– Послушайте меня, пожалуйста, – сказал Георгий, садясь в одно из двух неудобных кресел, – я немного расскажу Вам о себе, чтобы Вы поняли, чему я сейчас удивился…
– Хорошо, – кивнула Тристана, садясь в другое кресло, – послушаю. У нас еще два часа… до прибытия.
– Откуда Вы знаете? – удивился Георгий.
– Просто знаю – и все, – пожала плечами Тристана.
– Да… странно, – сказал Георгий, – очень странно. Так вот, до того как попасть на "Знамение", я служил на разных кораблях. Предпоследний мой капитан был моложе меня более чем на десять лет, но мы сразу нашли общий язык. Он меня протежировал, в некотором роде. Под его эгидой я сумел реализовать многие из своих замыслов.
С юности меня интересовала сущность специалистов. Известно, что четыре основные специальности готовят в Храмах – притом к ним выдвигают к ним повышенные требования по части организации жизни. Например, сохранять девственность, но не только это.
Весталов отбирают в раннем детстве; в каждом человеческом поселении имеются представители Авгурата – так называемые жрецы, выполняющие функции священников, фельдшеров и инспекторов Авгурата. Они находят детей с мутациями и отправляют их в один из четырех храмов. Там Акушер выносит вердикт – или младенца бросают в Бездну, или он становится весталом.
Значит, решил я, способности к механической эмпатии…
– Чего?
– Способность чувствовать механизмы, чувствовать пути в пространстве, чувствовать компоненты вещества, оперировать цифрами – это следствия мутации…
– Ерунда какая-то! Вы не учитываете тот факт, что во флоте, по крайней мере, множество самоучек…
– Вы будете удивлены, наверное, но на гражданке самоучек практически нет. Все они концентрируются именно во флоте. Там, где есть казенное обмундирование, казенное питание…
Иллов внимательно посмотрел на Тристану:
– Вы ведь с улицы, правда?
Трис хотела сперва возмутиться, но потом устало пожала плечами.
– Вас просто не обследовали, Тристана, – Иллов скрестил пальцы рук на колене. – Как бы там ни было, теперь у меня уже не предположения, Тристана. Факты.
– Какие? – Тристана испытывала смешанные чувства. Страх. Какую-то брезгливость. И…
И странную радость – неожиданно она поняла, что она такая же, как Эйден.
– Однажды мы атаковали патрульный фрегат титанов. Наш поединщик со своей бандой удачно высадился на его борт, а поединщик титанов то ли был моложе, то ли стадо у него было меньше… Беда в том, что наш поединщик оказался берсерком – он впал в ярость, и не успели мы оглянуться, как весь экипаж ПФа был перебит.
Нет худа без добра – я уговорил капитана, чтобы он отдал мне трупы специалистов. Капитан согласился.
Доктор поерзал в неудобном кресле:
– Вы, наверное, не знаете, но останки всех специалистов – не важно, своих ли, чужих ли – забирают авгуры. У меня такое впечатление, что Авгурат стремится скрыть истинное положение вещей…
– Кстати, а откуда берутся сами авгуры? – спросила Тристана, подавшись вперед.
– На церемонии Оракула некоторые претенденты не получают Знака Пророка. Или умирает Учитель, или не срабатывает Аппарат. Их отправляют в странное место, называемое Пятый Храм, и находящееся в никому не известном месте. Именно в Пятом Храме из ста претендентов получается десять-пятнадцать авгуров. Впрочем, солдаты Авгурата – простые солдаты Империи и Союза, отличившиеся в сражениях. Лучшие из лучших… Так вот, на свой страх и риск я вскрыл трупы. Я знал, что искать, поэтому быстро нашел.
Доктор сделал театральную паузу.
– Все специалисты оказались мутантами. И не только весталы – корабельный доктор, главный канонир и даже их незадачливый поединщик. Головной мозг специалиста в определенных местах имел то, что я сперва принял за опухоль, но впоследствии выяснил, что это вовсе не опухоль – в головной мозг врастали видоизмененные ткани спинного мозга. Эти врастания представляли нечто среднее между тканями головного и спинного мозга… – видя непонимающие глаза Тристаны, Георгий улыбнулся. – Простите, для Вас, верно, это темный лес. Грубо говоря, это даже не мутация. Это развитие.
У Тристаны отлегло от сердца. Даже выросши на улице, она знала, что мутация – это смертельная болезнь.
– Еще больше меня в этом убедило вскрытие черепа капитана титанов. Скажите, у Вас в бою случалось такое, что Вы начинали действовать, не понимая, почему нужно действовать именно так, даже вопреки своим желаниям, своим чувствам специалиста?
Трис медленно кивнула.
– Если у специалиста в мозгу есть лишь одна интрузия, в разном месте – в зависимости от специализации, то у капитана весь мозг буквально испещрен интрузиями…
– Но ведь капитан – не специалист! – изумилась Тристана, – Он просто командует кораблем…
– …и координирует действия специалистов!
– Он – из обычных…
– Вот именно! – хлопнул в ладоши Георгий. – И это значит, что человек с интрузиями в мозгу ничем не отличается по поведению от обычных людей…
– Кроме Дара… – тихо сказала Трис.
– Кроме Дара, – подтвердил Георгий.
– Вы хотите сказать, что я – потенциальный капитан? – спросила Трис.
– Нет, – ответил Георгий, – тогда Вы не смогли бы быть хорошим механиком. Интрузии капитана слабее, чем у специалиста. Тут что-то совсем другое. И я хочу понять, что именно.
Иллов вздохнул.
– Иногда мне кажется, что мой капитан знал ответ. Он всегда слушал меня с неизменной иронией – так взрослые слушают детей, рассказывающих им свежеоткрытые "тайны бытия". Хотя он был на одиннадцать или двенадцать лет младше меня…
– Как, Вы говорили, его звали? – спросила Трис. Ей почему-то казалось, что она знала ответ.
И она не ошиблась.
– Я не говорил. Но скажу – командир легкого фрегата – рейдера "Постоянный" капитан-лейтенант Язон Кронид.
Тристана криво ухмыльнулась:
– Вы, наверное, будете смеяться…
***
«Может быть, я капитан нового типа?» – думала Трис, – «Так сказать, суперкапитан, потенциальный специалист во всех областях…»
Иллов не мешал ее тщеславным мечтаниям – он тихо сидел в кресле и осознавал тот факт, что судьбы Ойкумены вновь свели его с Язоном.
– Скажите, доктор… – неуверенно начала Трис, – в том, что говорила Эйден, есть какой-то смысл?
– А? – переспросил Иллов. – Простите, я прослушал. А что она говорила?
