— Здорово.
— А еще у меня есть специальные камни для массажа, которые я собирала на протяжении многих лет и которые прекрасно подходят для мягкого согревания чакр и прилегающих зон тела. Камни — это мое сокровище.
— Знаешь, одна моя подруга увлекается ароматерапией, — сообщила Лиза.
Ева кивнула.
— Ароматерапия очень действенное средство от хронического стресса. Вообще-то стресс испытывают все — это одна из жизненных сил. У меня свое собственное ромашковое масло и чай. Цветы я собираю собственноручно, эффект налицо — снятие напряжения. Выращиваю лаванду, которая не только оказывает успокаивающее действие, но и хороша для волос и кожи. Знаете, мы ведь тратим огромные деньги на фирменные средства, а ведь схожие результаты дают самые обычные продукты. Все, что мы едим без реакции отторжения, может быть использовано и для кожи…
Так за беседами незаметно прошло время, и Лизе уже надо было возвращаться в отель. Она попрощалась с Чалмерсом, а Ева вызвалась довезти гостью на своей машине.
Некоторое время они ехали молча, потом Ева сбросила вдруг скорость и прижалась к бордюру.
— Посмотри направо.
Лиза послушно повернулась.
На возвышенности стоял дом, белый фасад которого придавал ему сходство со свадебным тортом. Скрытый наполовину живой изгородью, он как будто плыл по зеленым волнам.
— Видишь?
— А что это?
— Твой дом. Папа просил показать. Ты здесь родилась…
Дом на возвышенности остался позади — бледное пятнышко, словно бабочка в ночи.
— Ты когда уезжаешь? — спросила Ева.
— Завтра вечером, — вздохнула Лиза. — В понедельник на работу. На носу выборы мэра, а у нас шеф в больницу слег.
— Какие планы?
— Отосплюсь. Погуляю по городу. — Лиза пожала плечами. — Даже не знаю.
— Я бы с удовольствием составила тебе компанию, но у меня дежурство. Сейчас многие в отпуске, а заменить некем. — Ева резко притормозила и негромко выругалась — шедший впереди «шевроле» внезапно и без предупреждения остановился.
Поднявшись в номер, Лиза несколько раз в задумчивости прошлась по комнате, потом торопливо разделась, наполнила ванну, добавила пены и с наслаждением опустилась в теплую голубоватую воду. Какое блаженство! Она закрыла глаза. Мысли, еще недавно носившиеся по кругу, как скакуны на ипподроме, постепенно замедляли ход. Страхи отступали, неуверенность таяла, как ледышка в стакане с газировкой, туман неопределенности рассеивался, и за ним проступал новый, окрашенный розовым отсветом надежды горизонт.
А почему бы и нет? Почему бы и не помечтать? Двадцать шесть — разве это так уж много? То, о чем раньше только мечталось, что казалось несбыточным, недосягаемо далеким, приблизилось вдруг на расстояние вытянутой руки.
Если все обстоит именно так, как говорит Эван, то уже через пару месяцев она станет обладательницей двенадцати миллионов долларов! С такими деньгами можно позволить себе все. Абсолютно все. Уйти из газеты. Уехать из застрявшего в позапрошлом веке, сонного Мерфи-Лейка. Купить уютный особнячок где-нибудь в Сан-Франциско, Нью-Йорке или Сиэтле. Заняться чем-нибудь увлекательным. Помочь сестре. Отблагодарить Чалмерса. Попутешествовать по свету. Зажить другой жизнью — интересной, наполненной смыслом. Хватить прозябать и довольствоваться малым. А если встретится человек, с которым…
Она вдруг поймала себя на том, что видит этого человека похожим на Питера Файнса. Ну и что? В конце концов…
В дверь постучали. Лиза прислушалась. Стук повторился.
Она поднялась, накинула в спешке халатик — тот самый, розовый, наспех вытерла волосы и подошла к двери.
— Кто там?
— Мисс Макбейн?
Голос был знакомый, и от одного лишь звука сердце моментально пустилось вскачь.
— Да?
— Я вас не побеспокоил?
— Нет. Что-то случилось?
— Ничего особенного. Просто меня вызвали из-за небольшого недоразумения с одним постояльцем, и я решил узнать, все ли у вас в порядке.
Наверное, можно было бы ответить, что да, у нее все в порядке, и пожелать ему спокойной ночи, но…
Лиза повернула ручку и, открыв дверь, отступила в сторону.
Они стояли так близко друг от друга, что она чувствовала его запах, запах дорогого лосьона, запах шампуня и еще один запах, едва уловимый, тяжелый, мужской. Этот запах заставлял колотиться сердце, пробуждал почти неодолимое желание. Все мысли испарились, и голова наполнилась клубящимся розовым туманом. Они смотрели друг другу в глаза. Никто ничего не говорил, но все вдруг переменилось. Она услышала стук его сердца, ощутила пульсирующую в нем страсть. Он хотел ее так же сильно, как она хотела его.
Внезапно все полуосознанные мысли, смутные желания и влечения, которые она анализировала и от которых отмахивалась, соединились в единый порыв. Пространство между ними наполнилось энергией, ощутить которую можно было, наверно, даже на ощупь.
О боже! Лиза почувствовала, как волна возбуждения прокатилась по ней, оставив после себя миллионы покалывающих кожу иголочек. Он только смотрел на нее молча, и даже воздух между ними, казалось, дрожал от напряжения.
Возбуждение, восторг новизны были так сильны, что ей стало почти страшно. Она начала расстегивать пуговицы на его рубашке, спеша как можно скорее добраться до теплой, такой притягательной наготы. Он наклонился и прижал ее к себе. Мгновение или больше Лиза находилась в этом положении, прижавшись к его плечу, чувствуя тепло его руки. Потом она посмотрела на него, и в этот момент их губы соприкоснулись.
У нее кружилась голова, не хватало воздуха. Отчаянно хотелось застонать, прошептать что-нибудь ему на ухо, но она прикусила губу из страха, что малейший шум может пробудить их от волшебного сна.
Лиза едва сдерживалась, чтобы не закричать. Но она еще крепче зажмурила глаза, и звук остался внутри. Ей была непереносима мысль, что все это может закончиться. Его губы ласкали обнаженную кожу ее шеи, движения стали более напористыми. Она открыла глаза.
— Тебе не кажется, что это не слишком хорошая идея?
— Мне уйти? — шепотом спросил он.
— Нет, — также шепотом ответила она…
Только когда все случилось, Лиза в полной мере осознала, насколько ей не хватало этого, насколько сильным было желание. Боже! Да она просто умирала без секса, без поцелуев и ласк. Руки сплелись у него за спиной — не останавливайся, не прекращай…
Джойсу Кремеру стоило немалых усилий положить трубку на рычаг, а не швырнуть ее в стену или не запустить в равнодушную физиономию своего секретаря и начальника предвыборного штаба Лу Боннито.
