Роури пристально посмотрел на нее.
— Ты боишься нянчить малыша?
Энджел ответила не сразу, еще пристальнее вглядываясь в золотистые отсветы пламени.
— Нет, — сказала она наконец, глядя ему в глаза, и ее взгляд был ясен и тверд. — Но просто ребенок напоминает о том, что случилось с Чадом.
Роури с пристрастием оглядел ее с ног до головы.
— Кстати, ты отлично выглядишь.
Энджел изумленно уставилась на него.
— Ты правда так думаешь? Или говоришь ради красивого словца?
Он покачал головой.
— О, нет. Я никогда не говорю того, чего не думаю.
Ей стоит это запомнить.
— Итак, ты уже проголодалась? — весело спросил он.
— Жутко проголодалась!
— Тогда пойдем поедим. — Он легко поднял колыбельку и направился к выходу.
В обеденном зале почти все места оказались заняты. Энджел подумала, что это совсем неплохо для холодного январского вечера в таком провинциальном месте.
Алан Больер был настроен несколько любезнее, когда провожал их к угловому столику.
— Я зарезервировал это для вас, — сказал он как бы с неохотой. — Здесь потише. У нас есть комната для детей, или я могу отнести его в заднюю комнату.
Энджел и Роури обменялись вопросительными взглядами.
— Он останется с нами! — решил Роури.
Алан Больер хмыкнул и протянул каждому меню.
— Лосось уже закончился, — сообщил он. — Но есть креветки и отличная осетрина под соусом.
Роури поднял глаза.
— И карту вин, пожалуйста.
— Вы хотите бутылку вина? Или просто аперитив?
Роури улыбнулся.
— Первое, — ответил он после легкого замешательства.
— Красное или белое?
Роури взглянул через стол.
— Энджел?
— Белое, пожалуйста.
Алан Больер еще раз хмыкнул.
— Хорошо, — сказал он и ушел, скользя между столиками.
Роури откинулся па спинку стула. Энджел просмотрела меню.
Принесли и открыли бутылку.
— Предоставляю вам возможность самим разливать вино, — пробубнил Алан Больер, приняв от них заказ на суп и креветки.
Роури налил понемногу вина в их бокалы.
Энджел пила маленькими глотками, незаметно рассматривая своего деверя. Он выглядел усталым, хотя уже не изможденным, но даже не в лучшей форме он, бесспорно, был самым привлекательным из всех мужчин в ресторане.
Но привлекали к нему взгляды скорее весь его облик, манера держать себя, а не только красота. От него исходило ощущение скрытой силы и власти. Очень опасное сочетание, если вдуматься! Казалось, рядом с ним любая женщина должна чувствовать особую защищенность и уверенность, не говоря уже о том, что он давал повод и для других размышлений, которые совсем не должны волновать Энджел.
О страсти.
О том, как упоительны его объятия и поцелуи.
И еще о том, почему мужчина, подобный Роури Мандельсону, оставался один все эти годы.
— О чем ты задумалась? — спросил он, слегка прищурив внимательные глаза. В этот момент перед ними как раз поставили дымящееся блюдо с картофелем и луковый суп.
Чувствуя себя неловко, Энджел уклонилась от прямого ответа.
— Я просто думала, что ты выглядишь очень усталым.
— Правда? — Его ответ прозвучал насмешливо, и она не сомневалась: Роури, конечно, не поверил ей.
По счастью, зажженные свечи отбрасывали спасительные тени, и Энджел надеялась, что ему не видно, как разгорелись ее щеки. Она-то думала, что давно уже взрослая, а оказывается, она все еще вспыхивала и заливалась краской от малейшей неловкости, как деревенская девочка, которой она на самом деле и была в глубине своего сердца. Надеясь, что еда отвлечет ее внимание, Энджел опустила ложку в тарелку, но, нечаянно подняв глаза и встретившись взглядом с Роури, забыла про суп.
— Ты снова думала о Чаде? — тихо спросил он. Энджел покачала головой; Чад казался сейчас воспоминанием из далекого прошлого.
— Я просто размышляла о том, почему ты никогда не был женат, — призналась она. — Но понимаю, что это слишком личное, о таком не спрашивают.
Роури посмотрел на нее немного странно и весело.
— Ты правда веришь, что все нужно говорить вот так откровенно? — спросил он, пронизывая ее бездонно-синим взглядом.
Она не отвела глаз.
— Люди тратят слишком много времени, говоря о вещах, которые не имеют значения.
— Верно. — Он задумчиво сделал глоток вина. — Ну, прежде всего, у меня действительно очень напряженная работа…
— Как и у большинства мужчин, — пожала плечами Энджел. — Люди давно бы вымерли, если бы это было главной причиной, чтобы не заводить семью!
Роури улыбнулся, заметив, что она почти не притронулась к вину, и снова наполнил свой бокал, невольно размышляя над ее вопросом.
— Наверное, главная причина в том, что я никогда не встречал женщину, которую мне бы хотелось видеть каждый день.
— Ты хочешь сказать, что никогда не встречал женщины, достаточно привлекательной для того, чтобы захотеть жениться на ней?
— О, нет. — Роури покачал головой. — Дело вовсе не в привлекательности. Смазливая внешность быстро приедается. А для семейной жизни требуется совсем иное….
Энджел задумалась. Его слова показались оскорбительными для всех тех женщин, с которыми он встречался. Значит, Роури находит их достаточно привлекательными, чтобы делить с ними постель, но совсем не склонен допускать их в свою жизнь. Она бы такое не вынесла.
Роури ел с волчьим аппетитом, и Энджел подумала, как много времени прошло с тех пор, когда он ел последний раз. Она видела, как постепенно его напряжение спадало. Она протянула ему еще кусок хлеба, но он покачал головой.
— Съешь, — настойчиво сказала она, протягивая ему хлеб и пододвигая масленку. Он с улыбкой повиновался.
— О'кей, мэм! — Хлеб исчез за несколько секунд, и Роури откинулся на спинку стула с удовлетворенным видом. — Так действительно лучше.
— Ты и выглядишь сейчас гораздо лучше.
— Ну, в этом нет ничего удивительного. Я ведь очень долго вел машину с младенцем на руках. Да еще после двух самых ужасных недель в моей жизни. К тому же я отправлялся в рискованное путешествие.
— В каком смысле?
— Я ведь заранее задумал увезти тебя обратно в Лондон, уговорив ухаживать за малышом. Но был совсем не уверен, что ты согласишься.
— Ну, вы же знаете, каким можете быть убедительным, мистер Мандельсон!
— Это вы верно подметили, миссис Мандельсон, — улыбнулся Роури.
— Тогда, может быть, тебе стоит чаще использовать силу убеждения? — Она взглянула ему в лицо и отметила тонкие морщинки, веером расходящиеся вокруг его глаз.
