– Ничего срочного и обременительного?
Например, жгучее возбуждение?
– Нет.
Он посмотрел на нее. Она заплатит ему за это.
Обязательно заплатит. Он крепко обнимет ее и зацелует до беспамятства. Ей это понравится.
В дверях появилась Мария.
– Ужин будет готов через час, – сказала она, – Хорошо, – весело ответила Ана, протягивая Марии пиджак Лусио. – Мы пока немного отдохнем… вместе…
Экономка сложила пиджак и ушла.
– Я ничего такого не планировал на сегодня, – туманно произнес он, пока они шли в гостиную, обставленную во вкусе Анабеллы.
Она озорно улыбнулась ему.
– Боишься остаться со мной наедине?
Маленький бесенок. Мегера. Он почувствовал, что ему становится труднее скрывать свою любовь, боль и желание.
Она и не подозревала, что ему пришлось пережить в этом году.
– Нет, я не боюсь тебя, – медленно произнес он, я боюсь за тебя. Ты такая хрупкая, болезненная.
– Бога ради! – прервала она его, облокачиваясь на спинку кресла и насмешливо глядя на него. – Давай не будем все превращать в боксерский поединок. У меня есть пара приемов, чтобы уложить тебя в нокаут.
– Тебе удастся сделать это только хитростью, малышка, – рассмеялся он. Она никогда не изменится.
Она будет такой же невыносимой до самой смерти.
– Это вызов? – спросила Ана и медленно пошла к нему, провокационно сверкая зелеными глазами.
Ей хотелось поиграть, хотелось огня, и веселье Лусио сменилось недоверием, когда она остановилась напротив него и дотронулась рукой до его бедра.
У Лусио остановилось дыхание. Тело стало горячим и напряженным. Он не мог пошевелиться, даже если бы постарался.
– Так что вы говорили, сеньор?
Ее руки были у него между ног.
– Ана! – воскликнул он, хватая ее за руку.
– Да, сеньор?
– Прекрати называть меня сеньором, Он поднял ее руку, поцеловал в ладонь, подавляя желание поцеловать каждый палец. Он был готов сделать то, о чем потом пожалеет.
– Может, прогуляемся или поиграем в карты?
– Ты ненавидишь карты.
– Я знаю, но тебе нравится. Как насчет покера на раздевание?
– Ана, тебе нужен покой, отдых.
Она усмехнулась.
Боже мой! Он скоро сойдет с ума.
Лусио отвернулся и потер виски. Расслабься, сказал он себе. Она просто играет. Ей хочется немного повеселиться.
О, да, она даже слишком веселится, ответил ему внутренний голос.
Внезапно Ана рассмеялась и взяла его за руки.
– Брось, Лусио, – прошептала она, вскидывая брови, – это же просто я.
– Этого-то я и боюсь.
Их глаза встретились, и Ана удивленно посмотрела на него, потом снова рассмеялась низким, хриплым смехом. Она прекрасно знала, о чем он думает, что чувствует, когда она прижимается к нему, трется об него, потому что чувствовала то же самое.
Ана отпустила его руки и направилась к красному лакированному бару. Он наблюдал за ней, сгорая от желания. Она обжигала его, причиняла ему боль.
И ей это нравилось.
– Ты помнишь, где у нас бар? – сказал он, стараясь успокоить дыхание.
Два года назад по просьбе Аны бар сделали зеркальным внутри и встроили галогенную лампу, освещавшую бар так, что он сверкал.
Она нерешительно остановилась перед выстроенными в ряд бутылками, графинами и хрустальными стаканами.
– Днем Мария показала мне дом, а потом я тут сама все осмотрела, но только сейчас поняла, что не знаю, что ты обычно пьешь.
Он был так очарован ею, что ответил не сразу Он с наслаждением смотрел на ее волосы, обрамляющие нежный овал лица, прямую спину, изгиб бедер. Женщины были такими волнующими, особенно Анабелла.
Она взглянула на него поверх плеча.
– Что ты хочешь?
Тебя. Но он не сказал этого вслух. С ней он чувствовал в себе силы и желание жить.
– Красного вина.
Она уставилась на бутылки.
– Здесь нет красного вина.
– Оно внизу, в погребе. – Лусио заметил удивление в ее глазах. Когда они говорили о простых вещах, у него было время контролировать себя, концентрироваться на важном – например, на ее здоровье. – Ты не была в погребе?
– Нет, – она медленно закрыла дверцы бара. Это очень большой дом.
– Тут все сделано в соответствии с твоим вкусом.
– Правда? – Анабелла с удивлением взглянула на него. – А чем ты занимаешься? Откуда у тебя деньги, чтобы заплатить за все это? – спросила она, оглядываясь вокруг.
– У меня довольно успешно идет бизнес; А ты занимаешься продажей антиквариата.
Продажей антиквариата, мысленно повторила она.
– Странно. Я не чувствую этого… Мне это все не знакомо.
– Ты вспомнишь, Ана. Ты уже начинаешь.
Но в его голосе не было радости, и ее сердце упало.
– Мы были счастливы, Лусио?
Он молчал, и в какой-то момент Ана засомневалась в том, что именно он ответит, и занервничала.
Его губы скривились, а темные глаза загорелись, и она подумала, что он похож сейчас на ангела в огне.
– А что ты думаешь? – спросил он.
Она глубоко вздохнула. Лусио сгорает от страсти к ней. Он любит ее. Она была в этом уверена. Но между ними было что-то, беспокоящее ее – У нас оказался неудачный брак? – с трудом спросила она.
Он стиснул зубы. На его лице отразилась мука.
– Все было не так плохо.
– А когда было хорошо?
Он молчал, и его молчание пугало ее.
– Лусио, когда мы были счастливы? – снова спросила она.
Он посмотрел ей в глаза.
– Когда мы были в постели.
Его слова все еще крутились в ее голове, пока она переодевалась к позднему ужину, традиционному для ее страны.
Облачившись в красное шифоновое платье с черными цветами, она расчесала волосы, надела золотые серьги и немного подушила волосы за ушами, запястья и область за коленями.
Лусио ждал ее в холле. Они впервые ужинали вместе, и ей нравилось, как эффектно и романтично выглядела столовая, освещенная приглушенным светом свечей. Льющаяся из магнитофона музыка добавляла вечеру некоторую загадочность.
Ужин был великолепен. Специально для Анабеллы Мария приготовила ее любимые итальянские блюда. После ужина они перешли в гостиную, чтобы выпить кофе и насладиться музыкой.
Ана сидела в кресле, подогнув под себя ноги, и медленно пила кофе. Несмотря на свое довольно смутное восприятие действительности, она чувствовала себя счастливой. Как это было возможно?
Может потому, что она не позволяла себе далеко заглядывать вперед. У меня будет время на все, думала она, а сейчас ей хотелось насладиться вечером с Лусио.
Поднося маленькую китайскую чашечку ко рту, Анабелла вдохнула запах свежеприготовленного эспрессо. Когда Лусио был рядом, эти маленькие радости опьяняли, и у нее было чувство, будто она владела всем миром.
