— Не сердись, дорогой, — вывел его из задумчивости голос мачехи. — Наверное, я была не права. Просто мне не слишком нравится эта мисс Прайд.
Видимо, пока он предавался размышлениям, Дина решила простить его. Подойдя к нему сзади, она просунула руки под незаправленную рубашку Фрэнка и крепко обняла его.
— Не будем ссориться. Тем более что завтра ты уезжаешь.
Он ощутил спиной изгибы тела Дины. Длинный разрез юбки позволил ей выдвинуть ногу так, что она оказалась между его ног. Фрэнк с удивлением отметил, что не чувствует никакого возбуждения. А ведь недавно одного ее прикосновения было достаточно, чтобы он начал дрожать от вожделения! Жадные пальцы Дины уже нащупывали пуговицу у него на джинсах, но ее ласки вызывали в нем только раздражение. Его мысли были далеко отсюда, на яхте в Бэссингтонской бухте…
Желание поцеловать Элис возникло как будто помимо его воли. Но вместо того чтобы подавить в себе этот неосознанный порыв, он сначала прикоснулся к ее мягким губам, а через мгновение обнаружил, что его язык проникает все глубже… И прекратилось это только тогда, когда им обоим перестало хватать воздуха. Кажется, когда он приблизил к ней свое лицо, Элис издала какой-то протестующий звук…
— Фрэнк! Фрэнк, ты меня слышишь?
До него наконец дошло, что Дина что-то говорит, и он повернулся к ней, недовольный тем, что она прервала приятные ему воспоминания.
— Фрэнк, что случилось? Ты ведь не слушал меня, правда? — с болью в голосе спросила Дина, и ее глаза наполнились слезами. — Почему ты так поступаешь со мной? Я не понимаю, что происходит…
Хотел бы он сам это понимать…
— Ничего не происходит, все хорошо, — успокаивающе произнес он и нежно обхватил пальцами ее тонкие запястья. — Ты ведь сама сказала, что мы не будем ссориться сегодня.
— Да, но потом я сказала, что не хочу жить в Чикаго! Я не могу там работать… А ты мне ничего не ответил.
Фрэнк презирал себя за то, что испытал облегчение, поняв, что Дина не собирается ехать с ним. Ему казалось, что сейчас его чувства к ней как бы замерзли. Нет, он не отказался от мысли жениться на Дине, но теперь совершенно точно знал, что с этим следует повременить. Но что изменилось? — спрашивал себя Фрэнк и не находил ответа. Зачем оттягивать женитьбу? Неужели для того, чтобы удовлетворить свою похоть и овладеть Элис? Но ведь не принадлежит же он к числу тех ублюдков, которые хотят только то, что не могут иметь!
Воспоминания вновь охватили Фрэнка. Длинные волосы в его руках, мягкие губы, нежная кожа… Как он хотел заняться с ней любовью прямо там, на нагретой солнцем палубе! И тут же Фрэнк подумал, что, если Дина выгнала Грету после того, как он обменялся с ней несколькими фразами, то что бы она сделала, если бы увидела их тогда с Элис?
Он не знал, позволила ли бы ему Элис пройти начатый путь до конца, но у него не было сомнений, что в тот момент она была совершенно не способна к сопротивлению. Элис обвила его шею горячими руками, и ему показалось, что пламя коснулось его кожи. А когда притянула к себе его голову, Фрэнк почувствовал нестерпимый огонь желания.
После этого он перестал думать о каком бы то ни было контроле над своими действиями. Обнажив ее вздымающиеся груди, он в первый момент повел себя словно безумный, впившись губами в розовый бутон соска…
Сейчас Фрэнк убеждал себя, что это была только физиология. Он изголодался за последнее время и хотел вовсе не Элис, а просто женщину. Любую… Поэтому и решил поскорее вернуться в Чикаго…
То, что произошло потом, вспоминать было неприятно. Элис внезапно отшатнулась от него и потребована, чтобы он отвез ее домой. Ему стоило огромных усилий подчиниться ее воле. Не проронив ни единого слова, она отправилась в каюту переодеться, а сам он пошел заводить мотор. Всю обратную дорогу Элис молчала.
К счастью, был попутный ветер, и они бросили якорь в бухте Уолли уже через сорок минут. Первые слова Элис произнесла, только когда Фрэнк направился к машине:
— Нам не следует возвращаться вместе.
Фрэнк обернулся и посмотрел на нее. Элис нашла в каюте фен и, высушив волосы, снова заплела их в косу. Не осталось и следа от той страстной женщины, которую он целовал на яхте.
— Я попрошу мистера Джентри вызвать такси. — Она сделала паузу и одарила Фрэнка уничтожающим взглядом. — Я не хочу, чтобы у мисс Тайлер сложилось неверное представление о моем поведении.
— Вы полагаете, что, вернувшись одна, будете совершенно чисты в ее глазах?
Сейчас Фрэнк вспоминал эти слова с чувством омерзения. Ему не надо было вообще ничего говорить! То, что произошло между ними, — полностью его вина, а последним высказыванием он как будто переложил часть ответственности на Элис…
— И когда ты вернешься? — Дина не отступала, ему показалось, что она хищно облизывает губы, неотрывно глядя на его рот голодным взглядом. — Скажи хотя бы приблизительно! Я хотела бы, чтобы мы поженились в декабре.
В декабре? Фрэнк скривил губы. Пятнадцатого декабря будет как раз восемнадцать месяцев с тех пор, как умер его отец. К тому времени Дине уже исполнится сорок пять…
— Хорошо, — ответил он, пытаясь убедить себя в том, что тошнота, которую он внезапно ощутил, от несварения желудка, а не от отвращения, которое он испытывал сейчас к самому себе.
Разве не эта женщина разрушила когда-то его брак? Любой нормальный мужчина на его месте убил бы ее!
— Так ты согласен? Мы действительно сможем пожениться в декабре?
Дина, казалось, не могла поверить, что он уступил. Фрэнк и сам не ожидал от себя такого ответа, но, отгоняя прочь сомнения, решительно заявил:
— А почему бы и нет? Мы могли бы превратить это в двойной праздник. — И, увидев в ее глазах недоумение, добавил: — Ведь твой день рождения в конце ноября, я правильно помню?
Лицо Дины прояснилось.
— О! Конечно. — Она нежно провела пальцами по щеке Фрэнка, а потом погрузила их в его темные густые волосы. — Дорогой мой, ты сделал меня такой счастливой! Я непременно через несколько недель вырвусь к тебе в Чикаго. После всего что произошло, мы просто обязаны купить кольца!
Фрэнк улетал утренним рейсом. Он попросил Дину не провожать его, и она сдержала свое обещание. Очевидно рассчитывала, что он сам зайдет попрощаться к ней, но Фрэнк решил устроить себе передышку. Сегодня он с трудом вылез из постели, потому что накануне вечером страшно напился. Причем в одиночестве!
Такое случалось с ним нечасто, и всякий раз он клялся себе утром, что это больше не повторится. Тем не менее иногда это все-таки повторялось и, что самое неприятное, именно в тех ситуациях, когда требовалось принимать какие-то решения! Ничего не оставалось, как обещать себе, что уж теперь-то точно в последний раз…
