— Говорю же тебе, — нетерпеливо повторил Ирвин. — Я же ничего не понимаю в классике!
— О, это ты поймешь! Это ведь Людвиг ван Бетховен, «Лунная соната», — произнесла Сандра так торжественно, словно объявляла номер. — И концерт для скрипки с оркестром, тоже Бетховен.
— Ладно. Уговорила. — В конце концов, какая разница, где и как проводить вечер? — Ирвин окончательно сник и медленно проговорил, продолжая глядеть в окно: — Вообще-то я думаю, что мне в данной ситуации не помогут даже Моцарт на пару с Сальери — или как их там…
— А говоришь, ничего не понимаешь в классике… Вот посмотрим… — Сандра снова зашлась бархатным смехом. — В общем, я за тобой заеду. Договорились?
— О'кей.
— И не вздумай напиваться с горя!
— О'кей.
— А тем более — удирать в свой паршивый Джорджтаун!
— О'кей.
— Или целоваться с Лайзой, готовой на все ради тебя.
Ирвин не успел возразить — после неожиданного наезда Сандра мгновенно отсоединилась. Он машинально продолжал рассматривать городской пейзаж, перебирая в памяти ее слова, так же как незадолго до этого — слова босса. Но если разговор с начальством оставил ощущение полного краха, то после разговора с настырной красавицей Ирвин испытал чувство, словно его только что извлекли из бочки, в последнюю минуту преодолевшей сумасшедшую высоту и бурные воды. Он не мог понять: то ли сам неожиданный звонок, то ли гипнотизирующая интонация, то ли сказанные слова показались в эту минуту якорем спасения — а может, все вместе? И самое интригующее — это пикантное упоминание о Лайзе…
Постепенно успокаиваясь, Ирвин все более трезво обдумывал ситуацию. Конечно, идея Сандры с Карнеги-холлом отдавала авантюризмом и блефом. Сумасбродная девчонка. С чего ей вдруг понадобилось тащить его глядеть, как толстый потный мужик два часа с остервенением будет перепиливать ни в чем не повинную скрипку? Музыкальные склонности, тем более к симфонической дури, Ирвин до сих пор за собой не замечал. Но все-таки почему бы не пойти? Все равно больше ничего не оставалось. Собственные запасы и источники вдохновения исчерпаны до донышка.
Ирвин отправился на кухню.
А ведь про этого Бетховена приходилось слышать, когда не так давно поручили фоторепортаж по случаю юбилея джорджтаунской филармонии. Музыкальный гигант, объяснял ему дирижер во время съемки, прославился грандиозными симфониями. Да, очень мощно тогда на репетиции прозвучало: «та-та-та-тамммм!»… Как это они называли? Что-то вроде «судьба стучится в дверь» — вернее сказать, ломится с кувалдой… Очень мощно… А может быть, это сейчас и нужно? Может, действительно такой удар очистит душу и мозги? Даст последний, главный толчок, вызовет подлинное вдохновение?
Ирвин заварил кофе покрепче. Двойная порция горького напитка на голодный желудок и двойная встряска от неожиданных бесед привели к обычному результату — резко потянуло в сон. Плюнув на все и всех, Ирвин вернулся на диван, с головой накрылся пледом и уткнулся носом в подушку.
Что приснится на этот раз — было все равно: запакуют ли его повторно в бочку, запихнут в рояль или примутся колотить по голове арфой или барабаном… Очень скоро мир пропал и наступило блаженное забытье.
Разбудили Ирвина непонятный хруст и вкрадчивый шелест. Взъерошенный, он выглянул из-за перегородки.
— А я только собралась тебя будить. — Лайза как ни в чем не бывало стояла у стола, разбирая ворох пакетов. — Сандра велела, чтобы ты был готов ровно в девятнадцать ноль-ноль.
— Сандра тебе велела?
— Ну да. Она же теперь всем командует, — с легкой усмешкой ответила ассистентка. — Мисс Техас позвонила мне и приказала взять для тебя напрокат приличный костюм, в котором ты гляделся бы не хуже любого джентльмена, способного отличить арфу от гобоя.
— Тогда я — в душ.
— Только поскорей.
— А ты что, тоже с нами в Карнеги-холл?
— Нет, к счастью, мне дозволено избежать этой участи, — иронично улыбнулась Лайза. — Это ваша истерзанная творческими муками душа нуждается в музыкальной терапии. Я же предпочитаю кино.
— А вдруг Бетховен вызовет у меня культурный шок?
— Встряски полезны даже для бездарного художника, а для мастера — тем более.
— Тоже верно.
— Да и паузы в творчестве необходимы. И заблуждения, и тупики… Какими бы безысходными они ни казались…
— Да не переживай ты так, выберемся!
— Надеюсь, — вздохнула она.
— Не вешай носа. — Ирвин неожиданно для себя чмокнул Лайзу в щеку.
Ассистентка вздрогнула, как человек, давно отвыкший от подобных изъявлений чувств.
— Хорошо, что Сандра не видит, — непроизвольно вырвалось у нее.
Ирвин смущенно засмеялся. Лайза поправила очки.
— Ты ведь собирался в душ?
— Ах да, — ответил Ирвин, не двигаясь с места.
Лайза опустила голову.
— Не надо на меня так смотреть. Я не Сандра.
— Да, — тихо ответил Ирвин, направляясь за перегородку. — Не Сандра…
Под ледяным водопадом удалось выстоять меньше обычного времени. Зато Ирвин долго и тщательно просушивал волосы феном. Так же тщательно провел обряд облачения — под заботливым присмотром Лайзы.
— Боюсь, Сандра меня убьет, когда увидит, что я для тебя приготовила вместо предписанного смокинга.
— Да, кажется, весьма оригинальный наряд для такого почтенного заведения: белая рубашка и черные кожаные брюки! — засмеялся Ирвин, разглядывая себя в зеркале.
— Не волнуйся. Это последний крик моды.
— Уж не для байкеров ли?
Лайза усмехнулась.
— Я поговорила со знакомыми дизайнерами одежды, близкими к музыкальным кругам. Начинается новая тенденция — «воинствующая эклектика».
— Красиво звучит. — Глядясь в зеркало, Ирвин принял мужественную осанку красавца, позирующего для гламурной обложки. — И смотрится красиво — да, Лайза?
Оба засмеялись.
Закрепляя манжеты черными запонками, Лайза неожиданно проговорила с запинкой:
— Только знаешь что… не говори Сандре, что я тебе это все купила. Лучше сказать, что я одолжила… у своего приятеля.
— А у тебя действительно есть… друг?
— Нет, — просто и прямо ответила ассистентка. — Я сказала: «приятель». Друга нет и не будет. После той проклятой аварии я возненавидела мужчин.
— Всех?
— Всех. Даже… того, кто был.
— Жениха?
— Да.
— Но ведь он не был виноват в аварии.
— Берт виноват в том, что я его любила. — Лайза протянула запонку во вторую манжету, резко выпрямилась. — Хватит об этом.
— Как ты думаешь, я там не усну? — весело спросил Ирвин, чтобы разрядить обстановку.
