– Повеселись сегодня с мальчиками. Не позволяй Марри много пить. Натали терпеть не может, когда жених страдает от похмелья.
– Да, мэм. Я провожу тебя.
– Нет-нет, – запротестовала она, – я сама прекрасно дойду. Сегодня твой долг перед Марри.
Гретхен встала, он сжал ее руку, поднес к губам и обжег поцелуем. Жар распространился по руке, отчего она залилась краской.
– Скоро увидимся, – пообещал он, делая ударение на слове «скоро». Именно его он повторял раньше, когда они говорили о своих физических отношениях.
Она отняла руку и попыталась замаскировать реакцию улыбкой.
– О'кей. Спокойной ночи.
Она помахала Марри и Келли, прежде чем выскользнуть за дверь. И только выйдя наружу, вспомнила, что все, включая Бри, приехали сюда в лимузине. Покачав головой, она вызвала такси и терпеливо ожидала, пока оно прибудет. Все к лучшему. Ей нужен прохладный воздух, чтобы остыл огонь, который Джулиан так легко воспламенял в ней.
Ему до смерти надоел мальчишник. Он выполнил свой долг и устроил Марри классную вечеринку с алкоголем, полуодетыми женщинами и бильярдом, но вовсе не здесь хотел проводить время. Особенно после разговора с Гретхен за обедом.
Он снова и снова воскрешал в памяти тот момент у ее машины. Потому что ожидал услышать сотни других причин ее застенчивости, но только не того, что она никогда раньше не была с мужчиной. В наше время такое почти невозможно.
Да, он не слишком хорошо отреагировал на новости и из-за этого чувствовал себя ужасно. Рассказал ей о двухчасовой тренировке на беговой дорожке, но это еще не все. Он почти не спал этой ночью, думая о том, как плохо воспринял ее исповедь. И не потому, что с ней что-то не так и она странная, а потому, что почувствовал внезапную скованность, которой не ожидал.
Стать первым любовником женщины – большая ответственность. В шестнадцать лет, когда постоянно одолевала похоть, он так не думал, но знал по крайней мере одну девушку, для которой первый раз оказался не слишком приятным из-за его тогдашних действий. Теперь он взрослый мужчина. Опытный любовник. Достаточно паршиво, что приобрел репутацию казановы из-за своих фильмов. При мысли о том, каким нужно быть сдержанным и деликатным с девственницей, у него сжималось в груди.
Судя по тону, Гретхен счастлива избавиться от бремени девственности. Он сделает ей одолжение. И он хочет ее. В этом нет сомнения. Но не будет ли эгоистичным заняться любовью с ней? Взять ее девственность, а потом вернуться в Лос-Анджелес. Ужасный поступок, даже по ее просьбе. При мысли об этом он чувствует себя последним пошляком.
Кстати, о пошлости. К нему пробиралась женщина в корсете и стрингах. За резинкой ее трусиков уже красовалось несколько банкнотов, загорелую кожу покрывали блестки, напоминая ему о собственной роли стриптизера в фильме. Из тех, которые он ненавидел. Фильмов, от которых Гретхен побуждала его отречься.
Танцовщица бурлеска накинула боа из перьев ему на шею, чтобы подтащить ближе. Сунув пару обязательных банкнотов ей в трусики, он снова показал на жениха. Это Марри заслуживает сегодня внимания. Не он.
Джулиан глянул на телефон проверить, нет ли сообщений. Не хотел, чтобы дома что-то случилось, зато это даст ему предлог уйти. Марри был его соседом по комнате в колледже, так что все знал о семье Джулиана и обо всем, что там происходит. К счастью, все хорошо, и к несчастью, только начало одиннадцатого. Наверное, слишком рано уезжать.
Он вздохнул и сунул телефон в карман. Наверное, рано. Кубинец даже не закончил сворачивать сигары.
И тут он поймал взгляд Марри. Друг улыбнулся и покачал головой.
– Иди, – проговорил он одними губами, после чего повернулся к грудастой блондинке, добивавшейся знаков внимания.
Ему и этого вполне достаточно. Он встал и пошел к двери, пытаясь выскользнуть незаметно. Почти побежал к микроавтобусу, радуясь, что они приехали не в лимузине. Сел за руль и послал сообщение Гретхен:
«Где ты?»
Пока мотор прогревался, он получил ответ:
«В бальном зале, вешаю семьдесят тысяч хрустальных подвесок. Хочешь присоединиться?»
Он хотел. Сунул телефон в карман и направился в часовню. Маленький зеленый седан Гретхен был единственной машиной на парковке. Очевидно, все уже разъехались по домам.
Он сразу направился в бальный зал на ее поиски. Но не увидел. Зато дело ее рук было видно сразу. Со вчерашнего дня комната абсолютно преобразилась. На столах стояли стаканы, лежали приборы. В центре некоторых столов – серебряные канделябры. Остальные украшали тонкие серебряные вазы или маленькие серебряные чаши. Повсюду свечи. Высокие белые деревца переливались хрусталиками. Не хватало только цветов.
– Вот подожди, когда включат маленькие прожекторы и зажгут свечи, – пообещала Гретхен, подходя сзади с коробкой в руках. – Это будет волшебством.
– Держу пари. Ты очень талантлива.
Она фыркнула и поставила коробку на край сцены, где будет играть оркестр. На ней все еще было кокетливое фиолетовое платье, в котором она приходила на обед, правда, сейчас она ради удобства сбросила туфли и теперь ходила босиком.
– Ты очень добр, но это сервировка стола. Не Пикассо.
Джулиан пошел за ней, наблюдая, как она распаковывает крохотные подарки для гостей, чтобы разложить на столах. Она встала, он обнял ее сзади и прижал к себе. Мягкая податливость ее тела тут же вызвала эрекцию, и, казалось бы, разумный довод о том, что ему не следует быть с ней, мгновенно улетучился. Что, если он мог бы дать ей что-то, ничего не отнимая? Это потребует всей его сдержанности, но он так сильно хочет этого.
– Я много думал о нашем разговоре за обедом.
Гретхен тихо ахнула. Ему стало интересно, виной тому его слова или явная потребность в ней.
– И?.. – спросила она почти шепотом.
– И стал гадать.
Он уткнулся в ее шею, между фразами осыпая поцелуями нежную кожу.
– Ты сказала, что остаешься девственницей, но был ли у тебя раньше оргазм?
– Конечно, – усмехнулась Гретхен. – Пусть я девственница, но еще и взрослая женщина, вполне способная при необходимости удовлетворить свои нужды.
Теперь уже рассмеялся Джулиан. Она всегда удивляла его, особенно своей дерзкой честностью, даже отвечая на смущающие ее вопросы.
– Я говорю о мужчинах. Никто не дал тебе оргазма? – допытывался он.
– Нет.
– Я бы хотел это сделать.
Она вздрогнула, когда он снова коснулся губами ее шеи.
– Э-э-э. Прямо сейчас?
Совсем не идеальное место, но почему бы нет, черт побери?
– Да, прямо сейчас.
Его ладонь скользнула по ее талии, к низу живота и по бедру, под платье, чтобы ласкать обнаженную кожу. Но вдруг замерла.
