Эбби не успела закончить фразу, как он с восторгом и нежностью заключил ее в
объятия и обнимал так, словно не
собирался никогда отпускать.
- Да! Да! Разумеется, в силе. - Джек чуть отстранился и посмотрел ей в глаза.
- И я не буду возражать, если ты
станешь отчаянно торговаться по поводу начального жалованья, потому что сам
видел, как ты за несколько последних дней
повысила свою квалификацию в изготовлении десертов.
Эбби рассмеялась:
- Ты не думаешь, что шоколадный мусс в шоколадной розетке будет восхитителен?
То есть если мы собираемся кормить
клиентов рыбой и прочей полезной пищей, то на десерт их надо угостить чем-то
очень изысканным.
- Я с тобой более чем согласен. А что касается изысканности... - Он взял
шоколадную шкатулку, достал трюфель и
поднес к ее губам. - Эбби, пора попробовать собственное изделие.
Тонкая шоколадная скорлупка треснула, и обнажилась сочная мягкая начинка из
сливок, масла, белого шоколада и
лаймового сока.
- По-моему, это даже вкуснее тех, что я покупала в Чикаго, - успела
произнести она прежде, чем Джек закрыл ей рот
поцелуем.
"В Чикаго, - думал Джек, целуя ее. - Она сказала "в Чикаго", а не "дома", это
кое-что значит. Даст Бог, скоро Эбби
станет говорить об этом приморском городке как о доме".
Он знал, что должен пойти ва-банк этим вечером. Этим субботним вечером,
потому что у Эбби был билет на утренний
десятичасовой рейс - без посадки до Чикаго. Джек не мог избавиться от
предчувствия, что если завтра позволит ей
подняться на борт этого самолета, то они больше никогда не увидятся. И Эбби сама
себя, истинную, уже никогда не увидит.
Так что предстояла решающая битва.
Джек был знаком с этой женщиной ровно неделю, с того субботнего утра, когда
увидел ее на берегу склонившейся над
промокшей до нитки несчастной кошечкой, до нынешнего воскресного вечера, когда
Эбби превратилась в светящуюся от
счастья победительницу шоколадного конкурса.
Она не отдавала себе отчета в том, как хороша сейчас. И это рвало ему сердце.
Потому что Джек был твердо убежден:
человеку нужен свободный полет, чтобы найти свою судьбу. А то, что Эбби Шеридан
- его судьба, он понял в первый же
миг, когда там, на берегу, женщина подняла на него свои серые, полные
сострадания глаза.
Джек попытался вложить в этот поцелуй всю силу своего чувства. Эбби дрожала в
его объятиях, такую же дрожь он
ощущал и в своем теле. Благодаря этой женщине ему казалось, что он светится
изнутри; он испытывал полное смирение,
желание встать перед Эбби на колени. Опуская ее на кровать, Джек молил Бога,
чтобы и она чувствовала то же самое.
Интуиция подсказывала, что так оно и есть, и подсказывала, что на этот раз
Джек может действовать более решительно,
потому что Эбби ему доверяет. Теперь он может позволить себе больше, быть более
эротичным, изобретательным -
перечень того, чем он хотел осчастливить ее, был бесконечен, как - он надеялся -
и время, которое открывалось у них
впереди.
- Эбби... Эбби, ты выйдешь за меня замуж?
Теперь она поняла истинный смысл еще одного известного выражения: время
замерло.
Этот миг она будет помнить до конца дней своих: она с Джеком в его постели;
двустворчатая дверь в тихий уголок сада
открыта, и в комнату проникает аромат жасмина, который смешивается с
неповторимым запахом его тела.
Ощущение полной безопасности. Огонь в камине, который он разжег, прежде чем
налить в бокалы шампанского. Лилово-
зеленый китайский ковер, антикварная ваза на столе в дальнем углу комнаты. Все
это делало совершенно особой
окружавшую их атмосферу, и сердце билось сильнее, и очертания предметов
постепенно размывались, пока единственным,
что Эбби четко видела, не осталось его склонившееся над ней лицо. Такое
взволнованное. Склонившееся так близко.
Вероятно, не прошло и нескольких секунд, как она, доверчиво улыбнувшись,
ответила: "Да".
Эбби была счастлива оттого, что первое предложение руки и сердца получила в
этой комнате с видом на тихий уголок
сада, лежа на пуховом матрасе, покрытом льняной простыней, на котором им
предстояло провести эту ночь.
Джек встал, прошел в ванную, принес толстую белую свечу, зажег ее, поставил
на тумбочку возле кровати и погасил свет.
Эбби наблюдала, как он подлил шампанского в бокалы.
- Благодарю тебя, Эбби. Я постараюсь сделать тебя счастливой.
- Я уже счастлива.
- Тебе вовсе не обязательно работать шеф-поваром, если ты предпочитаешь
заняться чем-нибудь другим.
- А чем еще я могу заняться?
- Ну, не знаю... Посещать какие-нибудь занятия, гулять по пляжу... У меня
такое ощущение, что ты еще не насладилась
праздным шатанием по берегу, отдыхом у океана.
Эбби рассмеялась:
- Разве можно получить удовольствие, бродя по песку на высоких каблуках или
лежа в гамаке в костюме от Армани?
Он наклонился и поцеловал ее.
- Тебе нужно немного побродить босиком.
- Я хочу покататься на роликах. Ты умеешь?
- Завтра же этим и займемся. Я тебя научу.
Эбби поставила бокалы на тумбочку, потом взяла в ладони его лицо и крепко
поцеловала. Сердце Джека чуть не
выскочило из груди. Он восхищался ее неизвестно откуда взявшейся раскованностью.
- Милый, я хочу научиться кататься на роликах и стать твоим шеф-поваром. Хочу
сделать все, что в моих силах, чтобы
твой ресторан процветал. Хочу быть твоим партнером во всех смыслах этого слова.
И... и еще я хочу поблагодарить тебя.
- За что?
- За то, что ты разглядел во мне меня настоящую, а не ту, какой я обычно
представляюсь окружающим.
Джек хорошо понимал, что она имеет в виду, и не видел смысла возражать.
- Я очень рад. А теперь у меня есть некий план, для осуществления которого
понадобятся твои замечательные трюфели,
еще пара бокалов шампанского - и твоя готовность на всю ночь забыть про сон. Ты
как?
Эбби молча прильнула к нему.
Глава 5
В ту ночь для Эбби не существовало ничего и никого, кроме мужчины, в чьих
объятиях она пребывала.
Когда в отношениях между мужчиной и женщиной появляется перспектива брака,
что-то меняется в их близости.
Эмоциональная аура интимных отношений становится глубже и сладостнее, гораздо
насыщеннее, и в то же время приходит
чувство полной свободы.
Джек поведал ей о том, что почувствовал с первой же минуты, когда их взгляды
