на ту напал.
Мысленно вызверившись на него всеми теми словами, за которые бабушка в детстве обещала отрезать мне язык, осторожно выглянула из-за перегородки, чтобы запомнить паршивца в лицо.
Признаться, на пару секунд даже обомлела. Парни встали в позу бойцовых петухов посреди прохода. Один тёмный шатен, второй с модно постриженными платиновыми волосами.
И оба уже остались в одних шортах.
А я, мало того что впервые лицезрела таких красавцев, так ещё столько кубиков перед собой последний раз в детском саду видела.
– Март, без обид. Хочешь любви – найди себе ровню. – с усмешкой произнёс блондин. – Неужели пример отчима тебя ничему не научил? Где сейчас любовь всей его жизни? Вернулась на родной хутор коровам под хвосты заглядывать. Мужик только к полтиннику поумнел – встретил твою мать, нормальную, городскую бабу. Так же хочешь?
Я едва себя не выдала, громко выдохнув закипевший в груди гнев. Как в помои окунул, обидно стало до слёз.
Но парни, отвернувшись спинами друг к другу, начали стягивать шорты и нижнее бельё. Зажмурившись, я скользнула обратно.
– Не лезь, куда не просят, – угрожающе рыкнул шатен, прежде чем его голос приглушил звук льющейся воды. – И это касается не только моей семьи.
Вот за меня вроде как заступились, а желание проучить зарвавшегося Артура перекрыло всю признательность.
Пусть только попробует подкатить!
Но Артур затаился, а вот Март слов на ветер не бросал. Уже на следующий день подпирал спиной тенистый каштан у главных ворот универа с явным намерением завязать разговор.
Я тоже времени зря не теряла. Вернувшись накануне из душевой, узнала от соседки по комнате, что Март, он же Рома, обычный паренёк из соседнего города, а вот его однокурсник Вяземский Артур – действительно типичный представитель золотой молодёжи.
То бишь знатный козёл и «бабоукладчик».
Скажем честно – оценка Василисы поголовно грешила предвзятостью. Хотя лишний вес и нос картошкой не портили её самобытного очарования, но привлекательности в глазах местных красавчиков тоже не прибавляли. Поэтому ветреными она называла всех через одного, оставшиеся незатейливо величались козлами.
А вот интересующего меня Артура слишком явно соседка выделила из общего стада прямоходящих парнокопытных, благоговейно дрожа голосом и отчаянно рдея лицом.
Отсюда вывод какой?
Правильно – видит око, да зуб неймёт. Это как в басне у Крылова: «На взгляд-то он хорош, да зелен – тотчас оскомину себе набьёшь».
Март, кстати, тоже выигрышно выделялся на фоне общей массы студентов. Я таких невыносимо жгучих глаз ни у кого не видела. И за время, что я с намеренной неспешностью плелась к воротам, на мне только одежда не начала дымиться. Моргнул бы хоть раз. Кто ж так смущает?
Помню, бабушка, когда дарила мне очередной свитер под горло, любила повторять: «Все мужики одинаковые. Пока ты наивно поправляешь косу, они уже тайком заглядывают в твой вырез».
Так вот, даже весь из себя правильный Март не смог устоять перед зовом инстинктов. Правда, торопливо перенёс внимание повыше и просиял в приветливой улыбке.
– Привет! Нам, кажется, в одну сторону. Непротив если я составлю тебе компанию?
Что примечательно, вопрос прозвучал уже после того, как он беззастенчиво подстроился под мой шаг.
– Против не буду, но и «за» не выскажусь. – ответила я честно.
Конкретно Март мне ничего плохого не сделал, но становиться трофеем в их с Артуром соревновании большим желанием тоже не горела.
– Прости, засмотрелся и начал не с того. – Не растерялся он. – Меня Рома зовут.
– Вероника, – буркнула я без особого энтузиазма.
Он прикусил губу, сдерживая улыбку и открыто признался:
– Знаю. Уже несколько дней любуюсь со стороны. Вот, набрался, наконец, наглости подойти.
– Подошёл? – Замедлив шаг, я демонстративно вставила в одно ухо наушник. – Теперь выкладывай, что тебе нужно. Я тороплюсь.
Судя по тому как недоверчиво вскинулись брови Марта, вряд ли это тот ответ, на который он рассчитывал.
– На самом деле ничего криминального. Просто я понял, что давно не был в кино и... Кажется, за лето катастрофически разучился флиртовать, – закончил он заразительно улыбаясь. – Сходим вместе на комедию в пятницу вечером?
Держаться холодно, когда на тебя так очарованно смотрят ещё то испытание. Я как-то даже растеряла всю спесь, польщённая столь жадным вниманием, но упрямо покачала головой.
– У меня на пятницу другие планы. – Как могла, смягчила свой отказ.
– Понял. – Март с той же обаятельной улыбкой протянул мне билет. – На случай если планы изменятся, мой номер на обратной стороне. Не буду задерживать. Было приятно познакомиться, Вероника.
– Мне тоже. – Я всё же забрала билет. Вот вроде и не нужно оно мне, а вроде и приятно. Больше, конечно, приятно, потому что Март изображал очарованность весьма убедительно.
Вставив в ухо второй наушник, позволила Роме себя обогнать и неспешно пошла вдоль тротуара.
Сердце окрылённо билось в такт песне. В блаженно пустой голове не мелькало ни единого просвета мысли и тем более не крутилось намерений набрать его номер. Просто было приятно мужское внимание и сыто потягивалось самолюбие.
Сыто, но недолго.
День резко перестал быть чудесным, когда уже на подходе к общежитию сбоку вдруг раздался визг шин и одновременно звук ревущих на всю улицу басов. Позвоночник за миг сковало холодом, а ещё меня пронзило абсурдной мыслью, что пустить корни в столице я всё же планировала не в качестве удобрения для кладбищенской почвы.
Я растерянно вытаращилась на сверкающий как молодая листва после дождя спортивный автомобиль. Броский салатовый цвет уже успел привлечь моё внимание днём ранее у общежития и теперь я с интересом следила за тем, как опускается стекло со стороны пассажирской двери.
За рулём сидел Артур. Причём так скучающе смотрел вперёд, будто просто притормозил у светофора. Я даже растерялась. Вот просто встала где стояла, и шелохнуться не смела. Вдыхала, вслушивалась, запоминала... пьянящий запах роскоши, вызывающе громкие басы, ауру вседозволенности...
Всё такое непривычное и манящее.
Музыка оборвалась, оглушила внезапной тишиной.
– Не понял, тебе что, приглашение особое нужно? Садись в машину.
Пардон, что?..
– С чего бы? – выдохнула я и замолчала, потому что в голове действительно не появилось ни одной внятной причины повиноваться, а Вяземский говорил так взыскательно, словно я ему денег должна. Причём сумму как минимум с приличным рядом нулей.
На несколько
