Сводящая с ума, проницательная женщина. Его действия смущали и его.
— Поцелуй с тобой, должно быть, затуманил мне мозги, — проворчал он. Если бы он только устоял перед всепоглощающим желанием. Не узнал бы сладость ее рта, мягкость ее тела, когда оно прижималось к его твердости, опьяняющего запаха возбуждения — хмельного аромата — или одурманивающего тепла ее шелковистой кожи.
«Теперь я должен отказаться от нее?»
В ее объятиях он забывал обо всех проблемах. На несколько минут напряжение, которое испытывал так долго, спало. Но, как только поцелуй закончился, стресс и проблемы вернулись.
— Я не спрашивала тебя о поцелуе, — резко бросила Фокс. — Но. Раз уж ты заговорил об этом, давай начнем. Я буду рассказывать, а ты будешь слушать, как примерный мальчик, договорились?
Хотя понимал, что должен возразить, Бьорн кивнул, желая услышать ее наблюдения.
— Давай. Я весь внимание.
И она продолжила.
— Ты хочешь меня, просто не хочешь хотеть меня. Ты не можешь отказать этому… — Фокс указала на свое тело, — и именно поэтому хочешь подольше продержать рядом.
Он стиснул челюсти. Сводящая с ума, проницательная, умная женщина.
— Ты холодна, расчетлива и коварна, я не знаю твоих мотивов. Ты ни о чем не беспокоишься…
— Неверно! Если уж ты собираешься опорочить мой характер, делай это без ошибок. Меня волнуют Гален и Легион, контроль, деньги, успех, золото, драгоценности, победа, оружие, деньги и убийство заслуживающих.
Ее плечи слегка поникли, и ему не пришлось долго думать о причине. Фокс вспомнила о тех десяти. Они этого не заслужили.
Спустя секунду она расправила плечи. Если бы Бьорн не следил за каждым ее движением, то пропустил всю немую сцену.
Его озарило: «Она не холодная. Она чувствует. Просто сражается со своими эмоциями».
Он пошатнулся, когда его грудь снова сжало тисками. В этот раз намного сильнее. За всю свою жизнь он наблюдал за множеством людей, которые боролись со своими эмоциями. И их объединяла одна общая черта… она чувствовали слишком много. Обычно из-за какой-то травмы в прошлом.
Что он знал о прошлом Фокс? Только то, что увидел во сне. Как долго она бродила по улицам Древней Греции, голодная, грязная и уязвимая? Причинили ли ей вред другие солдаты? Какие ужасы ей пришлось пережить?
Бьорн крепче сжал рукоять меча. Он знал, что Гален Вероломный когда-то нашел и защитил девушку.
«Я должен быть злодеем, который запирает ее, пока мужчина, известный как Вероломный, оказывается героем?»
Бьорн разжал руку с мечом и опустил, огонь погас. Раздраженный ситуацией, Фокс, самим собой, он устало вздохнул и сказал:
— Я не хочу драться с тобой, Фокс.
— И что? Если ты попытаешься запереть меня, произойдет драка. У тебя есть моя стопроцентная гарантия этого.
— А если я заплачу тебе за то, чтобы ты сама пошла в подземелье?
Интрига промелькнула в ее прекрасных карих глазах.
— Я слышу неодобрение в твоем тоне, малыш. Ты считаешь меня меркантильной.
— Да.
Бьорн не собирался отрицать очевидное.
— Может быть, мне нравится материальная выгода, поскольку она позволяет спасать людей, которых люблю. Когда-нибудь думал об этом? С избытком наличности я могу купить оружие, артефакты, дома, еду, технику и транспортные средства… все необходимое для выживания в бессмертной войне. Подожди. Я уже слышу твой ответ. — Подражая и насмехаясь над ним, она погрозила пальцем в его направлении и сказала: — Фокси, моя милая, тебе должно быть стыдно, что ты помогаешь не всем, а только близким.
Слова этой красавицы могли сорвать с него белое пальто ханжества, оставив дрожащим и без твердой опоры под ногами. «Это того стоит». Фокс меняла его жизнь в более увлекательную сторону. Даже споры делала забавными.
Напряжение спало с его мышц. Бьорн наклонил голову набок и сказал:
— Ты высказываешь интересную точку зрения. Но забыла об основном правиле человечности. Все, кого ты ненавидишь и считаешь недостойным спасения, чьи-то близкие.
У нее перехватило дыхание. Она открыла и закрыла рот, не произнося ни звука. Наконец, определилась с ответом:
— Ты тоже высказываешь интересную точку зрения. Будь ты проклят!
Он подошел ближе.
«Зачем ты это делаешь? Остановись!»
«Не могу остановиться. Не могу оставаться в стороне».
Словно протягиваемый магнитом он сделал еще шаг к ней, и еще, пока их не стало разделять только движение воздуха. Фокс замерла и напряглась, словно не была уверена в его намерениях. Но, когда он только вдохнул ее аромат, осознание раскололо воздух, и по его коже пробежали молнии. Они оба начали задыхаться.
— Отойди, Бьорн, — прохрипела она.
— Почему? — Передразнил он ее. — Потому что у тебя не хватает сил отступить?
«Неужели она также слаба в отношении меня, как я в отношении ее?» Даже эта мысль его взволновала.
— Потому что ты собираешься меня убить, и я не могу тебе доверять.
— Можешь верить мне сегодня, поскольку клянусь, что не причиню тебе вреда. Если только ты не нападешь, вынуждая меня защищаться. — Всегда лучше выдвинуть ограничительное условие. — Но отойти? Нет. Я слишком занят, мысленно снимая с тебя футболу.
Всего несколько минут назад он держал ее грудь в своих ладонях. Эти красавицы были более чем прекрасны, упругие, но мягкие, и абсолютно идеальные.
Фокс фыркнула.
— Ты не просто раздеваешь меня. А паркуешь свой стояк у меня в гараже.
Он с трудом сдержал улыбку. Черт ее подери!
Как бы ему не нравилась эта женщина… нет, это не правда. Он не испытывал к ней неприязни. Ему не нравился ее поступок. В чем настоящая проблема? Она нравилась ему больше, чем следовало.
«Я не стану убивать ее… никогда». Придется найти другой путь.
«Должен быть другой путь». Бьорн хотел помочь этой женщине, не причиняя вреда.
Правда промелькнула в его голове, нашла место для лагеря и поселилась там. У него стояк на нее с тех пор, как он ее увидел вылетающей из душей, мокрой и голой. Каждое последующее общение только усиливало желание.
Она так отличалась от Аланы, которая лгала всем и каждому, чтобы получить желаемое, независимо от того, кому причинит боль в процессе. Фокс говорила правду, какой бы горькой она не была, и справлялась с последствиями, причиняя боль только себе. Алана предпочитала доминировать над своими любовниками.
Несмотря на собственную силу, Фокс охотно сдалась ему, позволяя ему задавать темп. Алана часто строила из себя жертву, обвиняя других в своих проблемах. Фокс признает, когда напортачит, даже себе во вред, и Бьорн восхищался этим. Он бы предпочел спасти верного врага, чем вероломного героя. Предпочел бы работать с искренним врагом, чем с лживым союзником.
Он не сомневался, что свирепая красавица пойдет на все ради своего мужчины, подвергнет свою жизнь угрозе, чтобы защитить любимого, оставаясь верной до конца. Алана же заботилась только о себе.
Бьорн застыл.
«Хотел бы я стать мужчиной Фокс… надолго?»
— Какие мысли роятся в твоей голове? — спросила она, возвращая его в настоящее.
«Только те, что ты все, в чем я нуждаюсь».
Может быть, с Фокс он бы испытал истинное удовольствие.
Она медленно улыбнулась, и уголки ее рта приподнялись. Не от веселья, а от злого восторга.
— Посмотри, как ты сражаешься с собой.
Бьорн сжал кулаки. Он упоминал ее проницательности?
— Ты не причинишь мне вреда сегодня, если я не стану нападать, — продолжила Фокс. — Я не вернусь в подземелье добровольно. Итак, как будем действовать дальше? Ты собираешься попытаться: А — вернуть меня обратно в темницу, Б — поцеловаться со мной, или В — отпустить меня? Принимай решение. Только знай, что при первом варианте будет драка, поскольку я не сдамся без боя… и я, вероятно, обезглавлю тебя во время побега. Даю тебе три секунды на принятие решения, а затем решу сама. Три… два…
Глава 10
— Ты выбрал вариант «А»? Серьезно? — крикнула Фокс, когда Бьорн вышел из камеры. Каким-то образом ублюдку удалось поместить ее в подземелье, не причинив вреда.
