Страсть не прошла, он просто тщательно ее скрывал. Анджела почувствовала облегчение, и это укрепило решимость женщины.
– Ты хочешь меня.
– Да.
– Давай займемся любовью.
– Я не могу, – возразил Захир.
Анджела опустила глаза. Под его брюками вздымался твердый бугор.
Она улыбнулась:
– Я думаю, все-таки можешь.
Захир рассмеялся, и в этом смехе слышалось тепло и неподдельное веселье.
– Физически я готов. Я очень хочу тебя. До боли, aziz.
У Анджелы перехватило дыхание. Понял ли Захир, что назвал ее «любимая»? Но в этой части мира мужчины часто называют так своих жен. И это не означает, что он любит ее.
Однако Захир явно очень высоко ценит свою невесту.
– Тогда позволь мне успокоить твою боль, – предложила она.
– Я ничего так не хочу.
– Что же тебя останавливает?
– Я дал слово твоему отцу, что не вступлю с тобой в интимные отношения до официальной свадьбы.
Анджелу покоробило слово «официальной».
– Ты уже считаешь меня своей женой.
Захир промолчал. Анджела с вызовом взглянула на него:
– Скажи мне правду.
– Хорошо, – согласился он. – Ты – моя жена.
Это было достаточно романтично, хотя Анджела не готова была это признать.
– Ты – собственник.
– Да.
– Я пришла к тебе в свадебном платье, и ты пообещал, что никому не расскажешь об этом, – напомнила она. – Только при таком условии ты принял в дар от меня мою девственность.
– Да.
Она улыбнулась. Захир проворчал:
– Я старомодный человек, но я не дурак.
Анджела подавила желание рассмеяться. Она не могла отрицать, что Захир старомоден.
– Неужели будущий король Захир позволит кому-либо вмешиваться в свою жизнь и диктовать условия? – с вызовом поинтересовалась она.
– Я дал обещание.
– Дал обещание не прикасаться ко мне прежде времени, но что это значит – «прежде времени», когда в твоем сердце я уже твоя жена?
– А в твоем сердце? – с таким же вызовом спросил Захир.
Анджела не могла лгать:
– Я твоя, Захир. Я всегда была твоей.
– Однако ты написала совсем другое в письме, а также в пресс-релизе.
– Я хотела дать тебе свободу.
– Чтобы я нашел «истинную любовь»?
Анджела была уверена, что Захир собирался произнести слова «истинную любовь» с нескрываемым сарказмом, однако в его тоне слышалось скорее смятение.
И вдруг она поняла нечто важное. Захир не любит ее, но это совсем не означает, что ему не нужна ее любовь. А может, все-таки любит?
– Ты отстранился от меня, – заявила она. Это было не обвинение, а попытка начать разговор.
Ей надо было понять до конца этого сложного мужчину. Неизменным за десять лет осталось лишь одно: Захир всегда хотел жениться на ней, и, по его собственному признанию, он был готов хранить жене верность – из чувства долга и во имя чести.
– Мне кажется, именно ты воздвигла непробиваемую стену между нами. – Захир нахмурился, хотя и не отодвинулся.
– Ты думаешь? – протянула она.
– Ты всегда любила меня.
– Я и сейчас люблю. – Отрицать это было невозможно.
Захир отпрянул назад, будто от удара:
– Нет, не любишь.
Анджела вплотную придвинулась к нему:
– Люблю.
– Ты не улыбаешься мне так, как прежде.
– Последние недели были очень тяжелыми. Я находилась в состоянии стресса. – Анджела решила, что будет лучше, если она глубоко запрячет свои эмоции, чтобы играть с Захиром по его правилам. Но скрывать чувства было неестественно для нее, и Захир это сразу понял.
Анджела назвала свой новый образ политически продуманным, однако вчера она поняла, как пагубно действует на нее постоянно носимая маска. У нее возникла потребность хоть иногда становиться самой собой, особенно рядом с Захиром.
– Любовь не нужна в таком браке, как у нас, но обе стороны должны тем не менее хотя бы нравиться друг другу. – Захир говорил так, будто пытался убедить в этом не только Анджелу, но и себя.
Вместо того чтобы расстроиться от очередного доказательства того, что он не любит ее, Анджела прислушалась к тому, чего Захир не сказал. Она пыталась уловить скрытое значение его слов. И обнаружила некую потребность, которую он тщательно от всех скрывал.
– Ты мне нравишься, Захир, и я люблю тебя. – Теперь ей гораздо легче было признаться в этом. – Я никогда не переставала тебя любить.
Захир обнял Анджелу, крепко прижав к себе, лишая ее возможности вырваться:
– Ты моя. И я больше не позволю тебе уйти.
– А я никуда не уйду. – Она нуждалась в нем и инстинктивно осознавала, что он тоже в ней нуждается. – Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.
– А как быть с моим обещанием?
– Оно аннулируется, если считать, что занятия любовью – это скорее акт заботы и любви, а не удовлетворение физической потребности.
– Конечно, я забочусь о тебе. Ты всегда была для меня так же важна, как любой член моей семьи. И это неизменно.
Это вряд ли можно было назвать пылким романтическим признанием, но для Захира это значило больше, чем признание в любви.
– Я верю тебе.
И тогда будто что-то сломалось внутри Захира.
Может быть, его самоконтроль, потому что он завладел ртом Анджелы – словно воин-завоеватель – для утверждения окончательной победы.
Ощущая, что желание Захира так же велико, как и ее, Анджела прижалась к нему всем телом – и растаяла. Она хотела его так сильно, что готова была немедленно сдаться. Но, может быть, это не капитуляция, а победа?
Кажется, она застонала, когда Захир страстно поцеловал ее. Такую страсть он не проявлял даже в ту памятную ночь.
Подхватив Анджелу на руки, Захир направился вместе с ней в спальню, продолжая целовать ее в губы. У Анджелы мелькнуло смутное опасение, что они могут врезаться в стену или в дверной косяк, но этот мужчина умел пройти без потерь по минному полю мировой политики, а уж пройти по своим комнатам – сущий пустяк для него.
Они легли на кровать, и его тяжелое тело накрыло Анджелу. Свидетельство желания Захира уперлось ей в живот. Поцелуи его стали более медленными, нежными. Его запах, его вкус, ощущение его тела окружили, обволокли женщину, и Анджела забыла обо всем на свете.
Но на них было слишком много одежды, и платье Анджелы не давало ей слиться с ним кожа к коже, как она мечтала. Она всхлипнула, изнемогая от желания сорвать с себя все, что было на ней.
Издав удовлетворенный рык, Захир продолжал ее целовать жадно и страстно, как никогда прежде не целовал. Похоже, в ту ночь он обращался с Анджелой так, словно она была сделана из стекла. Наверное, потому, что это был ее первый сексуальный опыт.
Но сейчас от Захира исходила стихийная, почти первобытная энергия: она проявлялась в каждом поцелуе, в каждом прикосновении.
Руки его ласкали Анджелу. Казалось, умные пальцы прекрасно знали, как доставить ей необыкновенно сладкие ощущения, которых она никогда не испытывала. Неожиданно Анджела обнаружила, что она обнажена и Захир тоже, хотя она не могла вспомнить, кто и как снимал одежду.
Захир закинул ее руки за голову и обвил пальцы вокруг железных прутьев изголовья кровати, велев их не разжимать.
Анджела уставилась на него:
– Зачем?
– Я хочу доставить тебе удовольствие.
– И мне придется для этого держать руки вот так?
– Это доставит удовольствие мне.
Она не поняла. Ей хотелось ласкать Захира, но в то же время выполнить его просьбу. Мысль о том, что она предоставляет ему полную власть над собой, была тревожной, но в то же время очень-очень заманчивой.
– Ты странный, – пробормотала молодая женщина; впрочем, ее желание нисколько не уменьшилось.
– Я отношусь к тем мужчинам, которые знают, чего хотят.
– Ты любишь контролировать ситуацию.
– Это тебя удивляет?
– Нет.
Разве мужчина, привыкший все контролировать, согласится хоть в чем-то уступить? На лице Захира отражалось яростное, дикое желание, и оно говорило: «Ни за что».
Нет, ее шейх никогда никому ни в чем не уступит.
Захир раздвинул ее ноги, согнув их в коленях, и лоно Анджелы предстало перед его взором. Это смутило бы ее, если бы она не была возбуждена.
– Неужели так будет всегда? – задыхаясь, промолвила Анджела.
Неужели он постоянно будет устанавливать над ней полный контроль?
Захир оторвал вожделенный взгляд от ее интимного места:
– Я не знаю. Я никогда не делал этого раньше, но давно мечтал об этом.
Анджела застонала: его слова подействовали на нее сильнее, чем самое жаркое прикосновение.
– Я очень рада, что это – нечто особое между нами.
– Ни одна женщина не отдавалась мне так, как ты, а я не отдавался ни одной женщине так, как тебе.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – хрипло проговорила она.
