Джаннет уже не чувствовала, что слишком сильно трясет подругу. У нее в голове не укладывалось, как умница Эмм попалась на удочку лжеца.
— Джаннет, перестань меня трясти. И прекрати орать. Ты перебудишь всех соседей. Я не могу верить тебе. Мне жаль. Я думала, что мы действительно подруги и ты будешь мне доверять полностью. Но пока что, кроме неприятностей, ты мне не доставляла ничего. Я получила стипендию и досрочно принята в колледж. Так что сегодня же я найду квартиру и съеду от тебя. Пойду паковать вещи. Пусти же меня! — Эмм с силой стряхнула с себя руки Джаннет.
Оглушенная, Джаннет побрела в свою комнату. Ей хотелось одного — зарыться под одеяло с головой и ничего не слышать и не видеть. Быть одной, совершенно одной — ведь, если ты одинок, никто не может причинить тебе боль.
Если бы не хлопнула входная дверь, Джаннет бы так и сидела, обхватив руками колени, до вечера. Она как будто очнулась от долгого сна. Случайно ее взгляд упал на часы. Без четверти три! Джаннет вспомнила, что она обещала Антонио приехать за расчетом к трем. Вот кто сможет мне помочь, подумала она. Надеясь, что Антонио не слишком рассердится на нее за опоздание, Джаннет выбежала из квартиры.
Антонио нервно барабанил пальцами по столешнице. Уже без двух минут три, а Джаннет все еще не появилась. Он знал, что уж кто-то, а Мадлена явится вовремя. И сам себе честно признавался, что долго противиться натиску, если Мадлена всерьез примется за дело, он будет просто не в состоянии.
Без одной минуты три Мадлена эффектно появилась в его кабинете в облаке чувственных духов. Тяжелые, навевающие опиумные сны — именно такие ароматы она любила больше всего. За Мадленой бежала растерянная секретарша.
— Сэр, я просила мадам подождать, пока я не сообщу вам о ее появлении, — лепетала она.
— А твои сотрудники неплохо вышколены, поздравляю, — снисходительно похвалила Мадлена.
— Да, но мои бывшие — подчеркиваю, бывшие — жены не так хорошо понимают, к кому и когда они приходят. Можете идти, Элис, охотно верю, что вы сделали все возможное. Если вы понадобитесь, я вызову вас.
— Ну здравствуй, дорогой. Я даже успела соскучиться по тебе за те сутки, что мы не виделись. — Мадлена вплотную подошла к столу, за которым сидел Антонио.
— Что ты хотела?
— А зачем так торопиться? Ты всегда был очень тороплив, но мне это даже нравилось. — Она присела на краешек стола, так, чтобы Антонио мог оценить по достоинству ее все еще крепкое бедро, которое туго обтягивало ярко-красное платье.
— Знаешь, Мадлена, у меня еще масса дел. Так что можешь не демонстрировать мне свои прелести. Я их уже видел. Там нет ничего нового для меня.
— Как знать… — тихо промурчала Мадлена. — Я недавно сделала татуировку. Ты ее еще не видел.
— Не огорчайся, думаю, многие смогли ее оценить по достоинству, — парировал Антонио.
Мадлена капризно надула свои полные губы.
— Ну, милый, зачем ты так. — Она пересела на ручку кресла и провела пальцами по затылку Антонио. — Признайся, тебя никто не любил так, как я. Никто не целовал так, как я. И никто не обнимал тебя так, как я.
Мадлена продолжала шептать что-то на ухо Антонио, но он уже ничего не понимал. Все его мысли были о том, как побороть себя. Антонио был уверен, что любовь к бывшей жене перегорела в его сердце, но ее тело продолжало вызывать в нем такую же волну желания, как и прежде. А Мадлена уже успела расстегнуть на Нем рубашку. Легкими поцелуями она прикасалась к его груди, опускаясь все ниже и ниже.
— Мадлена, я требую, чтобы ты прекратила! — хрипло сказал Антонио.
Он попытался поднять руки, чтобы оттолкнуть ее от себя, но хищница крепко держала его кисти прижатыми к ручкам кресла.
— И ты, и я знаем, что ты этого хочешь. Я тоже этого хочу. У меня еще никогда не было такого любовника, как ты. Антонио, я долго ждала этого дня!
Видя, что он уже не может оказывать никакого сопротивления, Мадлена одной рукой начала расстегивать ширинку на его брюках.
— О нет, Мадлена, прекрати! Я давно не люблю тебя!
Дразня своим языком жесткие волоски на его груди, Мадлена жарко прошептала:
— А кто говорит о любви? Милый, я только хочу тебя, вот и все. Вспомни, как нам было хорошо.
Антонио был почти готов сдаться. Но вдруг он вспомнил о своем Ангеле. Представил, как больно ей будет, если Джаннет когда-нибудь узнает о его измене. Подумал о том, что не сможет скрывать от нее эту позорную тайну. Антонио оттолкнул Мадлену, но она не удержала равновесия и упала головой ему на колени.
И в этот момент дверь распахнулась и в кабинет влетела разъяренная Джаннет.
— Что здесь происходит?! — закричала она.
— Милая, не верь, я не хочу тебе изменять с ней!
— Да, а как объяснить тот факт, что эта… эта лежит у тебя на коленях!
— Так получилось. Мадлена сидела на ручке кресла и не удержала равновесия… и упала.
— А рубашка у тебя расстегнута потому, что в кабинете жарко? И следы ее помады остались на твоей груди, пока она падала?
— Джаннет, я объясню тебе все, только дай мне время собраться с мыслями.
— Ты больше ничего никогда мне не объяснишь. Я должна была бросить все, что мне дорого, потому что ты попросил. А мне что, пригласить эту стерву к нам в постель?
— О, это было бы забавно, — подала голос довольная Мадлена.
— Заткнись! — рявкнул на нее Антонио. — Ангел, я ведь всего лишь мужчина, я сопротивлялся, как мог. Но она слишком хорошо меня знает. Джаннет, прошу тебя, верь мне, я и не думал изменять тебе! Я люблю тебя.
— Да, действительно, было пару раз. Но, верно, когда меня рядом не было, ты любил ее?
— Ангел, не говори так. Я же обещал увезти тебя в Италию!
— А ее куда мы денем на это время? Оставим сторожить наш прекрасный будущий дом?
— Ну нет, на это я ни за что не соглашусь! — воскликнула в притворном ужасе Мадлена. — Придется вам брать меня с собой. Вы тут пока разбирайтесь, а я, пожалуй, пойду. Пока, милый, зайду завтра!
Она помахала ручкой Антонио, подкрасила губы и как ни в чем не бывало вышла из кабинета.
— Джаннет, прошу тебя, поверь мне, я к ней уже давно ничего не чувствую! — Антонио с мольбой смотрел на свою невесту.
— Да? Значит, твое тело не совсем с тобой согласно, — жестко сказала Джаннет. — Я думаю, мне здесь больше нечего делать. Пойду, пожалуй. Не звони мне. Никогда. — Уже открыв дверь, она повернулась к Антонио. — Да, милый, не забудь застегнуть ширинку.
Он, опустошенный, опустился в кресло.
Домой Джаннет шла, выбирая самые тихие улицы. Больше всего она боялась разрыдаться прямо сейчас. Ведь если она начнет плакать, то этот поток будет уже не остановить.
