открыла дверь и вышла, дар речи потеряла и так и замерла с открытым ртом.
Я пожелала провожатым хорошей дороги, махнула им рукой и зашла в дом, минуя стоящую соляным столбом сестру.
— Вот и ты, — сказал мачеха. Она ждала меня во дворе, уперев руки в бока. — Этого-то я и ждала.
Вдруг она засмеялась, но нехорошим, злым смехом. Поднялся ветер, сорвал платок с мачехи и разметал её волосы. Они трепетали на ветру, шевелились, как будто змеи.
— Отдавай цветок, — зловеще закричала мачеха.
Я, не веря в столь разительные перемены, замерла на месте. Всё вокруг будто потемнело, даже солнце за окном спряталось. Я отступила назад, к двери, и прижала к себе горшочек с цветком, как с самым ценным, что было в моей жизни.
— Отдай мне его, — мачеха шагнула ко мне.
Она вмиг переменилась. Её дородная фигура вытянулась, лицо осунулось, проявляя орлиный нос и острые скулы. Передо мной была уже не моя мачеха, а чужая, незнакомая женщина. Ведьма?
— Столько лет я ждала, терпела выходки твоего папаши ради этого момента, — гулким, страшным голосом проговорила она. — Только для того, чтобы вовремя, в то время, когда пророчество исполнится, оказаться рядом.
— Пророчество? — удивлённо вымолвила я.
— Ох, бедняжечка, тебе такую роль отвели, а ты и не в курсе вовсе, — ведьма расхохоталась. — А всё мать твоя, которая спрятала секрет в шкатулке. Да всё равно недостаточно хитра она была.
Я понимала меньше и меньше. Какое пророчество? Какая роль?
— Теперь, когда цветок наконец-то у меня… Я закончу своё проклятие, и род Снежных драконов будет уничтожен! — мачеха протянула руку и почти коснулась цветка, но я успела отскочить в сторону и отвести горшочек.
Ведьма зарычала и снова бросилась ко мне в попытке вырвать цветок из моих рук. Я успела забежать за стол так, что он теперь оказался преградой между нами.
— Упрямая! Как эти две Светлые! — сцепив зубы пробормотала мачеха.
Я помотала головой: ничего не понимала. Каждое ее новое заявление всё больше запутывало меня.
— О чём вы, матушка? — по привычке обратилась к ней я. — Вы же даже не знали мою маму.
— Не знала я её, как же! — усмехнулась ведьма и наклонила голову, рассматривая меня. — Такая же наивная доверчивая дурочка была. Подружка её, Светлая Эола оказалась истинной для наследника рода Снежных драконов. И это тогда, когда я почти стала его женой!
От этого воспоминания на лица ведьмы появился страшный оскал. Она будто смотрела мимо меня. Мне бы убегать, да я, казалось, приросла к месту.
— Конечно, я перестала для него существовать, словно стала пустым местом! И все остальные: подданные, его родители, и даже мои родственники восхищались Эолой, забыв обо мне. Но я-то помнила об этом предателе. Не должен был его род продолжаться, поэтому наслала я на всех Снежных проклятье, и их дети должны были стать ледышками!
Рассказывая, ведьма медленно обходила стол, приближалась ко мне. Я заставила себя отмереть, несмотря на страх, и отступить, обходя стол в другую сторону. Так мы и двигались по кругу.
— Но нет, Эола оказалась слишком самоотверженной. Она отдала своё бессмертие, чтобы спасти Нивеуса. Он стал живой ледышкой, не способной что-то чувствовать, но мать поставила условие: однажды родится девочка, которая растопит лёд земель, и мальчик снова оттает.
Я слушала с ужасом от поступка ведьмы и восторгом от самопожертвования матери Нивеуса. Надеюсь, он может ещё вспомнить маму и оценить то, что она для него сделала.
— Когда родилась ты, в предгорьях впервые вскрылись по весне ручьи. Я поняла, что это знак, — я отшатнулась к стенке, когда увидела, как вытянулись крючковатые пальцы и удлинились ногти ведьмы. — И тут я не смогла довести проклятье до конца. Ты должна была исчезнуть, развеяться по ветру. Но твоя мать закрыла тебя, зачахла сама, оставив тебе это кольцо и шкатулку. Мне оставалось тогда только одно — быть всё время рядом, чтобы в нужный момент подобраться к Нивеусу. И закончить начатое, уничтожив цветок!
Я ахнула и закрыла рот рукой. Неужели все эти годы она ждала момента, чтобы добраться до Хозяина? Но как же…
— Но как вы могли знать, что цветок кому-то может понадобиться, особенно принцессе?
— А это было совсем легко устроить. Подумаешь, угостить маленькую доверчивую девочку ярмарочной заморской сладостью! — она снова вернулась взглядом ко мне и хищно посмотрела на цветок в моих руках. — Отдавай. Или возьму силой!
— Ни за что, — я покачала головой.
Тогда она вытянула руку и в меня полетели несколько ледяных игл. Одна из них больно вонзилась в руку. Я охнула и выпустила горшочек, который упал и покатился по полу. Я кинулась к нему. Ведьма яростно крикнула что-то, и я зажмурилась, ожидая, что вот-вот мне в спину прилетит что-то ещё. Но…
Воздух вокруг заледенел, а стены покрылись инеем. Я медленно подняла глаза и увидела, что рядом стоит Нивеус и просто поднятой рукой останавливает яростный шквал огня, который явно должен был меня сжечь. Сердце забилось чаще: он здесь, он пришёл! Пришёл спасти меня. Хозяин смотрел на ведьму, и на обычно равнодушно-холодном его лице проглядывалась затаённая ярость.
Когда огненный поток кончился, Нивеус присел рядом со мной и внимательно всмотрелся в моё лицо, но не стал прикасаться.
— Я обещал, что найду тебя где угодно? — мягко сказал он.
Я отвлеклась буквально на секунду, но ведьма успела добраться до цветка и с победным смехом резко сорвала его. Нивеус дёрнулся, будто от неожиданного удара.
— Ярика, — с грустной улыбкой прошептал он. — Прости.
Он начал медленно леденеть от кончиков пальцев, пока его глаза тоже не покрыла ледяная корка.
Я не могла поверить своим глазам. Как же могло так произойти? Не мог же он действительно заледенеть? Он же должен был оттаять душой! Это же точно произошло, ведь иначе бы он не пришёл спасать меня.
Ведьма продолжала злорадно смеяться. Она с размаха бросила горшочек на пол, и он разлетелся на мелкие кусочки, а цветок совсем почернел и рассыпался в пыль. Ах! Но теперь же и огнянка вернётся
