К ее удивлению, вести эту машину оказалось гораздо легче, чем любую из тех, что ей приходилось водить прежде, и она направилась в сторону гавани, теша себя мыслью о том, чтобы выпрыгнуть из машины в последнюю секунду, пустив ее катиться с горы прямо на шестиметровую глубину. Чтобы Райан увидел, как она относится к нему и к его угрозам.
Она припарковала машину рядом с гостиницей и вошла в бар.
— Доброе утро, Донни. Не мог бы ты передать мистеру Хайнду, что я за ним приехала?
Бармен Донни ухмыльнулся.
— Поднимись наверх и сама ему скажи. Он в большой комнате в начале коридора.
Делать нечего, Катриона поднялась по лестнице и постучала в дверь его комнаты.
— Входите, — скомандовал глубокий, резонирующий голос.
Расправив плечи и сделав глубокий вдох, она открыла дверь и увидела, что Райан стоит перед зеркалом и завязывает галстук. Он повернулся, оглядел ее, как мужчина в автосалоне, оценивающий новую модель машины, которую собирается приобрести, затем удовлетворенно улыбнулся и любезно поприветствовал:
— Доброе утро, Катриона. Тебе очень идет эта блузка. Ну, не стой там. Входи и закрой за собой дверь.
Она посмотрела на него ледяным взглядом.
— Ни за что. Я слишком хорошо помню, что случилось, когда я последний раз была с тобой в гостиничном номере. Я подожду внизу, у машины. — Она поспешно развернулась и спустилась вниз.
Если он и обиделся на ее выходку, то ничем не показал этого, когда спустя пять минут вышел на улицу. Он снова оглядел ее с головы до ног, затем похлопал рукой по крыше машины.
— Ты легко освоила эту машину?
Катриона стояла, сложив на груди руки и прислонившись спиной к дверце. В ответ на его вопрос она безразлично пожала плечами.
— Как видишь, она пока цела!
— Вижу. Хорошо. Тогда ты можешь быть моим шофером.
— Я не буду твоим никем, — сообщила она ломающимся голосом. — Сам садись за руль.
На его губах осталась дружелюбная улыбка, но в глазах внезапно появился ледяной блеск, и он мягко сказал:
— Это прискорбно, что ты, по-видимому, не до конца поняла меня, Катриона. Я думал что вчера достаточно четко объяснил тебе свою позицию. Поскольку ты, вероятно, запамятовала, я воспользуюсь возможностью напомнить тебе… — Со стороны могло показаться, что он дружески похлопал ее по плечу, затем он продолжил: — Пока я нахожусь здесь, твоя единственная задача — доставлять мне удовольствие… удовлетворять любое мое желание и при этом выглядеть счастливой. Если тебе это не под силу, ты должна быть готова к наказанию. Итак… это хорошо уложилось в твоей маленькой славной головке?
Девушка с негодованием посмотрела на него, потом проглотила горький комок, вставший в горле, и пробормотала:
— Хорошо… будь ты проклят.
Он с грустью покачал головой.
— Недостаточно хорошо, Катриона. Правильно было бы сказать: «Конечно, Райан. Как скажешь, Райан».
В ее голубых глазах сверкала ярость, и она прошипела в ответ:
— Не испытывай судьбу. Я ведь могу решить, что игра не стоит свеч.
Он еще несколько мгновений наблюдал за ней, словно взвешивая и оценивая ее намерения, затем кивнул:
— Ты слишком вспыльчива. Смотри не обожгись. — Потом открыл переднюю дверцу машины и жестом указал ей на водительское место. — Я хочу, чтобы ты вела машину, потому что ты знаешь здешние дороги лучше меня.
Катриона видела, что Донни наблюдает за ними из окна бара, и понимала, что продолжать спор опасно. Если у Донни появится хоть малейший повод подумать, что что-то неладно, об этом будет известно каждому жителю деревни еще до закрытия бара. Тогда ей придется отвечать на неприятные вопросы. Прежде всего своей матери.
Когда они сели, она угрюмо спросила:
— Куда конкретно ты хочешь ехать? Здесь нет ничего, кроме вересковых пустошей, гор и озер. Я не думаю, что ты относишься к тем, кто способен оценить подобные пейзажи.
— Это говорит только о том, насколько мало ты меня знаешь, — пробормотал он и раскрыл карту. — Когда ты наконец смягчишься и прекратишь искать повод к ссоре, то сможешь узнать обо мне больше.
— Спасибо, с меня хватит того, что я уже знаю о тебе, — возразила девушка. — Ты приехал сюда с единственной целью, и инвестиции в недвижимость тут совсем ни при чем. Это просто легенда для моих родителей, так что передо мной ты можешь не стараться.
Он отложил карту в сторону и оживленно заметил:
— Совершенно верно. Если хочешь, мы можем просто вернуться в гостиницу, в мой номер… — Она негодующе посмотрела на него, но заметила дразнящую усмешку в его глазах и молча поджала губы. Он рассмеялся и непринужденно продолжил: — Ты права, так и есть. Я приехал сюда с единственной мыслью, но когда увидел, что гостиницу скоро выставят на продажу, мой деловой инстинкт взял верх. — Он нежно похлопал ее по коленке. — Это не отразится на наших отношениях. Я никогда не смешиваю работу и удовольствие.
Девушка оттолкнула его руку и закусила губу. Мысль о том, что все в Киндарохе может оказаться в его руках, привела ее в ужас. Тогда ей больше никогда не удастся чувствовать себя здесь как дома. Он всегда будет как бельмо в глазу. Как напоминание о неблагоразумном поступке…
— Несколько поколений Маклинзов владело этой гостиницей, — язвительно заметила она. — Если они не могут содержать ее, то какие шансы у постороннего, вроде тебя?
— Может быть, свежие идеи? — предложил он. — Желание принять тот факт, что мир быстро меняется, и умение приспособиться к этому?
— А говорят, что скромность — лучшее украшение человека.
Он проигнорировал ее саркастическое замечание и указал вперед сквозь лобовое стекло.
— Вон домик на холме. Ты знаешь, кто там живет?
Она внимательно посмотрела на него.
— Зачем тебе это?
— Потому что это самый лучший вид в Киндарохе.
— Советую перестать им интересоваться, — язвительно посоветовала Катриона. — Этот дом принадлежит старой Мораг, и тебе не стоит с ней связываться. Она ведьма и может превратить человека в червяка. — Она хмыкнула и пробормотала: — Тебе, правда, это пошло бы на пользу.
Он продолжал смотреть на холм, словно завороженный, потом с усмешкой взглянул на девушку.
— Я же занимаюсь недвижимостью, ты забыла? Можно заработать состояние, если построить там загородный дом. Как ты думаешь, она заинтересуется предложением продать его?
Катриона улыбнулась холодной, довольной улыбкой.
— Никогда. Можешь об этом забыть.
Он задумчиво подергал мочку уха и произнес, растягивая слова:
— Ты же знаешь: все имеет свою цену. Она не может быть очень обеспечена, так что, если я сделаю ей выгодное предложение…
