Кончив свой рассказ, мисс Джонс внимательно взглянула в лицо Вин, чтобы удостовериться, не изменилось ли оно, но на нем не было никаких признаков того, что новая приказчица завидовала успехам мисс Штейн. Оно улыбалось.
— В этой девушке есть что-то странное, — пробормотала мисс Джонс, обратившись к мисс Мак Грат, находившейся в другом конце четырехугольника, когда Вин занялась дамой, которая во время завтрака в ресторане услышала о блузах а la Павлова. — Она неестественна. Не кажется ли вам, что она шпионка? Надо будет спросить об этом мнение мисс Штейн…
Глава XI.
Новые друзья Винифред.
Мисс Кирк собиралась уже уходить из ресторана на работу, когда появилась Вин с трехцентовым талоном в руке.
— Алло, № 2884, Англия, — шутливо окликнула ее Сэди, подражая телефонному разговору. — Получили номерок, прекрасно! Они до того меня замучили, что я уже не думала увидеть вас на этом свете. Знаете, это заставило меня вспомнить поговорку, что до того света отсюда длинный путь.
Вин улыбнулась.
— Хорошее дело: вы еще не разучились улыбаться. Сохраните, если сумеете, эту способность, это — прекрасное свойство. Я должна через минуту идти, но вы — еще такой цыпленок, что, если я не присмотрю за вами, вы завязнете в этом болоте. Объяснил вам кто-нибудь насчет этого трехцентового талона?
— Девушка у входа сказала мне, что я могу купить еду на эту сумму, — отвечала Вин — и, кроме того, могу разделить ее на три различные блюда. Но как можно получить три различных кушанья за три цента? Это прямо непостижимо!
— Вы не будете этому удивляться, когда попробуете их; если бы я была на вашем месте, я бы заказала суп, бутерброд с бараниной и чашку кофе за восемь центов. Знаете, я бы не пошла сюда завтракать, так как девушки достаточно рассказали мне о «Руках», но я взяла себе завтрак только для того, чтобы повидаться с вами и узнать, как идут дела девочки-великана. Вообще, если бы я была на вашем месте, я бы ходила завтракать вне магазина. Вы бы дышали немного свежим воздухом, а чашка горячего шоколада за никелевую монету с бисквитами в кофейной показалась бы вам вкуснее, чем лучшее блюдо в этом отвратительном ресторане.
Еще до того, как мисс Кирк успела окончить свои советы, восьмицентовый завтрак из супа, бутерброда и кофе был расставлен на грязной скатерти неприветливой официанткой. Суп оказался холодным и жирным и свидетельствовал о не вычищенном котле, в котором готовился. Бутерброд с бараниной скорее годился бы для музея древностей, а кофе, хотя и горячее, легко могло сойти за чай или шоколад, или за смесь всех трех напитков.
— Как не стыдно кормить так служащих! — воскликнула Вин, которой раньше казалось, что она голодна, но которая теперь убедилась, что она ошиблась. И снова ей показалось, что глаза Питера Рольса младшего смотрят прямо ей в глаза. Неудивительно, что он был таким, как намекнула его сестра, если он знал обо всем этом, и у него не хватило сердца, чтобы принять меры против этого. А если он не поинтересовался узнать об этом, тем хуже для него.
— Они вовсе не находят нужным кормить нас, — сказала Сэди, быстро доканчивая свое печеное яблоко. — При тех низких ценах, какие они должны назначать, они не могут дарить нам ни одного цента. Кроме того, если бы все девушки завтракали на службе, им пришлось бы отдать под ресторан большее помещение. Поэтому они предпочитают, чтобы мы завтракали вне магазина, поскольку у нас хватает для этого времени. Обыкновенно в ресторане обедают только самые бедные, которые из одного цента хотят сделать два, или слабые, которые так смертельно устают, что им трудно сделать лишний шаг. Кстати, знаете, в первую неделю у вас будут так болеть ноги, что вы готовы будете кричать. Но, если вы сумеете это вынести и ваш спинной хребет не переломится надвое, через неделю вам станет легче и так далее, пока вы не перестанете обращать на это внимание. Ну, а теперь мне надо идти, а не то меня выставят, а я, ведь, еще не помолвлена с миллионером. Но скажите же мне, где вы живете? Мы могли бы иногда встречаться, если у вас есть такое же желание, как у меня.
— Я полюбила вас с той минуты, как взглянула на вас через плечо и заметила, что вы прилипли к моей спине, — засмеялась Вин, снова оживившись не столько от еды, сколько от излучавшейся от этой более опытной девушки энергии и нежной симпатии. Мне бы хотелось жить поближе к вам. Пансион, в котором я живу, слишком дорог, и я уже предупредила, что в субботу съеду оттуда.
— Чтобы найти меня, вам надо только отправиться на Авеню Колумба; там я прилепилась. Это не пансион. Какой смысл тратить деньги на пищу и не иметь собственного угла? Мне бы страшно хотелось, чтобы вы жили в одном доме со мной. У меня немного шумно кругом, но я к этому привыкла. И потом, знаете, этот большой парень, у которого умер его любимый лев (хорошо еще, что не умерла его любимая девушка), сказал мне, что поселится на Авеню Колумба с товарищем, который рекомендовал его Рукам. Он вместе со мною работает в игрушечном отделении и чувствует себя великолепно с игрушечными медведями. Я могла бы достать для вас комнату в том доме, где живу, за два доллара в неделю.
— Согласна! — воскликнула Вин. — Пожалуйста, найдите для меня комнату. Если она годится для вас, значит, будет годиться и для меня, и я готова перенести шум ради вашего общества!
— Благодарю за доверие и любезность. Тра-та-та! Я буду ждать вас сегодня вечером у выхода из магазина.
Она быстро исчезла, оставив Вин допивать противное кофе или провести оставшееся время в комнате для отдыха, находившейся рядом.
Официально Питер Рольс давал своим рукам на завтрак целый час, но в сутолоке праздничного сезона был найден способ избегать этого неудобства. Служащим предлагалось «одалживать» предпринимателю половину официально предоставляемого им часа, с тем, что это время будет возмещено им впоследствии, так что после Рождества, в течение недели, они могли пользоваться получасами на завтрак, вместо часа. Но большинство сверхштатных рук в Сочельник получало вместе с конвертом с жалованием предупреждение об увольнении через неделю и, таким образом, никогда не получало обратно своих одолженных получасов. Что же касается постоянных рук, то, если они осмеливались предъявлять претензии на возмещение одолженного у них времени, против их имен выставлялся черный крестик. Вин, впрочем, ничего этого не знала и, хотя она устала, находила это правило вполне справедливым. Встав из-за стола, чтобы провести оставшиеся 15 минут в комнате для отдыха, она была почти счастлива при мысли, что будет иметь своей соседкой сардинку.
