Рафаэля еще не было, и она немного успокоилась.
Седоволосый мужчина в черном костюме взял ее под локоть. Он никак не прокомментировал ее опоздание, а только кратко объяснил, что она должна была следить за тем, чтобы не заканчивался кофе.
— Предлагайте добавку, но не будьте назойливы.
А она еще боялась, что не справится с работой!
Либби постоянно смотрела на дверь. Она так волновалась, что не справилась даже с таким простым заданием и пролила полкофейника на идеально чистую белую скатерть. Покраснев и не переставая извиняться, она схватила салфетку и стала вытирать расползающееся пятно.
Но наступившее молчание было связано не с тем, что она решила, будто выполняла простое задание с таким лицом, словно это операция на мозге, а потому, что Рафаэль пришел как раз вовремя, чтобы стать свидетелем ее унижения.
Когда она заметила высокую фигуру в дверном проеме, наполненная чашка выпала из трясущейся руки.
Либби вскрикнула, и за этим звуком тут же послушался звон бьющейся посуды и язвительный смех какого-то щеголеватого младшего менеджера, которому она совсем недавно отказала.
Если до этого кто-то не обращал на нее внимания, то сейчас все взгляды были прикованы к ней. Либби в ужасе замерла, почувствовав, как волна ужаса прошла по каждой клеточке ее тела.
— Отойдите, пожалуйста, назад.
Она послушалась, и испорченную скатерть заменили на новую. За несколько секунд все следы произошедшей катастрофы были убраны, и комната снова наполнилась голосами.
— Расслабьтесь, всякое бывает.
«Но не со мной, не сегодня!»
Либби сдержала резкий ответ и улыбнулась в искренней благодарности седоволосому мужчине, который руководил уборкой:
— Мне так жаль.
Он улыбнулся ей, кивнул кому-то за ее плечом и ушел.
Либби закрыла глаза. Еще не повернувшись, она знала, кто стоял позади нее, и инстинкты не обманули.
С невозмутимой улыбкой, призванной скрыть унижение, она повернулась к Рафаэлю Александро. Должно быть, он наслаждался тем, как она выставляет себя полной дурой.
— Кофе, сэр? — спросила она, глядя на точку за его плечом.
Рафаэль приподнял бровь и повернулся к молодому человеку, которого Либби не замечала до настоящего момента. Все ее внимание было сосредоточено на мужчине, которого она собиралась впечатлить своим мастерством.
— Как думаешь, Каллум, стоит рискнуть?
Несмотря на свою шутку, Рафаэль совсем не обрадовался ее публичному унижению. Наоборот, его впечатлило, как она подняла подбородок, когда засмеялся этот идиот. И именно в этот момент Рафаэлю пришлось сдерживать странный порыв броситься ей на помощь.
Второй мужчина рассмеялся.
— Я хотел бы добавки, — сказал он и добавил: — Все мы бывали в такой ситуации.
Либби благодарно улыбнулась ему и подумала: «Кроме Рафаэля», который если и мог что-то испортить, то только чужие жизни. Мужчина улыбнулся и повторил мысли Либби:
— Кроме Рафаэля, разумеется.
— Слухи о моей непогрешимости были сильно преувеличены. Я буду кофе.
Когда она наполняла чашку, которую он ей протянул, Рафаэль заметил, как трясутся ее руки. Он посмотрел на застывшее выражение лица и почувствовал себя полным кретином. Совесть подтверждала ее высказывание.
Но что он такого сделал? Она пришла сюда добровольно, и он обращался с ней как со всеми стажерами, у которых было особо высокое мнение о себе и из-за которых он решил, что свой первый день каждый такой стажер будет проводить в самом унизительном качестве.
Либби была почти рада, когда ей пришлось отступить, чтобы позволить высокой женщине в красном костюме подойти к Рафаэлю.
Неудивительно, что самая красивая женщина в комнате направилась сразу к Рафаэлю, — удивительно, если бы она этого не сделала!
Либби чуть не пролила кофе, когда услышала, как женщина в красном рассмеялась над чем-то, что сказал Рафаэль, но она смогла собраться и до конца праздника продержалась без инцидентов. Возможно, потому, что Рафаэль ушел через пять минут, и координация чудесным образом вернулась к ней, и мужчина в черном костюме даже похвалил ее, когда подошел сообщить, что ей следует отправиться на заседание по безопасности и здравоохранению.
По дороге к месту назначения Либби поймала себя на том, что радуется, потому что кто-то сказал, что она хорошо подает кофе. Она засмеялась.
— Приятно видеть, когда человек счастлив на работе.
Либби замерла.
— У меня возникло ощущение, что вы хотите мне что-то сказать.
Либби пожала плечами:
— Только что вы полный кретин!
Она закрыла глаза. «Либби, когда же ты научишься держать язык за зубами?»
— В таком случае я восхищен вашим самообладанием.
— Да, я тоже. Я была невероятно вежлива с кучкой надменных идиотов, которые даже не замечали меня, и мне за это даже не платят, и, к вашему сведению, наливать кофе намного сложнее, чем кажется, и сколько бы вы им ни платили, этого недостаточно!
— Я заметил вас.
Она уставилась на него. Он ожидала любого ответа, но только не такого. Ее взгляд встретился с его сияющими завораживающими глазами, и она перестала дышать.
— Ждали, когда я упаду лицом в грязь, полагаю?
— Я думаю, вы отлично справлялись со своими обязанностями.
И снова его ответ был совершенно неожиданным.
— А еще я должна сказать, что не оценила вашего чувства юмора. Вы вообще собирались брать меня в качестве стажера?
— Вы хотите, чтобы я обращался с вами не как с остальными стажерами? Требуете особого отношения?
Либби недоверчиво усмехнулась:
— Да, разумеется, я уверена, что вы всех стажеров заставляете наливать кофе.
Ее голос прозвучал очень обиженно, и она прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать всхлип, рвущийся наружу.
Рафаэль с ужасом смотрел, как ее глаза наполняются слезами, но он не стал смягчать свое отношение. Несомненно, ее большие голубые глаза и слезы всю жизнь помогали ей идти по легкой, дорожке, но он не намерен был попадаться на эту удочку.
— Не всех.
— Никого! — яростно возразила она.
— Можете не верить, но это так. Вас не выбрали для особого отношения. Помните Каллума, мужчину, который пришел со мной? Вы с ним говорили?
«Улыбались ему». Либби кивнула.
Рафаэль с трудом заставил себя расслабить сжатые кулаки.
— Он был стажером. Свой первый день он провел на охране.
Либби не знала, верить ему или нет.
— Здесь все работают в команде. Самое главное — это уважение к тому, что делают другие. Я ценю и уважаю работу каждого, но я подметал улицы и мыл окна. Многие из тех, кто приходит после университетов, не шли по этому пути. У многих, но не у всех было множество привилегий в жизни. Они приходят сюда с чрезмерно завышенным мнением о том, каково их место в системе, и иногда они не уважают то, что делают люди ниже их по должности.
