— А ты мог бы не отвечать вопросом на вопрос?
— Не знаю, — насмешливо ответил он.
Шерри засмеялась и швырнула в него еще одной подушкой, которую он поймал и бросил обратно в нее.
— У тебя постоянная склонность к насилию, заметил он. — Я тут на минутку заскочил в клуб и рассказал, что моя жена швырнула в меня банку с пивом. Теперь я жертва семейного насилия.
— Ты им рассказал? — удивилась Шерри. — И что же именно?
— Правду. В основном. Ты бросила в меня пивом и промахнулась. Так что тебе не о чем беспокоиться.
— Нет, ты сказал им, что мы поженились? Это делало их брак гораздо более реальным.
— А все и так уже знали. В тот вечер, когда приходил твой отец, Бруно вышел за мной из клуба и все слышал. Когда я сказал… то, что сказал. Теперь все знают, что мы женаты, и отец оставит тебя в покое.
— О'кей. Да, но… — Почему от его слов ей стало так неуютно?
— Больше того, я вписал тебя в свою страховку, на всякий случай. Как ближайшего родственника. Ты не против?
Он назвал ее ближайшим родственником?
Шерри задохнулась от этой мысли. Когда мужчина заводит разговор о ближайших родственниках — это серьезно.
Она подошла к нему и обняла, закинув руки ему на шею.
Майк положил руки ей на талию.
— Что происходит? — озадаченно спросил он.
Если бы она знала! Шерри отвернулась и выскочила из гостиной. Майк не должен знать, как сильно он ей нравится.
Прошло два дня. Майк был в квартире у матери и готовил ей обед перед уходом на работу.
Он делал это всякий раз, когда мог, чтобы быть уверенным, что она поест.
Громко зашумел и остановился на их этаже лифт. Майк прислушался. Шерри утром взяла машину и отправилась по магазинам. Пора бы уж ей вернуться, им скоро на работу.
В последние два дня раздавались странные телефонные звонки, ему и матери. Он подозревал, что это отец Шерри, но никак не мог собраться позвонить в телефонную компанию, чтобы они отследили линию. Не то чтобы звонки его очень беспокоили, но он все-таки чувствовал себя неуютно, а Шерри и вовсе шарахалась от собственной тени.
— Шерри вернулась, — сказала мать, сидевшая рядом с ним в кухне.
— Откуда ты знаешь? — спросил он, пробуя соус, и добавил еще немного специй.
— Потому что, если бы это была Донна или Ланита и Кэтти, они пошли бы в другую сторону. Только к тебе нужно идти мимо моей двери.
— Ты таким образом шпионишь за мной?
— Ты не собираешься выйти к ней? — словно не слыша, спросила мать. — Не хочешь ей сказать, где ты?
— Она сообразительная девочка. — Он приподнял крышку, чтобы узнать, не закипела ли вода. — Когда увидит, что меня нет, придет сюда.
— А ты не хочешь пойти и встретить ее поцелуем? — удивилась мать.
— Под материнским надзором? — скрывая усмешку, спросил Майк. Он притворно содрогнулся. — О господи, нет.
— Подойди, чтобы я могла проткнуть тебя вилкой.
— Не такой я дурак, — засмеялся он.
Входная дверь резко распахнулась и тут же с грохотом захлопнулась. Появилась Шерри.
— Вы представляете? — Она бросила пакеты с покупками возле двери, влетела в кухню и обняла Клару, потом прыгнула к Майку и, прежде чем он успел сообразить, обняла его за шею и крепко поцеловала в губы. Он задохнулся от ощущения гибкого тела, прижавшегося к нему, от запаха, затмившего все ароматы томатов и специй. — Нет, вы представляете? — повторила она.
— А что мы должны представлять? — Майк глубоко засунул руки в карманы, чтобы не обхватить ее в ответ.
— Я прекрасно провела время. Одна, без телохранителя.
Она еще раз порывисто обняла и поцеловала его. Но он так и не вынул руки из карманов.
Они, черт побери, были как приклеенные. Шерри отскочила и бросилась целовать его мать.
— Поздравляю. — Мать, кажется, лучше его понимала происходящее.
«Девчоночьи выходки», — подумал Майк, не зная, хорошо это или плохо.
— Благодарю вас. — Шерри закружилась, юбка взлетела, и девушка плюхнулась в кресло напротив Клары.
— И где ты была? — поинтересовался Майк. Что делала?
Вода в кастрюле закипела, и он занялся ею.
Шерри сделала неопределенный жест рукой.
— Ну… в разных местах… везде. В магазинах.
Я отправилась в один из этих мега-супер магазинов со скидками впервые в своей жизни.
— И как он тебе показался? — спросила Клара.
Она любила такие магазины. — Что ты купила?
— Абсолютно ничего, — засмеялась Шерри, гримасничая. — Там столько всего, что я просто растерялась. И потом, зачем мне пятьдесят фунтов риса или пять фунтов пудры?
Майк открыл дверь кладовой и продемонстрировал огромные пакеты с рисом, пастой, чипсами и прочим, что привлекло внимание его матери.
— Я говорю то же самое.
Шерри от удивления широко раскрыла глаза и захохотала.
— Хорошо, что я всего этого не купила.
— Слава богу. — Майк глядел на нее. — Но что-то произошло. Ты стала какой-то другой. Что такое?
Она взглянула на него, вопросительно подняв брови.
— А ты не замечаешь?
Он прищурился, внимательно оглядел ее, пытаясь определить изменения. Новое платье ярко-желтого цвета, но она была в нем, когда уезжала. Те же великолепные ноги, плавные округлости, та же улыбка, глаза, тот же нос и светлые золотистые волосы.
— Ты постриглась! — не скрывая удивления, воскликнул он.
— Неужели сразу не заметил? — Шерри засмеялась и затрясла головой, разметав в стороны короткие, закрывающие уши локоны. — Они даже не достают мне до подбородка.
— Ты должна простить его, деточка. — Клара дотянулась и потрепала ее по руке. — Он же мужчина. Нельзя так целовать и ожидать, что человек заметит что-то еще, кроме поцелуя.
— Так целовать? — Шерри исподтишка взглянула на него. — Да это вовсе и не был поцелуй.
Действительно, два таких поцелуя вряд ли потянули бы на один настоящий, но Майк и не хотел настоящих поцелуев. Потому что тогда все изменится. И кончится катастрофой, от которой он не скоро оправится.
— Кто будет есть? — спросил он, пробуя спагетти.
Шерри тут же вскочила и пошла мыть руки.
— Ну что? — спросила она, вернувшись.
— Что «что»? — нахмурился Майк. — Мне нравится, — сказал он, накладывая матери макароны. Так, теперь фрикадельки. Ей можно только три.
— Майка Скотт, ты даже не посмотрел на меня. Как ты можешь знать, нравится тебе моя стрижка или нет?
Он пожал плечами.
— Но это же твои волосы. — Они понравились бы ему в любом виде. Потому что они принадлежат ей. Как еще они могут выглядеть? Только великолепно.
Он разложил оставшиеся фрикадельки.
