постарается остановить и тем самым разрушит и
свою и ее жизни.
Он все понял, как только открыл дверь. У Молли был совершенно обескураженный
вид. Джек постоял немного,
восстанавливая дыхание и собираясь с мыслями.
- Она уехала, - сказала Молли, закашлявшись, и вручила ему простой белый
конверт. - А кошечку оставила в своем
номере, сказала, что хочет, чтобы та жила с вами. Мне так жаль, Джек.
Он сел в кресло, чувствуя себя простофилей, которого обвели вокруг пальца.
Несколько раз за эту неделю ему приходила
мысль, что Эбби может испугаться и сбежать. Но после такой ночи...
Больнее всего было то, что Эбби уже, как казалось Джеку, полностью ему
доверяла.
Не обращая внимания на Молли, он медленно вскрыл конверт.
Джек!
Не понимаю почему, но я просто не могу этого сделать. Пожалуйста, не пытайся
меня вернуть. Но знай, что
воспоминания о неделе, проведенной с тобой, я никогда никому не отдам ни за
какие сокровища.
Я действительно люблю тебя.
Эбби.
Он сидел, уставившись на записку, до тех пор, пока боль не начала немного
отпускать. Потом сообразил, что Молли
наблюдает за ним.
- Как вы собираетесь поступить, Джек?
- Я должен уважать ее волю и, следовательно, не стану ее догонять. Во всяком
случае, не теперь.
- Что поделаешь!
- Пойду перенесу Каллисту к себе в комнату.
- Не беспокойтесь, я сама это сделаю! Идите к себе, примите горячий душ и
начинайте разрабатывать план ее
возвращения!
- За это вы заслуживаете хотя бы круассана, - сказал Джек, открывая белый
бумажный пакет. - Вам с шоколадом или
с миндалем?
Не отъехав и пяти миль от "Погребенного сокровища", Эбби поняла, что
совершила чудовищную ошибку. Наблюдая, как
очертания дома на берегу расплываются - сначала за пеленой дождя, потом в
тумане, - она ощутила, как больно сжимается
сердце.
Даже Йода, неунывающая Йода, умевшая во всем видеть светлую сторону, смотрела
на нее осуждающе и скулила,
свернувшись клубочком в клетке, стоявшей на сиденье рядом.
- Я не могла этого сделать, - виновато пробормотала Эбби. - И приняла
единственно верное решение. Я бы испортила
все дело, ему в конце концов пришлось бы искать мне замену, и это отравило бы и
наши взаимоотношения.
- Мадам, когда, вы сказали, улетает ваш самолет? - спросил водитель.
Это был чисто выбритый молодой человек лет двадцати восьми - вероятно, один
из тех тысяч мужчин и женщин,
которые днем работали в самых разных местах, а по ночам писали сценарии или
читали их, готовясь к кинопробам.
- В десять.
- О, у нас еще масса времени, - сказал он, посмотрев в окно. - Тем более что
из-за тумана рейс могут задержать.
- Ничего. Я подожду в аэропорту.
Йода продолжала жалобно скулить.
- С собачкой все в порядке?
- Да, абсолютно.
- Вам разрешают брать ее в салон?
- Иначе я бы ее с собой не возила.
С болью в сердце Эбби представила, как Джек возвращается с пробежки с пакетом
круассанов, ожидая найти ее в постели,
а вместо этого получает записку и персидскую кошку. И остается с воспоминаниями
о проведенной вместе неделе.
Эбби подалась вперед, дотронулась до спинки переднего сиденья и чуть было не
попросила водителя повернуть обратно.
В голосе Йоды зазвучала нотка надежды, однако она не шелохнулась.
Эбби снова откинулась на спинку сиденья. Что ж, по крайней мере во время
этого путешествия она поняла одну важную
вещь: такой, какая она есть, ее сделали не обстоятельства, а собственное
нежелание и неспособность рисковать.
"Джек - тот, кто тебе нужен".
Она отогнала эту мысль.
"Вы созданы друг для друга".
Эту мысль она отогнала еще более решительно.
Эбби увидела, что они уже недалеко от аэропорта, и твердо решила: как только
окажется в салоне бизнес-класса, возьмет
последний выпуск "Юридического вестника" и, как только стюардессы разнесут
напитки, даст волю слезам.
Но ни в коем случае не раньше.
- Люкс уже сдан, - сказала Молли, изучая лежавшую перед ней книгу
регистрации, в которую с другой стороны
заглядывал Джек. - Вчера вечером в него въехала молодая пара. Очень симпатичная.
- А что осталось?
Срок его пребывания в пансионе кончался сегодня, после обеда он предполагал
вылететь в Нью-Йорк, но чувствовал, что
не может уехать. Пока не может. Надо, надо подождать: вдруг Эбби передумает?
Слабая надежда, но единственная, какая у
него осталась.
- Не так уж много. Вы ведь должны сегодня освободить "Садовую комнату",
поэтому она сдана, и единственное, что я
могу предложить... - Молли провела пальцем по странице сверху вниз и задержалась
на пустой строчке. - "Воронье
гнездо".
- "Воронье гнездо"?
- Это на самом верху. Маленький, но уютный номер для двоих, оттуда
открывается чудесный вид на горы. - Она
нахмурилась. - Конечно, в этом тумане вы мало что увидите. - Молли тут же
просияла: - Может быть, рейс отложат?
Дайте ей еще немного времени подумать.
- Надеюсь.
Он твердо решил не ехать вслед за Эбби. Джек не мог этого сделать после того,
что она написала ему. В душе Эбби
происходила серьезная внутренняя борьба, и Джек не имел права принимать решение
за нее. Женщина должна решить сама.
Эбби необходимо поверить в то, что она поступает правильно, иначе ее дальнейшая
жизнь будет отравлена сомнениями.
- Вы рассказали ей о вывеске?
Джек вздохнул:
- Это было бы несколько преждевременно с моей стороны, вы не находите? Нет, я
ничего не сказал.
Молли покачала головой:
- Не знаю, изменило бы это что-нибудь. У каждого из нас свои демоны. Не
думаю, что дело в вас, Джек.
Он понял, что хозяйка пансиона пытается утешить его, и был тронут.
- Спасибо, Молли. Я никогда этого не забуду.
Эбби очень быстро добралась до выхода на посадку и только здесь узнала, что
все рейсы откладываются из-за густого
тумана. Хорошо, если возобновятся к обеду. Не испытав никакой радости от
подобного сообщения, она проследовала в бар,
заказала содовую воду для себя и хот-дог для Йоды.
Чихуахуа презрительно взглянула на нее из-за решетки и проигнорировала обычно
столь любимое лакомство. Эбби
поняла, что ее ожидает долгий скулеж и тяжелые вздохи демонстративно
отвернувшейся Йоды.
- Ну ладно, - шепнула она собачке, - наверное, это действительно похоже на
взятку. Но ты должна понять, что иначе я
поступить не могла. Я же не авантюристка. Я всегда боюсь, Йода, всегда.
