— Знаешь, мне эта ситуация напомнила нашу первую ссору, когда ты приревновала меня к Мадлене. Тогда мы так же молчали. А еще я вспомнил, что тебе завтра надо прийти получить расчет. И я бы просил тебя появиться в офисе около трех. Это очень важно для меня.
— Что-то случилось?
— Да, Мадлена в очередной раз попытается вернуть меня. Может, твое присутствие ее остановит?
Джаннет усмехнулась.
— Что-то вчера я не слишком смутила ее.
— Ну она хотя бы не набрасывалась на меня со своими поцелуями. И это уже хорошо. Ты придешь?
— Да, — сказала Джаннет. — У меня тоже есть к тебе просьба. Вернемся завтра домой как можно раньше. Я бы уехала сейчас, но боюсь обидеть твоих родителей.
— Ты все еще сердишься на меня? — спросил Антонио.
Джаннет промолчала.
— Может, я и не прав, но давай попробуем все же сделать так, как я предлагаю.
— Я уже сказала, — резко ответила Джаннет, — что мы закрыли эту тему. Хватит. Давай не будем портить оставшийся день. Я просто устала. Да и как-то тревожно мне. Все время кажется, что с Эмм что-то случится. Она ведь мне как сестра, даже, наверное, больше чем сестра. Возможно, я бы уже успела впутаться в массу всяких отвратительных историй, если бы не она. Я просто чувствую, что дома что-то не так! — воскликнула Джаннет и откинула носком туфельки в сторону камешек, попавшийся на дорожке.
— Давай позвоним ей, как только вернемся, — предложил Антонио.
— Да, мы именно так и сделаем.
Остаток дня прошел спокойно, но между Джаннет и Антонио постоянно чувствовалось какое-то напряжение. Что-то не давало им смотреть в глаза друг другу. К концу дня Джаннет так изнервничалась из-за разговора с Антонио, из-за того, что Эмм до сих пор не было дома, что почти спала на ходу. Она первой ушла из гостиной. И, как только ее голова коснулась подушки, тяжелый сон сморил Джаннет.
Джаннет чувствовала себя безумно уставшей. Она проснулась в одиночестве в комнате, которую уже привыкла считать своей. Она сразу поняла, что Антонио предпочел сегодня ночевать у себя. Это больно ранило ее. Но, с другой стороны, он вчера тоже причинил ей немало страданий. Джаннет надеялась, что трещину в их отношениях удастся загладить. Иначе ей будет ужасно трудно смириться с тем, что первый мужчина, которого она полюбила и которому захотела отдать всю себя, не оправдал ее надежд.
Часы показывали без четверти семь. Джаннет удивилась — обычно она любила поспать не просто подольше, а как можно дольше. Потом она вспомнила о том, что Эмм так и не подошла к телефону, в последний раз Джаннет звонила ей в начале двенадцатого. Джаннет встала и подошла к окну. Бабье лето закончилось. По небу ползли серые тучи, и океан был такой же серый, а линию горизонта было почти невозможно рассмотреть. Такие же серые, как и мое настроение, подумала Джаннет. Может, завтрак его исправит?
Внизу, в кухне, уже слышались шаги миссис Бреттоли и гремели кастрюли. Джаннет решила спуститься прямо сейчас. Тогда можно будет хотя бы с кем-то поговорить, пока не проснется Антонио, чтобы отвезти ее домой, к Эмм.
Но, когда Джаннет спустилась на кухню, все семейство Бреттоли было уже в сборе.
— Здравствуй, девочка, — поприветствовал ее Джованни.
— Доброе утро, — откликнулась Джаннет.
— Как ты спала? — поинтересовалась Катарина.
— Не очень, — честно призналась Джаннет. — Вроде бы и легла не поздно, и спала крепко, но чувствую себя совершенно разбитой.
— Это, вероятно, оттого, что ты беспокоишься за свою подругу, — объяснил Джованни. — Как только позавтракаешь, тревоги сразу отпустят тебя, поверь моему слову!
Джаннет заставила себя улыбнуться. Она села за стол напротив Антонио. За весь завтрак они так и не перемолвились ни словом.
— Антонио сказал, что вы сегодня уедете как можно раньше, — сказала Катарина. — Мне, конечно, жаль, но и твою тревогу я могу понять. Не волнуйся, я думаю, просто телефон не в порядке. Или авария на линии. Ты пробовала звонить сейчас?
— Да, как только встала, — ответила Джаннет, — но телефон по-прежнему молчит. Я бы осталась, если бы была уверена, что, пока Эмм решала какую-нибудь безумную задачу, ее обед не пригорел до такой степени, что сжег кухню, а с ней и всю квартиру. А может быть и так, что Эмм случайно выдернула телефонный шнур из розетки. Звонить куда-то она вряд ли сегодня будет. У меня в голове крутится еще масса версий, одна страшнее другой.
— Ну-ну, девочка, не надо так, — остановил ее Джованни, — не стоит нагонять на себя лишнего страха.
— Да-да, — добавила Катарина, — скоро ты приедешь домой и все выяснишь. Но учти, я не отпущу вас, пока завтрак не переместится с тарелок в желудки. Тебя, Антонио, это касается в той же мере, что и Джаннет.
Когда завтрак закончился, Антонио пошел выгонять машину, а Джаннет собирать свои немногочисленные вещи. Катарина вызвалась помочь ей, хотя помощь, собственно говоря, не требовалась.
— Я понимаю, милая, что это не мое дело, но и ты пойми меня, я все-таки мать Антонио. Вчера, когда вы вернулись, как будто пропасть пролегла между вами. Мы с отцом сразу это почувствовали. Вы вчера поссорились? Если тебе не хочется отвечать на этот вопрос, можешь промолчать, я не обижусь, — торопливо добавила она.
Джаннет неуверенно теребила рукав костюма, который пыталась упаковать вот уже десять минут. Наконец она решилась.
— Да, Катарина, вы правы, мы действительно поссорились. Антонио совершенно не хочет понимать меня! Он требует, чтобы я поступила на математический факультет. Говорит, что я не смогу всю жизнь танцевать. Что мой ребенок будет стесняться матери — танцовщицы кабаре. Но он не хочет слушать меня. Неужели не ясно, что, как только я сажусь решать задачу, я тут же начинаю думать о моих родителях! Представлять, как бы они решили ее. А если чего-то не понимаю, как бы они могли мне объяснить. Это ужасно! Я не смогу долго это выносить. А теперь боюсь, что мы с Антонио так и не сможем найти общий язык.
— А вы пробовали?
— Вот, например, вчера. Но ничего не вышло.
— Ты ему пыталась объяснить всю эту ситуацию?
— Конечно! — возмутилась Джаннет.
— И рассказывала про родителей?
— Ну, я думала, он должен это понимать и сам. Он знает историю моей семьи. Знает, что я все еще тоскую по папе и маме.
— Милая, как бы сильно человек ни любил тебя, все же он не может понимать твои мысли и чувствовать так же, как ты. Мы с Джованни живем вместе больше тридцати лет, но иногда я просто отказываюсь понимать причины, побудившие его сделать то или иное. Так что даже время не помогает обрести полное взаимопонимание. Если ты и Антонио примете это, вы проживете счастливую жизнь. Если же нет, — Катарина немного помолчала, — может, у вас не получится создать семью ни с кем.
