мгновений между нами повисло нервирующее напряжение. Отчего-то стало неловко за застиранные кеды, безликую футболку и великоватые джинсы, подаренные бабушкой. Мне уже скоро девятнадцать, а её привычка покупать на вырост никуда не делась.
Впрочем, Артура, кажется, беспокоило совсем другое. Он, не скрываясь, обвёл ленивым взглядом всё то, что обычно оценивают в девушках половозрелые мужчины и, наконец, край его губ дрогнул в скупой ухмылке.
– Да не дёргайся ты. Мне всего-то нужен твой номер.
Оторопело моргнув, я незаметно шагнула назад. Надо признать, его наглость обескураживала.
– А мне не нужно, чтобы ты звонил.
В тёмном серебре его глазах зажёгся интерес... или пренебрежение. Было не разобрать, но точно какая-то эмоция. Первая за всё время нашего недоразговора.
– Выдохни, малышка, лимита не по моей части, – фыркнул он, что-то проматывая в своём телефоне. – Меня друг попросил, Рома Мартышев, может, слышала. Сам он подойти очкует, а я ему услугу должен. Давай решим по-быстрому этот вопрос и я поеду дальше.
Вот жук!
Я закусила нижнюю губу, понимая, что буду выглядеть в равной степени глупо и при попытке разоблачить его, и прикинувшись валенком. А ведь учитывая, что Март своего напыщенного товарища опередил и держался при этом не менее уверенно, то дружеская просьба – чистой воды развод. Правда на что конкретно рассчитывает Артур при таком скотском отношении так и не нашла ответа.
Неужели настолько уверовал в свою исключительность?
– Ой, правда неловко получилось, – выдохнула я, изображая ужасное волнение. – Если Рома просил, то, конечно. Записывай.
Нарочно произнесла имя Марта с особым придыханием. И чуть себя не выдала злорадной усмешкой при виде того как на мгновение скривились губы Вяземского.
С возросшим энтузиазмом продиктовала ему номер бабы Вали – заслуженной скандалистки нашего посёлка. Один раз наберёт, так она от него не отвяжется, пока бедолага не попадёт на приём к психиатру, ну или по-быстрому не сменит номер.
Едва я договорила, Артур оторвал взгляд от экрана телефона. Снова подождал, будто давая мне шанс сообразить самой, что от меня требуется, и только затем снисходительно «разжевал»:
– Как записать?
– А? – с недоумением переспросила я, ведь ночью он отлично помнил моё имя, и следом, спохватившись, выпалила: – Вероника. А Рома сказал, когда позвонит?
– Скоро, – мрачно хмыкнул несносный мажор и подмигнул мне, бросая мобильный на пассажирское сиденье.
Я состроила постное лицо, что при степени моей оторопи не составило труда, и поспешила убраться, пока Вяземский не решил проверить номер дозвоном.
В голове начал вызревать простейший план, как поставить Артура на место. Эгоисты ведь не терпят конкуренции, правда?
Дорогие читатели, рада приветствовать вас в новой истории. Как и было обещано, она будет бесплатной, местами лиричной, местами ироничной, но в первую очередь она будет со смыслом. Сразу предупреждаю, героиня далека от идеала. Я сознательно выбрала такой типаж, местами утрированный, чтобы ярче обыграть парочку распространённых заблуждений, свойственных юности.Предлагаю вместе порассуждать, в деньгах ли только счастье, реально ли перевоспитать эгоиста и всегда ли есть смысл прощать во имя любви?
Конечно же, мне, как всегда, безумно важны ваши впечатления и поддержка. Делитесь мыслями, предполагайте, спрашивайте – с удовольствием отвечу всем! В общем, не забывайте комментировать и радовать автора звёздочкой, если история вам нравится))
С Мартышевым и Вяземским я снова пересеклась через пару дней. На мою удачу парни стояли в одной компании и дразнить друг друга заигрыванием со мной не стали.
Но если Март отметил моё появление милой улыбкой, то Артурчик явно успел поворковать с бабой Валей. Его острый взгляд, что воткнулся мне в спину, ещё долго жёг между лопаток, укрепляя меня в принятом решении.
Нет, поклонник из Ромы по-прежнему был бесперспективный, таких, среднестатистических, вокруг – в кого ни ткни. А вот заступник в случае чего не помешает.
За час до указанного на билете времени я уже при полном параде крутилась перед зеркалом, придирчиво разглядывая своё отражение.
В детстве я думала, что одеваться на рынке совершенно нормально, что ходить в одинаковых платьишках как из инкубатора прикольно, а донашивать вещи за дочкой соседки – большая удача. Но потом я открыла его... свой первый глянцевый журнал. И мои представления о мироздании рухнули в одночасье.
Мне было лет тринадцать или чуть больше, когда я узнала, что где-то за пределами посёлка есть другой мир. Мир, в котором девушки уверенно ходят на высоких шпильках без страха поскользнуться на коровьей лепёшке. Мир, где интеллигентные парни приглашают на свидание в красивые парки, кафе и кинотеатры, а не прогуляться по лощине за погостом или ведут сразу на сеновал.
Чтоб вы понимали, в нашем посёлке куцый сквер перед зданием дома культуры и прилегающая к нему пивная – единственный оплот культурной жизни.
В общем, у меня была железная мотивация хорошо учиться, ведь если я вылечу за неуспеваемость, придётся возвращаться в посёлок. Где я либо смогу претендовать на бабушкино место в пыльной библиотеке, либо устроюсь продавщицей в продуктовом. Потом выйду замуж за какого-нибудь Витю-агронома и стану коротать досуг за пролистыванием журналов, вздыхая о несбывшейся глянцевой мечте.
Так что отставила панику, где надо втянула, где не надо втягивать – выпятила, и ещё раз пробежалась взглядом по ровному ряду цифр, нацарапанных на билете простым карандашом.
Я даже порадовалась, что на своё первое в жизни свидание пойду с обычным парнем. Во-первых, не страшно если первый блин выйдет комом. А во-вторых, практика всегда и во всём пригодится.
Набрав номер Марта, приготовилась слушать гудки, но тут в дверь коротко постучали и одновременно с этим из динамика раздалось бодрое:
– Слушаю.
– Рома, привет. Это Вероника.
– Ух ты. – В его голосе послышалась ленивая усмешка. – Планы всё же изменились?
– Можно сказать и так. Встретимся во дворе?
– Без проблем. Но как-нибудь в другой раз.
Я чуток поперхнулась воздухом и раздражённо показала Василисе, что занята разговором.
Соседка, что-то буркнув себе под нос, поплелась открывать.
За отсутствием собственной личной жизни, Вася пыталась развлечь себя тем, что лезла в мою. И всё бы ничего, но её политика сводилась к тому, что из всех знакомых козлов Март якобы самый человечный. А моё резонное замечание, что козёл на велике никогда и ни в чём не обгонит козла на новеньком немецком мерине, разбилось о пылкое: «С милым рай и в шалаше!».
Что тут сказать...
Рома,
