– Ты что-нибудь купила?
– Да. Ситуация сложилась несколько необычная. Душеприказчики Дюпона согласились продлить выставку на некоторое время. Какие-то вещи будут проданы в Париже, какие-то купили американцы. То, что купила я, пройдет таможенный досмотр здесь, через торговый дом.
– А что ты купила?
– Миссис Моррисон в полном восторге. Это зеркало из эротического фильма "Le miroir magic".[3] Она просто помешана на Дюпоне. Весьма эксцентричная дама, но она мне нравится.
– Расскажи мне об этом зеркале, – попросил Стил.
– Ну, на мой взгляд, оно довольно безвкусное. Размер – восемь на десять дюймов, в раме, украшенной разноцветными драгоценными камнями. Искусственными, конечно. Возлюбленная Анри вела в фильме долгие разговоры сама с собой перед этим зеркалом.
– Интересно… – протянул Стил, глядя в потолок. – Очень интересно.
– Ничего особенного, – пожала плечами Меган.
После обеда Стил сложил посуду в посудомоечную машину, увлек Меган на диван и поцеловал ее. Потом поднял голову, взглянул на нее с нежностью и погрузил пальцы в ее струящиеся волосы.
– Я люблю, когда твои глаза такие, как сейчас, – сказала Меган. – Иногда они делаются такими холодными, далекими, даже страшно.
– Никогда не бойся меня, Меган. Я всегда буду заботиться о тебе, оберегать тебя и никогда не причиню тебе боли.
– Физической – да, не сомневаюсь. Но бывает и другая боль.
– Я знаю. Я никогда не заставлю тебя страдать. Я никого прежде не любил, Меган, и мне кажется, что я не все знаю о любви. Я привык быть один и ни перед кем не отчитываться. Мне это не нравится. Но стоило тебе задержаться немного, и я чуть с ума не сошел. Я считал себя вправе знать точно, где ты находишься. Вот так. Выходит, я требую от тебя того, чего сам не могу дать.
– Я думаю, все постепенно налаживается, если двое любят друг друга, Стил. Главное – взаимное доверие. Я тоже не влюблялась раньше, но уверена, что так оно и бывает. Мы с тобой пока новички.
– Мне так не кажется. У меня такое чувство, будто я знаю тебя всю жизнь. Просто я никак не могу привыкнуть к своей новой роли. Наверно, я пока не вполне понимаю, что это значит – любить…
– Соображай побыстрей, – посоветовала она шутливо.
– Меган, ты можешь говорить серьезно?
– Нет. Я люблю тебя, Стил, и мне ужасно нравится быть влюбленной. Мне от этого так тепло внутри. Давай просто любить друг друга и ни о чем не задумываться.
– Я предпочитаю все делать правильно.
– Стил, пойми, в любви нет никаких правил. Не губи нашу любовь. Мы только начинаем узнавать друг друга. Мы…
– Проклятый телефон, – сказал Стил, снимая трубку. – Дэннер.
– Это Кейси. Один из наших, Рик Талли, выполнял особое задание и…
– Да?
– Стил, нам только что сообщили, что он погиб.
– Я сейчас буду, – коротко ответил Стил и, бросив трубку, поднялся.
– Стил, что случилось? – спросила Меган. Стил торопливо проверил револьвер и вложил его в кобуру.
– Что? – переспросил он. Глаза его гневно сверкали.
– Ты уходишь?
– Да. Ты доберешься до дома?
– Конечно. Если хочешь, я останусь здесь и дождусь тебя.
– Меня, скорее всего, не будет всю ночь. Лучше езжай домой.
– Хорошо. Это Кейси звонил?
– Да, кое-что случилось. У меня нет времени на объяснения, Меган, – сказал он, торопливо поцеловал ее и натянул куртку. – Позвоню, как только будет возможность. Пока.
– Пока, – тихо сказала она, когда дверь за ним захлопнулась. – Береги себя, детектив Дэннер. Прошу тебя.
Проехав некоторое расстояние, Стил ощутил боль в мышцах лица: челюсти свело судорогой, оттого что он слишком сильно сжал зубы. Рик погиб. Вот так это и бывает, думал Стил, качая головой. Полицейский целует жену на прощанье, выходя из дома, и не знает, вернется ли.
– Проклятье… – пробормотал он.
В полицейском участке творилось что-то невообразимое. Стил пробрался сквозь толпу и нашел Кейси.
– Как это случилось? – бросил он резко.
– Неизвестно, – ответил Кейси. – Никаких улик. Задержанные молчат.
Стил шумно вдохнул и уставился в потолок, пытаясь справиться с душившим его гневом. Рик мертв. От него ничего не осталось. Ни жены, ни детей. Ничего. У него не было сына, который продолжил бы его род. Зачем он жил? А если бы он был женат? Его жена была бы сейчас убита горем, она осталась бы совершенно одна. Меган…
Господи, а что, если бы это случилось с ней? Если бы его убили и она осталась бы одна, может быть, с ребенком на руках? День за днем, ночь за ночью, всегда одна…
– Стил, – сказал Кейси.
– Да, – отозвался Стил. – Я слушаю тебя.
– Мы готовы к решительным действиям. Ты с нами?
– Не сомневайся. Боже мой, это ужасно.
– Да, грязные подонки.
– Увидимся, – пробормотал Стил и вышел на улицу к машине.
Долго ли Меган будет плакать, если его убьют? Что почувствует, когда потянется к нему среди ночи, а его не будет рядом? Что скажет сыну?
Он сел в машину, скрестил руки на руле и положил на них голову. Пальцы сжались в кулаки. Ярость разлилась по жилам, подобно раскаленной лаве; боль, гнев и ненависть захлестнули его. Смерть Рика потрясла его до глубины души. Ему и раньше приходилось терять друзей. Он провожал их в последний путь, вставал плечом к плечу с оставшимися в живых и делал все, что в его силах, чтобы добиться осуждения убийц.
Но сейчас, после гибели Рика, у него словно открылись глаза. Рик оставил после себя зияющую пустоту. Ни одна женщина не стала его женой, не родила ему сына. А если бы у Рика была семья? Если бы и у меня была семья?
Стил представил себе плачущую Меган. Вот она прижимает к груди ребенка, зовет Стила, чтобы он пришел, утолил ее боль, уверил, что все это чудовищная ошибка, что он жив и никогда не покинет ее. Он же обещал заботиться о ней всю жизнь…
Но Стил не сможет ответить. Его губы будут скованы печатью смерти…
Какофония голосов и образов затопила его сознание. Он нажал на газ и помчался в тот район города, где прятались те, кто совершил это страшное преступление. Он ощущал невыносимую тяжесть кобуры под курткой, зная, что его противники тоже вооружены и без колебаний пустят в ход свои револьверы. Когда это случится, Меган горько заплачет. Он не вправе причинять ей такую боль. Противоречивые чувства раздирали его: некоторое облегчение, оттого что Рик был одинок, и мучительная горечь от бессмысленности его смерти.
Стил мчался сквозь ночь, ничего не видя вокруг, словно робот, запрограммированный на убийство. Холодный, зловещий блеск его черных глаз, невероятное напряжение, исходившее от его мощного тела, – все говорило об опасной, несокрушимой силе, вырвавшейся наружу.
