на ноги и запускает обе ладони в волосы, резко зачесывая их назад пальцами и расхаживая туда-сюда на расстоянии в два шага, будто боясь, что его близость может усугубить ситуацию.
Так оно и есть. Он достаточно крупный мужчина, одно это насторожит любого ребенка. Выражение его лица — смесь напряжения и растерянности, которые он выражает одним единственным словом.
— Блядь… — бормочет себе под нос, снова запуская руки в волосы.
Панамка Лео падает на траву. Прижавшись губами к виску сына, уговариваю его прекратить. Тихо нашептываю, когда делает паузу, чтобы глотнуть воздуха:
— Ну, ты чего? Не бойся… это папа…
— Па-па… — повторяет, захлебываясь.
— Да… Папа… — целую его лоб. — Не бойся. Посмотри. Папа хороший…
Приподняв голову, сын смотрит на Кирилла, который застыл, прекратив шагать вперед-назад. В течение этих секунд Лео не издает ни единого звука. Пока они снова смотрят друг на друга, он прекращает дышать, а когда все же делает вдох, его рев становится еще оглушительнее, чем минуту назад.
Мы становимся центром внимания. Попытки няни отвлечь внимание Лео игрушкой заканчиваются тем, что сын швыряет ее на землю. Пока женщина подгоняет коляску, чтобы достать оттуда другие его игрушки, я в суете оборачиваюсь, но нигде не вижу Кирилла. И даже в этой суматохе мне понятно, что отец моего ребенка сбежал и даже не попрощался.
Прохожу в двери отеля, не дожидаясь пока они разъедутся передо мной полностью.
После получасовой пробежки пот катится по телу и заливает глаза. Я стираю его со лба краем спортивной майки, быстро проходя мимо стойки ресепшн к лаунжу с диванами. Там в данный момент разместился один единственный человек, и его благородная седина мне отлично знакома.
Обогнув диван, на котором он сидит, загораживаю собой обзор, и Луговой поднимает на меня глаза. Не обращая внимания на сквозняк, который лупит по затылку, упираюсь ладонями в колени и спрашиваю, пытаясь восстановить дыхание:
— Какого хера ты здесь делаешь?
Его сообщение прервало мою утреннюю пробежку, и я прервал ее мгновенно, потому что никаких попыток со мной связаться бывший заместитель вообще предпринимать не должен. В нашу последнюю встречу я дал это понять четко и предельно ясно. Его здесь быть не должно, и, зная это, он нервно посмеивается, говоря:
— И тебе привет.
Сцепив зубы, беру его за шиворот измятой рубашки и поднимаю с дивана.
Он не сопротивляется. Когда волоку его к выходу — тоже. Когда выходим на улицу, спрашиваю:
— Где твоя машина?
— Что ж ты такой вспыльчивый, Кирюша… — юродствует, махнув рукой в сторону маленькой парковки перед зданием.
Осмотрев ее, вижу знакомый Рендж Ровер во втором ряду и тащу Лугового к тачке.
За плечами у нас общий босс и общий проект, за который мы оба получили космические комиссионные, но зависимость Лугового от азартных игр быстро приканчивает любые комиссионные.
— Ключи, — говорю, толкнув к водительской двери. — Быстро.
Он достаточно токсичный, чтобы его нахождение где-то в пределах моей собственной локации доставляло ментальный дискомфорт. И он совершенно точно элемент, которого в моей локации быть не должно, даже несмотря на то, что больше нас абсолютно ничего не связывает.
Его глаза бегают, и они слегка стеклянные. С учетом педантизма, к которому он привержен, неряшливый вид одежды на нем — громкий сигнал, что его дела пробили дно.
Его проблемы меня не касаются. Помогать таким, как он — все равно что вляпаться в трясину, которая за собой утащит любого, кто в нее влезет. Это давно доказанная аксиома, но даже несмотря на это, в нашу последнюю встречу я дал ему денег на условии, что больше его никогда не увижу.
Зная, что времени у него нихрена нет, проговаривает быстро и без сантиментов:
— Мне деньги нужны.
Игнорирую, хлопая его по карманам. Брелок сигнализации нахожу в нагрудном кармане рубашки, пока торопливо и зло продолжает:
— Я все верну. Не веришь? А зря. Меня потопить непросто, знаешь сколько раз пытались?
— Садись в тачку и уезжай, — сняв машину с сигнализации, открываю дверь и толкаю Лугового внутрь.
— Зря ты так. Я к тебе долго добирался…
— Слава, — проговариваю по ебаным слогам. — Если я увижу тебя еще раз, ты и мне все до копейки вернешь. Вали отсюда и забудь дорогу. У нас тобой полный взаиморасчет.
Я хочу стряхнуть это говно со своего ботинка раз и навсегда. Я не знаю, чем буду заниматься через год — те предложения, которых полна моя копилка, ведут очень далеко от этого города, но где бы я ни был, это наша последняя встреча с моим бывшим заместителем.
Он читает это по моим глазам, по-другому я не могу интерпретировать холодную ухмылку на его лице.
— Зря ты так, — забирается в машину. — Я к тебе со всей душой…
Захлопываю за ним дверь, не дожидаясь, пока закончит свою речь. Только когда Ровер выезжает на дорогу, покинув парковку, ухожу отсюда.
В последние полгода я так часто менял локации, что застать меня на месте было практически невозможно. Не знаю точно, как он нашел меня сейчас, но добывать информацию — почти главная его обязанность в холдинге, где когда-то мы трудились бок о бок.
Закрыть дверь за семьей Ахмедовых и всем дерьмом, которое налипло на меня в ходе этого родства, не так просто, но я прекрасно понимал это и в тот день, когда женился на Альбине, и в тот, когда с ней разводился.
Если не брать в расчет наш с Альбиной брак, членство в ее семье дало мне понять как минимум то, что я абсолютно не командный игрок.
Войдя в номер, снимаю бейсболку и кроссовки. В ванной стягиваю с себя мокрую, прилипшую к телу одежду и становлюсь под душ.
Примерно через час в ресторане отеля у меня чертовски важная встреча и, готовясь к ней, тщательно сбривают отросшую за ночь щетину. Сделав пару звонков и ответив на рабочие письма, одеваюсь в брюки и футболку, которые вернули сегодня утром после стирки.
Делегация инвесторов сегодня вечером вернется в Москву, за ними уже прибыли нанятые сопровождающие. Лиза отправится туда же, а мои планы на ближайшее время претерпели дохрена изменений. В них появились новые вводные и составляющие, от которых три дня назад я в прямом смысле охерел.
В ресторан я спускаюсь на десять минут раньше условленного времени, но меня уже ждут. За столиком у окна вижу тонкую женскую спину в голубом платье, на плечах которой лежат белые как лен волосы. Рядом с этой
