?
В аэропорту я сразу покупаю американо в Старбакс, а Артем тем временем заказывает нам такси до гостиницы.
— Я тоже давно не была в Питере, — неожиданно говорю я, зачем-то продолжая диалог, начатый еще в самолете. — Полгода примерно. А по-настоящему — уже несколько лет.
— Что значит — по-настоящему? — хмыкает Артем, явно не видя разницы.
— Ну, с ночными прогулками, разводом мостов, экскурсиями по крышам… со всей этой романтикой, которой нет нигде, кроме Питера.
— У меня такого вообще не было, — мужчина равнодушно пожимает плечами.
— Ужасно, — я улыбаюсь. — Когда влюбишься — непременно вези свою девушку сюда. Это самый прекрасный город для любви… Питер, а не Париж вовсе.
— Ты сегодня подозрительно милая, — замечает Артем.
— А ты подозрительно джентльмен, — парирую я.
Он фыркает:
— Это не помешало мне выебать тебя над унитазом.
Я фыркаю в ответ:
— Только потому, что я разрешила.
— Да похер. Такси подъезжает, идем.
— Идем, — я киваю, а потом добавляю, не удержавшись: — Ты заметил, что у нас почти получился нормальный диалог?
— Ага. Реально странно, — соглашается он.
Добравшись до гостиницы, я уже чувствую себя уставшей. Хорошо, что до запланированной встречи есть немного времени, можно спокойно принять душ, переодеться и даже перекусить.
Я ставлю свою сумку возле администраторской стойки и улыбаюсь сотруднице гостиницы:
— Здравствуйте, моя фамилия Степнова. На меня должно было забронировать номер мое начальство.
Девушка принимается щелкать по клавишам компьютера, а потом сообщает:
— На вас нет брони.
— В смысле? — не понимаю я.
— Вашей фамилии нет в базе, — она разводит руками.
Я собираюсь было возмутиться — не то невнимательностью администратора, не то тупостью нашей бухгалтерии, — но тут ко мне подходит Артем, оформлявшийся у соседней стойки.
— Нас заселяют как семейную пару, — сообщает он.
— Чего, блять? — не выдерживаю я. Девушка-администратор смотрит на меня с ужасом, но я не собираюсь извиняться.
— Под моей фамилией, — поясняет мужчина. — В один номер.
— Что за…
— Не знаю, — признается он. — Но сейчас позвоню в агентство.
Пока он звонит, я сижу на диване в холле. Вернувшись через пять минут, Артем сообщает:
— Гостиницу бронировала какая-то практикантка. Она услышала от кого-то, что «мы вместе», и решила, что нам реально нужен один номер. Решила сэкономить бюджет компании…
— Что за бред…
— Видимо, пошли такие слухи, — он разводит руками.
— Жесть, — я закрываю лицо ладонями. — Это дискредитирует нас обоих.
— Забей, — Артем отмахивается. — Вернемся — закатим им скандал. А пока просто снимем второй номер за свои деньги. Я заплачу.
Я смотрю на него и снова пытаюсь разгадать. Что он такое? Кто он для меня? Сейчас он кажется очень серьезным, и сосредоточенным, и готовым взять на себя ответственность. Это почти заводит…
Вот только оказывается, что свободных номеров в гостинице нет.
— А в семейном сколько кроватей? — спрашивает Артем у администратора.
— Одна, конечно… это же номер для пары, — морщится девушка, удивленная нашей непонятливостью.
— Ничего, я посплю на полу, — кивает мужчина.
Меня разрывает изнутри от умиления (каким искренним он кажется, когда говорит это), от смеха (ну да, знаем мы, как он будет спать на полу) и от злости (блять, если в агентстве правда узнают о нашей связи — мы просто можем оба вылететь со свистом).
В номере я просто падаю на кровать, а Артем — пока выполняя свое обещание, — ложится прямо на голый пол, вытягиваясь во весь рост и разминая мышцы после сидения в самолете.
— Сколько у нас
