— Ты не можешь этого знать! Я пока думаю о судьбе одного, того, которого я ношу, — возразила Кара.
— Ну, тогда возможно трое? Это приятный компромисс. Да, три будет нормально.
— Три? — эхом повторила девушка.
— Один — тоже ничего. А если будут близнецы… Что ж, мне нравится эта идея. Конечно, мы никогда не будем одевать их одинаково. Я бы хотел, чтобы они сохраняли свою индивидуальность.
— Перестань, — Кара покачала головой. Разговор тяготил ее.
И все же здорово, что Майкл интересуется детьми…
— Итак, договорились. Если у нас будут близнецы, то называем их не в рифму, и одеваем по-разному. Пусть они развиваются каждый сам по себе.
— Никаких близнецов.
— Что? Ведь ты еще не делала УЗИ. Так как ты можешь знать насчет близнецов?
Она остановилась на террасе, наслаждаясь видом ухоженного сада. А вдруг здесь будет играть ее ребенок?
— Отлично. — Майкл тронул ее за локоть. — Никаких близнецов. Но хотя бы пол ребенка ты знаешь?
— Делать УЗИ еще рано. К тому же я бы предпочла не узнавать пол ребенка. Не хочу.
— В таком случае это будет сюрприз для всех, — немного разочарованно проговорил он.
— А ты бы хотел узнать? — обернулась она к нему. И это была ошибка с ее стороны. Его глаза были так близко! Такие пронзительно-синие! Утонуть можно.
— Хочу кое в чем признаться, — сказал он тихо, заговорщицким тоном. — Я каждый год заранее смотрю свои рождественские подарки. Так было всегда. Мама всегда пыталась прятать их, а я все равно находил. Конечно, она не могла этого доказать, но знала об этом. Матери всегда знают подобные вещи. Я никогда не любил сюрпризы. Но в этом случае я согласен подождать.
Кара улыбнулась, выслушав эту историю.
— Знаешь, а ведь ты ни разу не упомянула о профессоре…
— Я… — Кара совершенно забыла про выдуманного Стюарта.
— Лучше молчи, — он приставил палец к губам. — Понимаю, ты можешь придумать что-то еще о своем Стюарте, но давай раз и навсегда забудем о нем.
Она поцокала языком.
— Ах, бедный Стю! Он этого совершенно не заслужил. Он такой милый!
— Милый? — Майкл покачал головой. — Да он был редкостной занозой. Ведь мы не будем по нему скучать, верно? Печальный конец у парня, но что поделаешь. И чтобы ты по нему не плакала, давай найдем тебе новое развлечение? Например, придумаем имя нашему ребенку, — предложил Майкл.
— Я люблю традиционные имена. Например, Рут?
Майкл ничего не ответил, только нос наморщил.
— Может, тогда Мэри-Маргарет? — предложила она. — Мы могли бы называть ее Мэгги.
Снова наморщенный нос.
— Ладно, мистер Недовольный. А ты что предлагаешь?
— Персефона.
— Ого! — Кара округлила глаза. — Ты хочешь, чтобы твой ребенок всю жизнь страдал?
— Но ведь имена должны что-нибудь значить? Мое имя представляет фамильную историю. Твое — кара миа…
— Просто Кара, — поправила она его, хотя и почувствовала знакомую дрожь, пробежавшую по телу, когда он произнес это ласковое прозвище.
Он улыбнулся и повторил:
— Кара миа. Это кое-что для меня значит.
— Но Персефона-то почему? — девушка решила не поддаваться на его провокацию.
— Ты что, не знаешь миф? — И он рассказал ей легенду о Персефоне, которой судьбой было предназначено находиться между небом и подземным миром.
— Вот так и наш ребенок — будет между нами, как между небом и землей, — прокомментировала Кара.
— Нет, — ответил Майкл, — это я сейчас как между небом и землей, потому что ты держишь меня в подвешенном состоянии, не даешь ответа, согласия. Ну, выходи же за меня, кара миа.
О, если бы вместо всего этого он просто сказал, что любит меня, с досадой думала Кара. Мужчины все такие, или этот — исключение?
— Знаешь, я не выйду замуж только потому, что должна.
— Но я хочу, чтобы мы растили нашего ребенка вместе. Ты и я, И брак в таком случае — самый лучший выход.
Господи, ну пусть же он скажет заветные слова! — молила она. Ей нужно было это заверение в любви, потому что она сама любила его. Не было смысла это отрицать.
Но он так и не сказал этого.
— Мне надо подумать, — прошептала наконец Кара.
— Но у нас не так много времени думать. — Майкл погладил ее округлившийся животик. — И так много поставлено на карту.
— Так много, — эхом повторила она.
Да, на карту поставлено много: ее сердце.
— А давай сегодня поужинаем наедине? Только ты и я. Никаких серьезных разговоров. Считай, что мы только что познакомились. Идет?
— Хорошо, — согласилась она.
Когда же он наконец поймет, что их связывает не только ребенок, а кое-что еще? И это «кое-что» — любовь.
Я не выйду замуж только потому, что должна.
Слова Кары рвали сердце Майкла, пока он готовился к ужину.
Я не выйду замуж только потому, что должна.
Она не любит его. У нее в сердце нет того же чувства, какое он испытывает к ней.
Значит, замужество рисовалось ей тяжкой необходимостью, а не радостью. И не было чувств, только долг по отношению к отцу своего ребенка.
А он хотел только такой любви, которая связывала его родителей.
Которую нашла его сестра.
Возможно, рано еще требовать от Кары такого чувства как любовь.
Я не выйду замуж только потому, что должна.
Сегодня он пытался убедить ее, что у них есть нечто общее, чего они не могут игнорировать. И казалось, начало было неплохим.
Он собирался сделать все возможное, чтобы добиться своего.
Майкл нарезал оливки, пытаясь сконцентрироваться на приготовлении блюд. Обычно ему нравилось готовить, это успокаивало его нервы. Но сегодня процесс готовки явно не утешал его.
И почему так болит в области сердца?
Он взял помидор и начал шинковать его.
Майкл знал всеми фибрами души, что Кара принадлежит Эльязону, принадлежит так же, как и он сам. Она боролась против самой судьбы. Разве это не глупо? Разве это не горько?
В дверь постучали. Он вытер руки и прошел через гостиную, чтобы открыть. На пороге стояла Кара.
— Привет, — робко проговорила она.
Сердце Майкла невольно забилось, стоило только ему увидеть ее. Ему показалось, что воздух наконец наполнил легкие и дышать стало гораздо легче.
На ней были брюки цвета хаки и зеленая футболка, которая отлично подходила к ее глазам.
— Привет, — Майкл распахнул дверь шире и пригласил девушку пройти. — Рад, что ты все же пришла.
— До сих пор в этом крыле замка я не бывала.
— Это мои личные апартаменты. У меня также есть свой дом к югу отсюда, но я бываю там редко — слишком много дел в столице. Конечно, жить с родителями в одном доме не пристало уважающему себя тридцатилетнему мужчине, но иначе не получается. Так что, мое личное крыло — своего рода компромисс для разрешения этой ситуации.
