— До встречи, папа. — Кэрол поцеловала отца, а затем повернулась к Сьюзен. — Я рада, что ты моя новая мама. — Девочка наклонилась и поцеловала ее.
К горлу Сьюзен вновь подступил комок, глаза наполнились слезами.
— А я рада, что ты моя новая дочка, — с трудом промолвила молодая женщина.
Марк опустил дочь на пол, потом обнял Сьюзен за талию и помог ей спуститься по лестнице.
Оказавшись в фургончике, Сьюзен обернулась и сквозь пелену слез посмотрела на родных. Те, собравшись на галерее, улыбались и махали им руками.
Марк включил двигатель, несколько раз нажал на гудок и покатил по аллее.
Какое-то время оба молчали. Сьюзен выбрала из волос конфетти, а потом посмотрела на мужчину, сидевшего рядом. В волосах Марка тоже застряли цветные кружочки, но это делало его еще милее.
Опустив ресницы, она украдкой изучала мужа и улыбнулась, заметив, что Марк уже расслабил узел «бабочки» и расстегнул тугой воротник.
Он выглядел спокойным, удивительно красивым, и у Сьюзен, которую события последних нескольких часов заставили забыть свои сомнения, вновь тревожно застучало сердце при мысли о том, что Марк Маршалл стал ее мужем… в горе и в радости… в болезни и во здравии… отныне и вовеки…
Во время церемонии бракосочетания и праздника, продолжавшегося всю вторую половину дня, Марк был не только ослепительно красив, но очень любезен и внимателен. Иными словами, вел себя как настоящий джентльмен. Любая женщина могла бы гордиться таким мужем.
И тем не менее все это было фикцией. Такой же фикцией, как и их брак.
Он просто играл роль перед публикой, которую составляли их родные. Причем, надо отдать ему должное, играл блестяще. Никому и в голову не пришло, что перед ними разыгрывается не то комедия, не то фарс.
Сьюзен невольно подумала о Мэгги. Вспоминал ли Марк сегодня свою бывшую жену? Интересно, что их свело? И почему они расстались? Может быть, сердце Марка разбито и он до сих пор вспоминает по ночам свою белокурую красавицу?
Неужели желание играть на сцене способно заставить женщину забыть о том, для чего она предназначена природой?
Сьюзен одернула себя. В сущности, она сама почти ничем не отличается от Мэгги. Но только почти.
Марк говорил ей, что Мэгги не хотела рожать Кэрол. Конечно, это не украшает женщину, на которой он женился, однако вовсе не означает, что он перестал любить мать своего ребенка.
При этой мысли Сьюзен ощутила нестерпимую боль в сердце. Господи, какая она дура…
Пришлось напомнить себе, что их брак всего лишь сделка, и ничего больше. Она была уверена, что Марк будет честно выполнять условия договора, пока один из них — или они оба — не пожелает освободиться от брачных уз.
Так почему же она внезапно размечталась о чем-то большем? Почему ей так отчаянно захотелось, чтобы их брак стал настоящим и все завершилось счастливым концом?
— Я положу коробки с едой, которые собрал нам Чарли на завтра, к тебе в спальню, — сказал Марк, когда они поднимались по лестнице на второй этаж.
— Спасибо, — ответила Сьюзен.
Марк отпер дверь и отошел в сторону, пропуская ее.
— Без Кэрол здесь как-то пустовато, — заметил он.
— Она в первый раз не ночует дома? — спросила Сьюзен, пытаясь не выдать своего разочарования. Марк не захотел перенести ее через порог…
— Нет. — Марк прошел следом, движением плеч сбросил с себя смокинг и перекинул его через спинку кресла. — Несколько раз она оставалась у Эми, причем чаще, чем мне этого хотелось бы. Такое случалось, когда у меня были срочные вызовы, — объяснил он.
Затем Марк стащил с себя винно-красную «бабочку» и начал расстегивать пуговицы рубашки.
— Ты переживаешь из-за того, что ей может не понравиться у Майка и Вайолетт? Или боишься, что она не найдет общего языка с Грейс? — спросила Сьюзен.
Сьюзен посмотрела на Марка и почувствовала, что у нее пересохло во рту. Он хмурился, пытаясь расстегнуть манжет. Невозможно было отвести взгляд от его смуглой груди, видневшейся в вырезе расстегнутой рубашки.
Конечно, Сьюзен уже приходилось видеть обнаженную мужскую грудь. Но сегодня по каким-то причинам, неясным ей самой, от зрелища рельефных бронзовых мускулов у нее сладко закружилась голова.
— Да нет, там все будет в порядке, — ответил Марк, продолжая бороться с пуговицами. — Черт бы их побрал! — с явной досадой проворчал он.
— Давай помогу, — предложила Сьюзен. Она положила букет и подошла к нему. Марк вытянул руки. Ловкие женские пальцы расстегнули сначала одну пуговицу, потом другую. — Вот и все.
Она подняла голову, посмотрела ему в глаза, и внезапно разделявшее их пространство заискрилось. Его глаза приобрели цвет расплавленного серебра и уставились на нее с таким выражением, словно что-то искали.
Как загипнотизированная она следила за тем, как кончик языка Марка облизал губы. Тело Сьюзен пронзила сладкая боль. На мгновение все поплыло у нее перед глазами. Казалось, Марк сейчас поцелует ее.
Она затаила дыхание и стала ждать прикосновения его губ. Сердце ее стучало так гулко, что он должен был непременно услышать его удары.
Внезапно он негромко чертыхнулся, и это разрушило чары. Марк отвернулся, но недостаточно быстро, и Сьюзен увидела на его лице гнев. Он провел рукой по волосам, и разноцветные кружочки конфетти посыпались на пол.
— Ты бы лучше поставила цветы в воду, — проворчал он. — Вазу найдешь в одном из буфетов на кухне. Извини. Я сейчас вернусь. — Марк взял с кресла смокинг и пошел по коридору, направляясь в свою спальню.
Сьюзен стояла неподвижно, как манекен в витрине магазина, и ждала, пока успокоится сердце. Она сделала несколько глубоких вдохов, внушая себе, что это глупо и что Марк вовсе не собирался целовать ее. Размечталась, глупая корова… Неужели она никогда не поумнеет?
Смахнув с глаз слезы, Сьюзен взяла букет и отправилась на кухню. Она порылась в буфетах, нашла вазу, наполнила ее водой и поставила букет в центре стола.
— Нашла? Вот и молодец. — При звуке голоса Марка у Сьюзен подпрыгнул пульс. Черт побери, интересно, до каких пор это будет продолжаться?
— Да. Спасибо.
Сьюзен заметила, что Марк переоделся в джинсы, обтягивавшие бедра, и белую майку, подчеркивавшую его широкую грудь. Она попыталась не обращать внимания на бежавшие по спине мурашки.
— Гм… Я бы с удовольствием выпила чаю. Можно? — с запинкой спросила она.
В глазах Марка вспыхнула досада.
— Ты не должна спрашивать у меня разрешение, — резко сказал он. — Послушай, я понимаю, что брак у нас не совсем обычный, но ты моя жена. Теперь это твой дом. Ты в нем хозяйка. Пожалуйста, привыкай. Можешь убрать или переставить все так, как тебе захочется.
