– Я хочу искупаться в океане! – воскликнул Эрик. – А ты?
Она закивала головой и вошла в воду по колено, грациозно приподняв край юбки. А Эрик, быстро сбросив с себя одежду и оставшись в новых плавках, купленных в одном из бутиков Денвера, бросился с головой в набежавшую волну. Прохладная вода подхватила его и понесла вперед. Сильные мускулы радостно откликнулись на вызов волны, ударившей с новой силой и попытавшейся отбросить человека, вздумавшего ворваться в лоно водной стихии. Эрик принял этот вызов и сделал сильный гребок обеими руками, переходя на брасс. А потом, одновременно согнув ноги, он резко оттолкнулся, чуть опустив голову, ушел в глубину, и мощная волна прошла над ним. Он проплыл под водой метров тридцать и вынырнул там, где волны только набирали силу, а океан представлял собой сплошную волнующуюся поверхность, которая подбрасывала его как на качелях и плавно опускала так низко, что у него захватывало дыхание.
А в это время Аурелия с волнением вглядывалась в волнующуюся даль, потеряв из виду милого неугомонного юношу.
– Вернись сейчас же! – крикнула она и в то же мгновение поняла, что он не услышит ее голоса.
Женщина сбросила туфли и, подняв повыше юбку, вошла в воду. Набежавшая волна швырнула в нее пенные брызги, оросив с ног до головы. Аурелия от неожиданности вскрикнула и отбежала назад. Но ее белоснежная блузка и элегантная юбка стали совершенно мокрыми. Она снова устремила взволнованный взгляд на море и с облегчением увидела, что Эрик плывет обратно.
– Я так волновалась, когда потеряла тебя из вида! – Она протянула руки навстречу выходящему из воды загорелому атлету.
– Мне приятно слышать это, – радостно улыбнулся он.
Выйдя на берег, он бросился на теплый песок и, прикрыв глаза от солнца, стал смотреть на Аурелию.
– Да ты же вся мокрая! – Он приподнялся на локте и стал оглядываться в поисках места, где бы она могла переодеться и высушить одежду.
– Я пыталась увидеть тебя и зашла в воду, а волна облила меня! – заливисто рассмеялась женщина. – Отвернись, пожалуйста, – попросила она. – Я сниму одежду, чтобы высушить ее, и тоже пойду купаться.
Эрик отвернулся, пытаясь представить себе, как она раздевается и куда кладет свою мокрую одежду. Разыгравшееся воображение вновь вызвало любовное томление, и он снова бросился в воду, чтобы охладить свою страсть. Через пару минут он вышел на берег и увидел, что ее юбка и блузка лежат прямо на песке. Рядом с ними она положила аккуратно сложенное кружевное нижнее белье, а сама осторожно плещется в волнах. Эрик еле удержал себя от желания схватить вещи, касавшиеся самых интимных частей ее тела, и прижать их к губам. Это мимолетное желание удивило его самого, он вновь почувствовал досаду на самого себя и уткнулся носом в песок.
Подняв голову, он увидел, как она, словно Афродита Пенорожденная, появляется из волн…
Она была обнажена, но совсем не смущалась своей наготы и выходила из воды спокойно, слегка склонив голову набок и улыбаясь своим ощущениям.
У Эрика перехватило дыхание при виде этой скульптурно совершенной красоты. В его душе смешались томление мужчины и смятение художника. Ему было трудно отвести взгляд от груди, упруго оживающей при каждом плавном движении, от нежной линии округлых бедер, переходящих сверху в тонкую талию, а снизу в стройные ноги с маленькими округлыми коленями и тонкими лодыжками. Движения этой богини были отмечены замедленной пластикой, поскольку она с некоторым усилием преодолевала откатывающиеся волны, грациозно приподнимая руки. Ровный свежий морской бриз развевал ее темные волосы, как паруса летящей бригантины. Торс Аурелии напоминал ему одновременно торс крылатой богини Ники и корпус стремительного парусника.
– Остановись, мгновение! – воскликнул Эрик словами Фауста, переиначив конец фразы. – Ты прекрасна!
Аурелия широко улыбнулась, повернулась и, победно выбросив вверх обе руки, побежала по берегу в противоположную сторону от Эрика. Теперь он видел ее сильную узкую спину Дианы-охотницы, изящные округлые ягодицы, как будто только что выточенные из мрамора резцом великого скульптора Антонио Кановы. В гармонии ее движения было что-то от бегущих фигур на античных сосудах.
Эрик смотрел ей вслед и не мог ни о чем думать. Ни о ее возрасте, ни о темных историях, связанных с нею, ни о миссии, с которой он приехал в Сан-Диего, ни о чем – он только зачарованно любовался этим совершенством.
Отбежав метров на тридцать, она обернулась, остановилась и медленно пошла назад. Эрик деликатно отвернулся, сел на песок и обнял колени руками. Пусть она спокойно оденется. Он не хотел смущать не только ее, но и сам хотел успокоиться и собраться с мыслями.
Задумавшись, он вздрогнул, почувствовав на своем горячем от солнца плече прохладное прикосновение ее руки. Она легко пробежалась пальцами по его спине, и от этого ощущения Эрика пронзило током. Он быстро перевернулся на спину и схватил в объятия эту прекрасную недотрогу, но в тот же момент получил звонкую пощечину. От неожиданности молодой человек вскрикнул и схватился за щеку.
– Ты что? – В его голосе прозвучала почти детская обида.
– Мы же с тобой договорились. – Аурелия говорила медленно и раздельно, сощурив глаза. – Ты же обещал, что не будешь изображать из себя моего возлюбленного.
Такой сердитой он ни разу не видел ее. И надо сказать, что и гнев был к лицу этой женщине. Но молодой человек не понимал мотивов ее поведения.
– Почему? Почему я не могу обнять тебя?! – закричал он, вскакивая с песка. – К чему эта… искусственность отношений?!
Аурелия, как ни в чем не бывало, не обращая внимания на крик и волнение Эрика, стала поправлять кружевные складки своей блузки – она была уже полностью одета, – даже не глядя на взволнованного юношу.
Желая обратить на себя внимание, он стал трясти ее за плечи.
– Успокойся, пожалуйста! – Аурелия попыталась погасить всплеск его эмоций. – Хорошо, хорошо. Я тебе все сейчас объясню.
– Я тебе говорила о моих предках, которые ведут род от Парацельса, – напомнила она. – А знаешь ли ты, что Парацельс – это его символическое имя. Оно происходит от немецкого par a selbst, что означает «человек везде». Оно означает непрерывность, неразрывность жизни и природы, ну и многое другое. А настоящее его имя и фамилия – Филип Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм. В честь него меня назвали Аурелия. Имя моего отца – Теофраст, Тео, тоже в честь нашего великого предка.
Она усмехнулась, видимо, вспомнив, сколько раз ей приходилось отвечать на вопросы о странности своего имени.
– Вот оно что! – Эрик не удержался от восклицания. – Тебя, наверное, неоднократно спрашивали, почему у тебя такое имя?
