— Папа! — радостно кричит мальчик и срывается к Эмилю.
Макс смеется, глядя ему вслед. Вот такая несправедливость. Мне и чихнуть нельзя, а им…
Мужчины!
Эмиль с Шамилем колдуют над мясом у мангала. Пахнет уже так, что я не хочу никакой рыбы. Там сочные кусочки покрываются аппетитной золотистой корочкой и капают жиром в угли. Мой желудок жалобно урчит. Мы с утра с ним съели только пару печенек и стакан чая.
Рядом с парнями крутится Саша. Муж иногда рычит на нее, чтобы не лезла под руку.
— Мясо — не женское дело! Брысь отсюда, — шлепает ее по попе Эмиль.
Намиру и Дёме больше не интересно медитировать с Максом у воды. Они с удовольствием перенимают опыт у других мужчин этой большой дружной компании.
Камиль отсыпается в одной из палаток. Парни говорят, он последние несколько ночей почти не спал. Какие-то проблемы. Девочкам опять знать не положено. Мы его поднимем, когда все будет готово.
Подхожу к Максиму. Обнимаю его за шею, целую в колючую щеку. Откладывает удочку, тянет меня за руку к себе. Сажусь рядом на мягкую прохладную траву. Переплетаем наши пальцы в замок.
— Юн, давай малыша родим, а? — поворачивает ко мне голову. — Я дочку хочу. Или еще одного сына. А то пока ты учебу свою закончишь, мне будет аж сорок два, — сокрушается он.
Я стараюсь не выдать себя слишком сияющей улыбкой. Сюрприз ему хотела вечером сделать, объявить при друзьях важную новость, чтобы мой мужчина погордился перед всеми. Теперь не знаю, дождаться или все же сказать сейчас.
Он трется носом о мою щеку, целует, скользит губами к ушку, щекочет его своим горячим дыханием.
— Макс! — смеясь, уворачиваюсь от дразнящих и хулиганистых прикосновений.
Он обнимает за талию и одним движением роняет меня спиной на траву. Прижимает собой и просто смотрит в глаза, поглаживая пальцем скулу и губы.
— Сдаюсь, — выдыхаю, упираюсь ладошками в твердую грудь.
Максим садится, протягивает мне руку. Цепляюсь за нее и тоже сажусь.
— Ты станешь папой, — шепчу ему в ухо.
Замирает. Медленно поворачивается ко мне лицом.
— Повтори, — хлопает своими густыми ресницами.
— Я беременна, Макс. Около семи недель назад кто-то был очень голодный и несдержанный. Забыл все на свете, — стараюсь не смеяться над его выражением лица. Брови так смешно ползут вверх.
— И ты молчала, — выдавливает из себя.
— Я узнала пару дней назад. Мы с Сашей к врачу ходили.
Макс переводит взгляд на нее. Я тоже. Сашка, смеясь, отворачивается. Поняла, что я ему рассказала.
— И молчала! — продолжает он.
— Сюрприз сегодня хотела сделать…
Мой зеленоглазый кот не дает договорить. Он вжимается в мои губы поцелуем. Чувствую, как дрожит. Неожиданно. Так сильно волнуется. Бережно прижимает к себе. Скользит ладонью на живот, утыкается носом в волосы и замирает. Слушаю, как Макс тяжело дышит.
— Я люблю тебя, — едва слышно выдыхает он. — Люблю тебя, моя летняя девочка, — дрожащими пальцами поглаживает живот. — И тебя люблю, слышишь? — обращается к нашему малышу. — Обещаю оберегать вас и быть рядом, — с нотками чувства вины перед старшим сыном.
Слышим шелест автомобильных шин по траве. Подъехали жена и дочка Шамиля. Теперь точно все в сборе. Макс поднимается, помогает мне встать. Держась за руки, идем к ребятам. Из палатки вынырнул Кэм. Его, скорее всего, разбудили бегающие по поляне дети.
— Парни, — немного растерянно обращается к ним Макс. — Тут такое дело, — улыбается он. — У нас ребенок будет.
— А чего потерянный такой? — первым подходит и жмет ему руку Эмиль. — Поздравляю, друг.
— Спасибо, — Макс обнимает его в ответ, хлопает по плечу. — Я не потерянный. В себя просто еще не пришел, — смеется мой мужчина.
Камиль, Шам тоже подходят нас поздравить. Обнимаемся с Сашей и Лилей. В животе порхают бабочки, и, глядя на теперь уже наших общих друзей, я не могу перестать улыбаться.
Проходим к большому раскладному столу. Усаживаем детей, устраиваемся сами. Эмиль гордо выкладывает в центр шампура с мясом. Разливает по стаканам сок. Алкоголь сегодня даже не брали. У нас кто за рулем, а кто просто не захотел. Здесь пьянит сама природа, атмосфера теплая и больше семейная, чем дружеская.
— Раз сегодня день новостей, — берет слово Камиль. — У меня тоже есть. Но сначала Макс, Юна, я еще раз поздравляю вас с таким важным событием. Очень рад, что наш кошак наконец обрел дом и семью. Я за него спокоен. Вообще за вас всех, — обводит взглядом ребят и притихшую малышню. — Теперь я могу уехать.
— Куда?! — ошалело спрашивают Шам и Эмиль.
— По личным делам. Я постараюсь вернуться, парни. Не надо так на меня смотреть. С собой никого не возьму.
— То есть, — пристально смотрит на него мой Максим. — Как вытаскивать наши задницы, так тебе можно? А как тебе понадобилась помощь, так ты решил махом всех отшить?
— С этим я должен разобраться сам. А ты давай одомашнивайся уже! Задолбал!
Лиля хлопает по столу ладонями, выводя всех из легкого коматоза. Идет к своей машине, включает музыку. Мои пальчики сжимают под столом, и урчащий котик наклоняется к уху.
— Положить тебе мясо?
— Да! — Я аж подпрыгиваю от нетерпения. — Очень кушать хочется.
Выкладывает мне на тарелку два больших куска. Сам разрезает на ломтики, накалывает один на вилку и подносит к губам. Зажмурившись от одного только аромата, я с удовольствием забираю себе этот кусочек. Он взрывается во рту сочным вкусом специй и костра. Божественно…
За разговорами и дружным смехом время летит незаметно. Солнце опускается на воду. Макс берет меня за руку и ведет к реке. Обнимаемся, глядя, как спокойная вода окрашивается в желтые и красные оттенки. Его руки снова на моем животе. Он словно пытается уже сейчас защитить, спрятать нашего малыша от всех бед. Макс в этом весь. Как говорят его друзья и враги, у Воскресенского в голове всегда война. Это чистая правда. Жить с ним и любить его она мне совсем не мешает. Она делает Максима таким, какой он есть: сильным, надежным, верным, моим.
