— Потому что в глубине души ты знаешь, что мне можно доверять, — ответил Люк. — Я твой друг и не брошу тебя в беде. Я здесь, чтобы позаботиться о тебе.
— Вообще-то предполагалось, что это я буду о тебе заботиться. — Минни приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на него.
По ее лицу все еще текли слезы, которых она, казалось, не замечала. Люк нежно провел пальцами по ее щекам.
— Мы позаботимся друг о друге, — ласково сказал он.
— Тебе что-нибудь принести? — спросила Минни, откашлявшись. Постепенно к ней вновь возвращалось самообладание.
— Нет, спасибо. Я в порядке. Могу я сделать что-нибудь для тебя?
— Прости, что заставила тебя выслушать эти бредни.
— Речь идет о твоей жизни. Она будет разрушена, если мы не найдем, как избавиться от всепоглощающего чувства вины.
— Я никогда от него не избавлюсь. Придется с этим смириться.
— Но как ты будешь жить дальше? Минни, ты не можешь посвятить остаток своей жизни искуплению того, в чем не было твоей вины.
— Почему? Его жизнь оборвалась из-за меня. Так какое я имею право жить?
— Или быть счастливой? — сердито спросил Люк. — Или любить? Его жизнь — это его жизнь, и она закончилась. Ты не можешь продлить ее, даже пожертвовав своей.
Минни покачала головой и попыталась вырваться, но Люк не отпустил се.
— Минни…
— Отпусти меня. Мне не следовало рассказывать тебе.
— Ты правильно сделала, потому что твоя судьба мне небезразлична. Доверься мне, Минни!
В его голосе прозвучали одновременно приказ и мольба. Должно быть, он почувствовал, что в их отношениях наступил решающий момент, от которого зависела судьба обоих. Минни хотела уйти, и Люк знал, что не должен этого допустить.
Вдруг ее тело стало безвольным, как будто жизненные силы покинули его, и Люк снова притянул молодую женщину к себе.
— Останься со мной, — прошептал он.
— Хорошо, — произнесла Минни приглушенным голосом, — но только на несколько минут.
Он чувствовал, как ее тело расслабляется в его объятиях, как будто она наконец обрела то, что так долго искала. Через минуту она уже спала.
Люк неподвижно лежал, прислушиваясь к ровному дыханию Минни, едва осмеливаясь надеяться, что она хотя бы ненадолго обрела успокоение.
Одна мысль о том, как еще недавно он хотел затащить ее в постель, вызывала у него смех. Конечно, желание никуда не исчезло, но в то же время сейчас он, как никогда, был далек от мыслей о сексе. Однако он получил то, что стоило намного дороже и давало ему надежду.
Его здоровая рука затекла, но разве мог он потревожить Минни? По-прежнему не шевелясь, он медленно погрузился в сон и проснулся только на рассвете.
Первым, что увидела Минни, когда проснулась, было, как обычно, окно ее спальни. Но как только к ней вернулась память, она поняла, что должна была спать в другом месте. В соседней комнате.
Только затем она заметила прижавшегося к ней Люка. Сквозь одеяло, лежавшее между ними, она чувствовала тепло его тела.
Минни осторожно повернулась и увидела, что Люк точно так же смотрит на нее сонными глазами, как перед тем, как она уснула. Выглядело так, словно он совсем не спал и всю ночь охранял ее сон.
— Ты хорошо выспалась? — спросил он.
— Отлично, — радостно ответила она. — Боже мой, который час?
Было семь утра. Минни неохотно встала с кровати и вышла из комнаты. Она обнаружила, что полностью одета, и постепенно вспомнила события прошедшей ночи.
Она привела к себе Люка, чтобы позаботиться о нем, но в конце концов все обернулось так, что это он позаботился о ней. Люк сделал то, чего не смог сделать никто другой. Он вытащил мучительный секрет из тайника ее души и дал ей ощущение спокойствия, которого она не знала четыре года.
Но это еще не все. В его объятиях она спала как младенец и утром почувствовала себя полной сил. Ее душа начала исцеляться, и этим чудом она тоже была обязана Люку.
Но самым удивительным было то, что он всю ночь провел в одном положении, боясь ее потревожить. Так долго не смогли бы выдержать ни любящий брат, ни сиделка. Минни крепко спала, но интуиция подсказывала ей, что в его объятиях она была в безопасности.
Он не попытался заняться со мной любовью, подумала она, улыбаясь. Это красноречивее всего говорит о его чувствах.
Он сказал: «Речь идет о твоей жизни. Она будет разрушена, если мы не найдем, как избавиться от всепоглащающегося чувства вины».
Мы! Не ты, а мы — действующие вместе как друзья и союзники.
Она подошла к окну, выходящему на лестницу. Дом уже просыпался. Вскоре к ней присоединился Люк. Он осторожно разминал левую руку.
— Прости. Надеюсь, я не сильно ее отдавила?
— Не беспокойся, скоро она будет как новенькая.
Они рассмеялись, и тепло, которое Минни почувствовала, не имело отношения к телесному возбуждению. Оно было связано с ощущением безопасности, защищенности, без которого она жила слишком долго.
За завтраком Люк сказал:
— Я бы хотел, чтобы ты сегодня осталась дома.
Это небрежное дружеское замечание было наполнено новым смыслом. Минни тоже не хотела выходить за пределы магического круга, который они создали.
— Мне бы тоже очень этого хотелось, но впереди важный процесс, и я должна быть на высоте.
В ее отсутствие Люк позвонил Эдуардо Виццини, поверенному, которого нашел для него банк, и назначил ему встречу. Синьор Виццини заехал после обеда, и они несколько часов обсуждали дела.
Он ожидал, что Минни допоздна задержится в суде, но она вернулась домой к ужину и всего на несколько минут разминулась с посетителем. Люк облегченно вздохнул. Он был пока не готов к тому, чтобы Минни встретилась с Эдуардо Виццини.
Она вошла, улыбаясь, и, бросив на кровать тяжелую сумку, весело заскакала по комнате.
— Ты похожа на школьницу после уроков, — заметил Люк.
— Именно так я себя и чувствую. Я свободна! Процесс закончился, не успев начаться. Другая сторона отозвала свои претензии. Свободна! — щебетала Минни, вскинув руки вверх.
— Означает ли это, что ты можешь отдохнуть? — спросил Люк.
— Да.
— Тогда предлагаю отметить твою свободу. Я пойду куплю вино и готовую пиццу. Никакой кухни, только отдых.
Вернувшись через несколько минут, Люк обнаружил, что молодая женщина переоделась в джинсы и свитер и превратилась в ту Минни, которая больше всего ему нравилась.
Был чудесный вечер. За ужином Минни очень смешно изображала своих оппонентов. Потом они сидели па диване и смотрели какую-то дурацкую телевикторину, горячо обсуждая глупые вопросы.
