– Ужин будет скоро готов.
Ана отвернулась и закрыла глаза, с трудом сдерживая слезы.
– Я устала, – сказала она, стараясь говорить обычным голосом. – Ты не возражаешь, если я поужинаю одна в своей комнате?
Он ничего не ответил. Его лицо было серьезным и печальным, как и ее.
Когда он заговорил, его голос казался спокойным. Обманчиво спокойным.
– Конечно, дорогая. Все будет так, как ты хочешь.
В тот вечер Лусио ужинал на веранде один. На столе было зажжено несколько свечей.
Тихий ужин при свечах напомнил ему о прежней жизни, о времени, когда он был простым гаучо. Тогда Лусио был свободен, не связан никакими обязательствами. Он приходил, уходил, делал все так, как ему было удобно.
А потом появилась Анабелла, и он променял свою свободу на жизнь с ней. Лусио бросил все, к чему был привязан, ради того, что было дорого ей деньги, власть, положение. Она была из другого мира, привыкла жить в роскоши. Все это было ей необходимо и сейчас, с горечью подумал он.
Лусио закурил сигару и вдохнул горький запах.
Ему нравился аромат хорошего табака. Он напоминал ему о друзьях, отце, брате, ночах под звездным небом, кострах, долгих днях на пастбище со скотом, поездках верхом по равнинам. Он любил свою жизнь в горах, в пампасах.
Лусио затушил сигару и встал. Ему не нужны были богатство, почет. Ему нужна была только Анабелла. По иронии судьбы из бедного гаучо он превратился в богатого винодела, но при этом потерял Ану.
В доме было темно. Лусио так долго сидел на веранде, что даже Мария уже ушла домой.
Он запер двери и поднялся на второй этаж.
Они с Анабеллой были частью единого целого, и он знал, что ей сейчас очень одиноко.
Он не может лечь спать, не поговорив с ней. Его совесть ему этого не позволит.
Лусио тихонько открыл дверь ее комнаты. За окном на темном небе тускло сиял золотистый серп луны, выглядывавший из-за облаков.
Анабелла лежала на кровати, свернувшись калачиком, и смотрела на него.
– Я хотел извиниться за то, что обидел тебя, – начал он. – Прости меня.
– За что я должна тебя простить?
Ее голос был хриплым. Она плакала. Он подошел к ней, но она накрылась с головой одеялом.
Виднелись только пальцы руки.
Он улыбнулся. Маленькие красивые пальчики.
Ему захотелось увидеть красивое лицо Аны. Он наклонился и один за другим поцеловал ее пальцы.
Рука Аны напряглась, суставы побелели.
Она была очень упрямой.
Кончиком языка он осторожно дотронулся до среднего пальца. Она вздохнула. Он улыбнулся и поцеловал его, видя, как она изогнулась под одеялом.
Один за другим он поцеловал все пальцы, но Анабелла по-прежнему оставалась под одеялом.
Постояв еще немного, он медленно направился к двери.
– Спокойной ночи.
– Не уходи.
Он обернулся. Она сидела на кровати. В комнате было так темно, что он видел только ее широко раскрытые глаза и подбородок.
– Мы действительно женаты?
– Да.
– Когда мы поженились?
– Пару лет назад.
В комнате стало еще темнее. Он посмотрел в окно, месяц почти полностью скрылся за облаком, и внезапно он почувствовал, что в комнате нарастает напряжение.
– Почему ты раньше мне не говорил? – шепотом спросила она.
– Потому что ты была больна, слишком эмоциональна.
Анабелла нахмурилась.
– Это наш дом? – спросила она, проводя рукой по серебристому одеялу.
– Да.
Она снова погладила дорогую ткань.
– Но я не чувствую себя здесь как дома. Даже представить не могу, что мы здесь когда-то жили.
– Мы жили здесь почти четыре года.
Она открыла рот, но ничего не сказала.
Он видел удивление в ее глазах, чувствовал ее смятение.
– Ты этого не помнишь?
Она отрицательно покачала головой.
– Я весь вечер пыталась вспомнить, но не смогла.
– У меня есть фотографии нашей свадьбы. Хочешь, я принесу?
– Нет. Не сегодня. Я не могу сейчас думать. Я устала чувствовать себя… опустошенной.
Она казалась такой маленькой в этой большой кровати. Когда-то это была их кровать. И снова ему захотелось обнять и защитить ее.
– Извини, крошка.
Ее губы задрожали. Он отдал бы все, чтобы поцеловать эти губы и унять их дрожь.
– Извини, я обидел тебя. Я ненарочно.
– Тогда иди сюда и обними меня.
Лусио глубоко вздохнул. Больше всего на свете ему хотелось сейчас обнять ее, но он не доверял себе. Ей нужна была только его забота, а он боялся дотронуться до нее, боялся, что не сможет сдерживать свое желание заняться с ней любовью.
Они уже вечность не занимались любовью. Несколько месяцев – даже больше, чем он мог себе представить.
– Я не могу, – сказал он, в глубине души понимая, что нужно остановиться, пока он окончательно не потерял над собой контроль.
– Почему?
– Потому что я не уверен, что смогу себя контролировать.
– Не надо себя контролировать.
От ее слов ему так сильно захотелось овладеть ею, быть с ней, что ему стало страшно.
Назад, сказал он себе, но не мог сдвинуться с места. Как будто в его жилах текла не кровь, а мед.
Этим медом была Анна. Она владела его телом, мыслями, сознанием. Сердце Лусио ныло, каждая его частичка хотела дотронуться до нее, слиться с ней воедино. Если бы не осторожность, он бы притянул ее к себе и она оказалось бы в его власти.
– Ты сказал, что мы женаты.
Он подавил вздох.
– Прошло уже много времени.
– Но ты пришел за мной.
Лусио был как во сне. Он слышал слова Аны, но не видел ее. Только одно прикосновение, говорил он себе. Только одно прикосновение.
Они больше не жили вместе, они расстались, а она этого не помнила. Она сама захотела развестись, а теперь звала его.
Любить Анабеллу было мучительно. Расстаться с ней – невыносимо.
– Останься, – услышал он ее хриплый голос. – Я не кусаюсь.
Он рассмеялся. Она частенько покусывала его, когда они занимались любовью, и даже царапала.
Эти шрамы Лусио носил с гордостью. Как же он соскучился по ней! Как же давно у него не было женщины!
– Ана.
Его голос был низким, в нем слышались такие голод и страсть, что ему самому стало не по себе.
– Иди сюда, – прошептала она.
Зачем он приехал? Должно быть, сошел с ума.
Ему следует держаться от нее подальше.
– Ты столько пережила, детка, и еще не здорова.
Он ненавидел свои плотно сидящие брюки, ненавидел напряженные мускулы. Его тело играло с ним плохую шутку. Его тело выдавало его.
Он услышал шелест одеяла. Ана встала с кровати и подошла к нему. Вот она уже перед ним на расстоянии дыхания.
– Ты такой упрямый, – сказала она. – Ты стараешься быть хорошим, а я устала быть хорошей. Я всю жизнь была примерной, это так скучно.
