— Постараюсь, — ответил он.
Кит наслаждалась теплом, солнцем и морским пейзажем, Алекс видел счастье в ее глазах. Он попытался представить ее в одном из строгих офисных нарядов, и это у него хорошо получилось. С таким счастливым лицом она выглядела бы в них шикарно, но…
— Твое сердце принадлежит этому городку, — произнес он.
Кит поправила удочку. Алекс же оставил свою в покое, уверенный в том, что удочка сама сделает необходимое.
— Я счастлива, что выросла здесь, — сказала она. — А ты рос в Сиднее? — спросила она.
— Да.
— А где?
Сердце Алекса сжалось. Он не любил говорить о своем детстве. Но вопрос Кит, такой невинный, такой наивный, не мог оставить его равнодушным, поэтому он ответил:
— В западной части, в пригороде, а когда мне исполнилось двенадцать, перебрался в Воклюз.
Кит ерзала на камнях. Алекс протянул руку и обнял за ее талию, желая успокоить.
— Как же ты жил у гавани и ни разу не рыбачил.
— А ты бы стала есть то, что выловлено у пристани, где постоянно толкутся суда?
Немного подумав, Кит ответила:
— Это аргумент, спорить не буду.
Удочка чуть было не выпала у него из руки.
— Боже, у нее появился собственный мозг?
Кит засмеялась. Она так заливалась, что даже слезы выступили в уголках глаз.
— Подсекай, живее, — наконец смогла выдавить она. — Ты подцепил рыбу.
— Рыбу?
Алекс стал вытягивать ее из воды.
— Ого, большая, — комментировала Кит, попутно давая инструкции, что и как делать.
Алекс понимал не все, что говорила ему Кит, так как многие жаргонные словечки были ему неизвестны. В конце концов его усилия увенчались успехом.
Она вскочила, сняла трепыхающуюся рыбу с крючка и подала ему:
— Вот, держи, твоя первая рыба — лещ. Мои поздравления! — Кит поцеловала его в щеку.
Алекс наклонился к ней и ответил нежным долгим поцелуем в губы. Она не отстранилась.
Они стояли слишком близко друг к другу. Алекс чувствовал, как напряжение между ними нарастает. Ее глаза светились золотом, в них плескалась радость. Ее губы…
Всепоглощающее желание, копившееся в нем вот уже несколько месяцев, вырвалось на свободу. Недолго думая он обхватил Кит одной рукой за талию, другую руку запустил ей в волосы и принялся целовать ее со всей страстью, не боясь показать, как соскучился по ее вкусу. Губы Кит были солеными, от нее пахло воспоминаниями… Язык постепенно проникал все глубже в ротик, алый от желания, исследовал потаенные закоулки. Мысли об осторожности улетучились, поцелуй становился горячее.
Наконец она немного отстранилась, затем прислонилась лбом к его щеке. Грудь ее тяжело вздымалась, дыхание сбилось, сердце колотилось как бешеное.
— Тебе надо предупреждать девушек, прежде чем так целовать, — прохрипела Кит.
Алекс не мог вымолвить ни слова.
— Ну, или пусть у нее хотя бы руки будут свободны, чтобы держаться за тебя, — продолжила она.
У Кит в руке все еще была рыба. Алекс забрал ее со словами:
— Извини, я увлекся.
Нет, на самом деле он ни чуточки не сожалел, наоборот, одного поцелуя было мало.
Кит взглянула на Алекса и нахмурилась:
— Не уверена, что нам стоило это делать. И кстати, смотри не упади в воду, а то мне не хочется потом спасать тебя.
С этими словами Кит уселась на камень и положила рыбину в ведро.
— Так, — начала она. — Следующий урок — как насаживать крючок.
Она определенно избегала разговора о поцелуе. Что ж, он не будет настаивать.
Они поймали еще двух лещей. Даже несмотря на конфуз с поцелуем, рыбалка удавалась на славу.
— Послушай, Кит, ты просто молодец, что вытащила меня. Это было прекрасно!
— Я же говорила, — улыбнулась она.
Наступила тишина. Они сидели бок о бок и болтали ногами. Легкий ветерок обдувал их, солнце теплыми лучами ласкало кожу лица и рук. Над водой кружили чайки.
Внезапно Кит произнесла:
— Ты знаешь, я всегда мечтала, чтобы мой отец брал меня с собой на рыбалку.
— А разве он не брал тебя?
Кит хмыкнула.
— Да он одного конца удочки от другого отличить не мог. И сейчас не может, — подумав, добавила она. — Когда я рассказала бабушке о своей мечте, она сама пошла со мной на рыбалку.
— Сюда, на камни?
— Нет, — ответила Кит и указала рукой на небольшой залив вдалеке. — Мы ходили вон туда. Для детей там гораздо безопаснее.
— И?.. — спросил он и потер шею.
Будет ли его ребенок мечтать о том, чтобы папа также водил его на рыбалку?
— И мы ничего не поймали, — продолжила Кит, — но отлично провели время. — Она засмеялась.
— Твое детство кажется таким счастливым, — заметил Алекс. — Ты была со своей семьей.
— Вся моя семья — это мама и бабушка. Я очень люблю их.
Сердце Алекса екнуло.
— А как же отец?
Глаза Кит потухли. Она тут же помрачнела и опустила голову. Алекс пожалел о вопросе.
— Извини, не хотел причинять тебе боль. Если тебе тяжело, можешь не рассказывать. Это не мое дело.
— Нет, Алекс, думаю, ты должен знать о моем отце. Это поможет тебе получше узнать меня.
Он и так знал, что она — чудесный человек.
— Мои родители никогда не были женаты. Они разошлись еще до моего рождения, и я никогда не получала от него никакой помощи.
— А вы с мамой были счастливы? — поинтересовался Алекс.
— Да, все было хорошо, пока я не пошла в школу и не увидела, что у других детей есть папы, а у меня нет. Я стала засыпать маму вопросами, и в конце концов она пообещала познакомить меня с ним.
Алекс очень живо мог представить Кит маленькой, с золотистой кожей и медовыми волосами.
— И?.. — нетерпеливо спросил он.
— И она сдержала слово. Она познакомила нас. Мы ходили купаться, ели мороженое, а потом я представила его своим друзьям — Элис, Дениз, Каро…
— А дальше?
— До пятнадцати лет я виделась с ним: он приезжал к нам на Рождество и привозил подарки. На мой день рождения мы всегда куда-нибудь ходили. В общем, он был приходящим отцом.
Она поправила удочку. Алекс молчал.
— Но потом я поняла, что ему не нравилось возиться со мной. Причина была другой.
В горле у Алекса застыл ком.
— Кит, прости… я… я… — силился он что-то сказать.
— Я могла бы еще понять и простить его, если бы знала, что он делает это, чтобы выполнить свой долг или из-за угрызений совести, но однажды я увидела, как моя мама платит ему за то, что он приходит и играет со мной!
Алекс нахмурился.
— Моя мама платила ему, понимаешь? Она подкупала его, чтобы он изображал из себя отца.
Руки Алекса все крепче сжимались на удочке. Лучше бы на месте этой удочки оказалась шея отца Кит.
