Я не могу так больше… Он мне нужен, нужен! Его горячие руки, острый взгляд. Почему он противится этому?! Господи, дай мне силы! Нет, я не могу сопротивляться. И не хочу. Я люблю его. Я должна быть с ним. И он станет моим!
Тэсс встала. Я пойду и выясню все. Сейчас же! Иначе сойду с ума. Она оделась и тихо вышла из комнаты. В коридоре горели несколько ночников. Дом спал. Тэсс беззвучно кралась к его комнате. Света не было. Читает, наверное. Она так же неслышно спустилась в библиотеку по боковой лестнице, но там было пусто. Спит?! Снова поднялась наверх. Ни шороха в доме, только глухо и часто бьется сердце, звук его неприятно отдается в ушах. Дверь комнаты Грегори была не заперта. Она легко и беззвучно подалась, когда Тэсс нажала на ручку.
В темноте она не могла видеть Грегори, но в полной тишине слышала его дыхание – ровное, спокойное. Он спал. Тэсс замерла. Потом, еще не зная зачем, она тихо вошла и закрыла за собой дверь. Глаза понемногу привыкали к темноте. Смутный силуэт на кровати стал различим. Грегори лежал, раскинув руки. Тэсс видела перед собой мужчину, которого любила. Теперь она знала это наверняка. Он был беззащитен и поэтому трогателен. Она бесшумно подошла к кровати и опустилась возле нее на колени.
Ты спишь, милый. Ты не знаешь, как много мне тебе нужно сказать, не знаешь, как мучаешь меня. Или знаешь? Неважно. Я ни в чем тебя не упрекну. Но я так хочу быть с тобой, если бы ты мог себе представить! Быть рядом, близко-близко, прикасаться к тебе, чувствовать твое дыхание на своем лице…
Тэсс неосознанно протянула руку и дотронулась до плеча Грегори. Он пошевелился.
…Обнимать тебя, целовать твои волосы, губы, ощущать ласки горячих ладоней на своей коже! Грегори…
Тэсс стиснула зубы и издала сдавленный стон.
Разве я думала, что хоть один мужчина когда-нибудь станет таким желанным?
Что-то неясное, неоформленное, жгучее поднималось из самых глубин ее существа.
Я… Что я делаю?!
В этот момент ладонь Грегори накрыла ее пальцы. Он вздохнул.
И как в омут с головой.
– Я иду, любимый. Сейчас, – прошептала Тэсс. Она легко выскользнула из одежды и опустилась на постель рядом с ним. Что, если не любовь, толкало ее на это безумие? Я не пожалею, милый. И ты не пожалеешь.
Тэсс ласково, едва касаясь, провела пальцами по обнаженной груди Грега, запечатлела легкий поцелуй у уголка его губ. Грегори хрипло застонал и привлек ее к себе.
Тэсс показалось, что она провалилась в сон – сон наяву, сладкий, жаркий, наполненный истомой, затопившей все ее существо. Бессчетное количество раз он приникал к ее губам в поцелуе, и это было так томительно, несло такой восторг… Тэсс едва сдерживалась, чтобы не застонать. Казалось, поцелуи длятся лишь чуть меньше вечности.
Руки Грегори то медленнее, то быстрее скользили по ее коже, пальцы, казалось, хотели изучить каждый сантиметр ее тела. Тэсс чувствовала, как ее увлекает какой-то могучий поток, что сил сопротивляться ему нет и не имеет смысла, потому что можно умереть и не изведать большего наслаждения. Движения Грегори были сильными и наполняли каждую клеточку ее тела восторгом. Тэсс с наслаждением покорялась мужчине, признавая его древнюю, непреодолимую, желанную власть над собой. Поток страсти уносил ее все дальше и дальше, и, когда Грегори увлек ее за собой в бездну самого большого счастья, которое только дано человеку, Тэсс заглушила вскрик, прижавшись зубами к его плечу.
Потом обессилевшая она лежала в его объятиях, тело было наполнено блаженной усталостью. Я люблю тебя, люблю, люблю! Ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете. Теперь можешь забрать мою жизнь, она принадлежит тебе. Спасибо.
Давным-давно Тэсс не просыпалась такой счастливой. Солнечный луч, разбудивший ее, пока не добрался до лица Грегори. Мужчина еще спал. Ее мужчина. Она добилась своего, сама взяла то, что хотела, и была счастлива. Тело помнило каждое прикосновение, и Тэсс улыбнулась, подумав, что было бы здорово, если бы в ее теле было бы еще больше клеточек, сладко ноющих от воспоминания о его ласковых руках и горячих губах.
Она осторожно повернулась на бок и оперлась на локоть. Лицо спящего мужчины было спокойно и безмятежно, как лицо ребенка. Солнечный луч уже перебирал необыкновенные пепельные кудри, подбираясь к скуле. Тэсс тоже вдруг захотелось погладить эти волосы, убрать со лба темный от пота завиток, просто ощутить под ладонью их мягкое серебро. Какая несправедливость: почти тридцать лет она жила на свете и не знала этого человека, тридцать лет его волосы гладили солнце и ветер, за них цеплялись ветки деревьев, в них тыкались мордой лошади, их даже жевал Сатурн, когда был жеребенком, а она даже не знала этого человека. Да здешние лошади в тысячу раз счастливее ее, они ведь знают Грегори столько, сколько живут, он их чистил, кормил, объезжал, расчесывал гриву, трепал по холке, шептал в чуткие бархатные уши ласковые слова, а они целовали его ладони, когда брали с них хлеб и сахар, и улыбались, когда он отправлялся на верховую прогулку. Так любить Тэсс лошади никогда не будут, она просто их хозяйка, а Грегори – и отец, и мать, и царь, и господин. Ну и ладно. Ей хватит одного Грегори. Теперь он будет любить Тэсс. Она не жадная, она оставит и лошадям чуть-чуть его внимания, но самую капельку, ведь они и так всю жизнь наслаждались его обществом, теперь ее очередь.
В жизни Тэсс было время вражде, теперь время миру, время обнимать, а не уклоняться от объятий. Время ненавидеть сменяется временем любить. Сколько перемен! Просто рядом с ней лежит самый желанный на свете мужчина с серебряными волосами. Пальцы на закинутой за голову руке чуть шевелятся, словно он ищет, за что бы ухватиться. Тэсс осторожно опустила свою ладонь в его, Грегори сжал ее руку и улыбнулся во сне. Какой же он милый, когда спит! Ресницы трогательно дрожат, их кончики уже осветил настырный солнечный луч. Интересно, ресницы у Грегори черные, а кончики их – золотистые. Тэсс достался прямо-таки драгоценный мужчина: волосы серебряные, ресницы золотые. А может, кончики ресниц у него такие же, как волосы, просто солнце придает им желтоватый оттенок? Она наклонилась, чтобы лучше рассмотреть, и тут ресницы взлетели вверх – Грегори открыл глаза. От неожиданности Тэсс вздрогнула, но сразу же успокоилась, улыбнулась и склонилась еще ниже.
– Доброе утро, милый. – Она слегка сжала его пальцы и высвободила руку, чтобы наконец-то погладить пепельные волосы, уже не боясь его разбудить. – А я вот пытаюсь рассмотреть, ресницы у тебя такие же серебряные, как волосы, или нет?
