— Я всегда завидовал ему как владельцу Гимноса. Хотел бы я иметь остров, а ты, Марион? Собственный остров, а?
Янаки-старший снисходительно улыбнулся.
— Ну, если Андрос выставит остров на продажу, я, может быть, куплю его для тебя — при условии, что цена подойдет!
Спустя несколько недель Бреннон вошел в комнату, где работала Марион, и бросил ей на стол сложенный экземпляр «Таймс».
— Он решил-таки! Посмотри, я там обвел нужное. Похоже на то, что ты и Джозеф получите в качестве свадебного подарка греческий остров!
Потрясенная, Марион взяла газету и посмотрела на обведенное красным карандашом объявление.
«ПРОДАЕТСЯ: Райский сад на воде, — агентство по торговле недвижимостью не скупилось на сравнения, — небольшой остров Гимнос в Эгейском море. Единственное строение на острове — жилой дом, отвечающий всем современным требованиям. Имеются собственный генератор электроэнергии, несколько ванных комнат, ультрасовременная кухня, на случай возникновения чрезвычайных обстоятельств — радиорубка, оборудованная по последнему слову техники, взлетно-посадочная площадка для вертолета, бассейн, а также загоны для выгула лошадей. Прекрасное убежище для человека, у которого есть все, кроме укромного уголка. Дивная природа. Два часа пути морем от ближайшего аэропорта. Продается с аукциона. Подробности у агента по торговле недвижимостью».
Марион медленно подняла глаза.
— Я не верю, что отец Джозефа пойдет на это.
Остров явно обойдется в бешеную сумму, если судить по имеющимся там игрушкам: площадка для вертолета, радиорубка и все остальное. Бог знает, какой цены это достигнет на аукционе.
Бреннон скривил губы.
— Раз Андрос Янаки получил остров в наследство от отца, Георгиес Янаки будет добиваться своей собственности любой ценой. Разумеется, ты заметила, как Георгиес ненавидит брата? Детская ревность переросла у них всякие разумные пределы.
Вечером Джозеф позвонил Марион домой.
— Отец едет на этот аукцион! — взволнованно сообщил он ей.
— Так он действительно собирается купить остров?
— Готов побиться об заклад — да! Он всегда возмущался тем, что дедушка завещал Гимнос не ему, а Андросу. Теперь ничто не помешает отцу заполучить остров. Поэтому он и не хочет оставлять дело в руках посредников и отправляется туда лично, чтобы не допустить случайностей и никому не позволить перехватить покупку. Отец хочет, чтобы мы сопровождали его. Аукцион устраивают прямо на острове. Видимо, организаторы торгов планируют отправлять туда заинтересованных лиц на вертолете. Учитывая первоначальную цену, установленную Андросом, группа потенциальных покупателей едва ли будет слишком многочисленной. Папа намерен плыть туда на собственной яхте «Янаки Афина», чтобы успеть осмотреть остров до аукциона.
Бледная Марион чуть слышно пробормотала:
— Но… Я только что начала работать здесь. Не думаю, что отец отпустит меня!
— Он тоже едет, — сказал Джозеф. — Мы говорили с ним пару минут назад. Мы все вместе полетим самолетом в Грецию. «Янаки Афина» стоит на якоре в Пирее. Мы отправимся сразу же в день прибытия и проведем чудесный день на Гимносе. Потом вернемся на яхте в Пирей и снова самолетом — до Лондона. Уложимся в три дня — просто затянувшийся уик-энд. Бреннон только что дал согласие на твою поездку. Так что не беспокойся, все в порядке. Немного развлечемся.
Разговаривая с Джозефом, Марион смотрела в зеркало на свое бледное лицо.
Ей не хотелось лететь на Гимнос, чтобы стать свидетельницей продажи «райского уголка», созданного Андросом. А если Андрос окажется там? Она закрыла глаза, прикусив до боли губу.
Марион не хватало смелости сказать Джозефу, что она не любит его, да и Джозеф не испытывает к ней глубоких чувств. Им следует расторгнуть помолвку, как бы ни бушевали их отцы.
Но решиться на это Марион не могла. Георгиес наводил на нее ужас почти такой же, как и родной отец. Если он узнает о ее решении, то будет холоден как лед и безжалостен. Его желанием было, чтобы Марион вышла за Джозефа, скрепив союз Бреннона и Янаки. Если она не повинуется его воле, он никогда не простит ей этого.
Ах, если бы быть посмелее!
Марион не бывала на греческих островах со времени последнего приезда к отцу на Корфу. Когда самолет начал заходить на посадку в Афинском аэропорту, она посмотрела в иллюминатор и увидела под собой голубое Эгейское море, гористый пейзаж за Афинами в осеннем уборе и почувствовала вдруг острый укол ностальгии. Почти пять лет назад Марион прилетала на Корфу. Она любовалась морем, зеленью, горами. Ее охватило волнение. Столько было ожиданий! Греция словно светится собственным светом: нигде нет такой яркости очертаний, такого небесного сияния. Она почувствовала прилив радости, которую с такой же внезапностью сменила волна грусти. В последний раз она летела на Корфу, еще не зная Андроса. Она радовалась, что побудет пару недель на солнце. Теперь ее мучило чувство вины, грызло беспокойство.
Напротив Марион, набычив шею, сидел Георгиес, рядом с ним — Бреннон. Джозеф устроился возле девушки. Они находились в кабине небольшого личного самолета Георгиеса.
Цель их визита — отнять у Андроса еще одну часть его владений, нечто, что он тоже любил, а они жаждали присвоить себе, — рай для человека, ищущего уединения, как сказано в газетной рекламе.
Продавать остров, должно быть, страшно тяжело для Андроса. Ее не удивляло, что он полон ненависти к своему брату, к ее отцу. А к ней тоже? — подумала Марион и поморщилась при этой мысли.
Не нужно было прилетать сюда. Она должна была найти какой-нибудь предлог и отказаться от поездки. Она обдумывала именно эту возможность, но встретилась глазами с холодным взглядом отца, и готовые сорваться слова застряли у нее в горле.
Почему я так труслива? — терзала себя Марион. У нее болели глаза от невыплаканных слез.
Когда они начали снижаться, рассекая облака, стало видно, как туман окутал Афины. Густой, желтый, сырой, он скрывал и Парфенон, и поросшие деревьями холмы, и Агору, и старинные дома Плаки. Облака тумана спускались между башнями современных административных зданий из стекла и бетона, сокращая видимость до нескольких ярдов.
— Лондон тоже славился туманами еще несколько лет назад, — сказала Марион Джозефу. — Это продолжалось до тех пор, пока не был принят закон о чистоте воздуха, который запретил жечь в столице уголь. Теперь, к счастью, туман стал делом прошлого.
Джозеф пожал плечами.
— В современной жизни столько проблем, и Греция так быстро модернизировалась, что мы все еще не можем прийти в себя. Вот сейчас предпринимаются отчаянные попытки как-то ограничить число автомобилей, приезжающих в центр. За последние двадцать лет количество жителей выросло неимоверно, и у каждого машина! Движение транспорта в центре города нередко останавливается. Но что бы ни придумали власти, люди находят обходные пути. Они полны решимости пользоваться личным транспортом, хотя первыми жалуются на уличные пробки. Меня не удивит, если к концу столетия частным легковым машинам вообще будет запрещен въезд в центральную часть города.
