Карен плотно сжала челюсти. Не для того, чтобы смолчать, а для того, чтобы не лязгали зубы. Голова у нее болталась из стороны в сторону, особенно когда Идену приходилось перепрыгивать через все чаще и чаще встречающиеся лужи. Ей очень хотелось ответить своему носильщику адекватной гадостью, но, стоило ей открыть рот, как зубы начинали непрерывно клацать, и не было никакой возможности говорить связно.
— А вы уверены, что мы идем правильно? — подозрение, что они заблудились, возникло у нее после того, как он снова остановился, чтобы сориентироваться.
— «Мы идем»? Интересно, кого это вы имеете в виду? Вы, насколько я понимаю, едете на мне. Поэтому местоимение «мы» неуместно.
Карен немедленно вспыхнула. И почему ей никогда не удается держать свои эмоции в узде, когда рядом Иден?
— Вы специально меня провоцируете!
Он добродушно подтвердил:
— Разумеется. Так веселее жить.
У нее возникло неодолимое желание его поколотить, но она его осмотрительно сдержала — падать в лужу заодно с Иденом ей совсем не хотелось.
— Ага, вот и сторожка!
Карен подняла голову, но ничего не увидела.
— Какая сторожка?
Издав непонятное восклицание, Иден развернулся, и Карен, задрав голову, увидела наконец небольшое каменное строение с узкими окнами, плотно закрытыми ставнями. Оно почему-то немного шаталось, и делало это до тех пор, пока Иден не снял Карен с плеча и не поставил на крыльцо. Голова у нее кружилась, и ей пришлось обхватил Идена за плечи и постоять несколько минут. Он стоял не двигаясь, широко ухмыляясь, ему явно нравились ее вынужденные объятия.
— Все прошло! — Карен оторвалась от него и осмотрелась, хотя ей все еще было не по себе. Кругом царил порядок, но это был порядок одиночества. — Похоже, здесь никого не было уже несколько лет.
— Нет, здесь еще месяца три назад жили люди. Но и сейчас отец присылает сюда проверки не реже пару раз в месяц.
— Значит, если здесь не окажется телефона, мы будем ждать очередной проверки?
Он коротко хохотнул.
— Я вовсе не против.
Карен возмутилась его благодушным тоном.
— Зато против я! Мне завтра на работу!
— Мне тоже. Но я не собираюсь топать пешком. А отсюда до ближайшей деревушки десять миль. Вы готовы преодолеть их в своих туфлях?
— Конечно, нет. Вы же определенно обещали меня отвезти, а не отвести.
Он одобрительно усмехнулся.
— Хороший выпад. Но теперь подержитесь-ка за ручку двери, чтоб не упасть, а я попробую проникнуть в дом. Насколько я помню, ключ должен быть где-то под кирпичом.
После нескольких безуспешных попыток Идену удалось обнаружить длинный старинный ключ с узорной ручкой. Дверь поддалась сразу, после первого же поворота ключа. Иден довольно констатировал:
— Ну, что я говорил! Дом содержится в порядке!
Они вошли внутрь. Их встретил промозглых холод, темень и тишина, и Карен засомневалась в сказанных им словах.
— Управляющий что-то говорил об автономном движке. Электрические сети сюда не протянуты, нерационально. Попробую разыскать движок. — И Иден исчез, оставив Карен одну.
Она поежилась. Не столько от холода, хотя в доме было гораздо промозглее, чем снаружи, а от навалившегося на нее чувства одиночества. Даже с открытой дверью здесь было крайне неуютно. Карен поняла, каково заключенному в одиночной камере. Ей казалось, что она провела здесь несколько часов, когда где-то позади дома несколько раз чихнул мотор и раздалось негромкое мерное гудение.
В прихожую забежал Иден. Пошарив по стене возле входа, щелкнул выключателем, и, о чудо! — в малюсенькой прихожей загорелся тусклый свет. От Идена неприятно пахнуло мазутом и соляркой, и Карен торопливо сделала шаг назад, боясь расчихаться. Иден решил, что она не доверяет его выдержке, и кисло усмехнулся. Но заговорил о более насущных вещах:
— Движок починен, теперь можно и освещение включить.
Карен вдруг вздумалось проявить экономность.
— Зачем нам освещение? Мы что, ночевать здесь собираемся?
Иден изучающее огляделся.
— Если не найдем телефон, то придется.
Карен ужаснулась. Такая перспектива ее не прельщала. Остаться наедине с записным соблазнителем? Боже упаси!
— Если я не приду завтра на работу, меня могут попросту уволить!
— Не выдумывайте! Это я вам говорю как опытный работодатель. Ни у одного работодателя нет права уволить наемного работника без достойного повода. А то, что мы с вами очутились в экстремальной ситуации, не может служить поводом для увольнения. Так что не вешайте мне лапшу на уши. Скажите уж, что боитесь оставаться со мной наедине. Ну так вот, зарубите себе на носу, я не пристаю к особам, у которых вызываю отвращение! — И он решительно пошел к лестнице, ведущей на второй этаж.
Обескураженная гневной отповедью Карен поплелась за ним, мечтая скинуть промокшие туфли.
Они обошли все помещения второго этажа, но нашли только телефонную розетку. Самого аппарата не было.
Внезапно Карен сообразила, что может зарядить собственный телефон. Поспешно достала сотовый с зарядкой, и, не обращая внимания на недовольный вид Идена, подключила к розетке. Но телефон как был мертвым, так мертвым и остался.
— Розетка неисправна!
Она хотела идти к другой, но Иден взял стоявшую на столике настольную лампу и воткнул штепсель в розетку. Лампа загорелась тусклым синеватым светом.
— Напряжение слишком низкое. Я даже электрокотел включать не стал, бесполезно. Так что батареи будут холодными.
От разочарования Карен зло уставилась на Идена.
— Ну, и что нам теперь делать?
Он флегматично пожал плечами, стараясь скрыть довольную усмешку.
— Представить, что нас выбросило на необитаемый остров. Это все, что я могу предложить. И не злитесь, а подойдите к этому конструктивно. Хорошо, что я смог включить движок. С электричеством жить веселее. И не думаю, что мы здесь долго просидим. Когда завтра мы не появимся на работе, нас начнут искать. И найдут. А до того времени постарайтесь не выцарапать мне глаза, договорились?
Карен и в самом деле была ужасно зла. Подозрение, что все это подстроено, стократно усилилось.
Подведя ее к дивану, Иден бросил на него подушку и предложил:
— Подождите меня, я сейчас! — и исчез, не дав Карен возразить.
Она сбросила отвратительно мокрые туфли и уселась калачиком, пытаясь отогреть замерзшие ступни. Карен страстно мечтала о горячем чае, но для этого нужно было спуститься вниз, на кухню, а надевать ледяные туфли не хотелось. Идти же босиком по каменным плитам и вовсе было самоубийством.
Прошло около получаса, прежде чем вернулся Иден. В руке у него был ее саквояж. Он небрежно водрузил его на диване рядом с Карен и вопросительно посмотрел на нее в ожидании благодарности. Ей вовсе не хотелось его благодарить, но она вымученно проговорила:
