Когда Джилл договорил, Бекки чуть отстранилась и посмотрела на него.
— Интересно, откуда ты все это знаешь?
Джилл со смехом притянул ее к себе.
— Когда-то у меня тоже было романтическое представление о занятиях любовью на природе, но с тех пор я сильно поумнел!
— Жаль… — вздохнула Бекки.
— Что поумнел?
Она хохотнула.
— Нет! Что на природе хуже, чем мне казалось… Но все равно этим настоящая эротика не исчерпывается.
— Как, еще не все?! — с преувеличенным удивлением воскликнул Джилл.
— Разумеется. Еще существует множество составляющих. Включая уютный интерьер, красивое белье… и прочее…
— Стоп! Относительно прочего нельзя ли подробнее?
Бекки отвела взгляд.
— Думаю, ты сам понимаешь.
Джилл даже на локте приподнялся, настолько она заинтриговала его этим замечанием.
— И все-таки?
— Я имею в виду… э-э… экзотические позы партнеров и все такое.
Джилл слегка прищурился, пытаясь в сгустившейся темноте разглядеть выражение ее лица.
— Это из пресловутой «Камасутры», что ли?
— И из нее в том числе.
— О… — насмешливо протянул Джилл. — А я было подумал, что ты неопытная девчонка!
Бекки вздохнула.
— Так и есть. Кое-какие практические пособия листала, но теория без практики не имеет никакого значения.
Несколько мгновений Джилл обдумывал эти слова, затем сказал, медленно рисуя пальцем восьмерки на плоском животе Бекки:
— Думаю, я мог бы дать тебе несколько практических занятий. Собственно, столько, сколько пожелаешь. Не сейчас, — быстро добавил он. — Сегодня больше не стоит заниматься любовью.
— Почему? — едва слышно произнесла Бекки.
Джилл притянул ее к себе и поцеловал в висок.
— Для первого раза достаточно. Иначе тебе все-таки будет больно.
Она вновь вздохнула — немного разочарованно, но одновременно с оттенком облегчения.
— Наверное, ты прав. Так будет лучше… потому что, честно говоря, меня сильно смущает настоящая эротика.
Джилл рассмеялся.
— Неожиданное окончание темы. — Затем он негромко спросил: — А то, что только что было между нами, не смущает?
Бекки ответила не сразу. На минуту в спальне установилась тишина. Вероятно, она показалась Джиллу слишком долгой, и он заволновался.
— Бекки?
— Да-да… Я просто пытаюсь разобраться в себе.
— И что же?
Она в очередной раз тихонько вздохнула.
— Наверное, скорее нет, чем да.
— Прости?
— То есть скорее не смущает. Хотя по большому счету все как-то вдруг получилось… внезапно… я до сих пор опомниться не могу.
Джилл облегченно перевел дух.
— Ох, ты об этом… Тут я с тобой согласен, для меня наше знакомство и все дальнейшее тоже оказалось полной неожиданностью.
— Но ты… ни о чем не жалеешь? — шепнула Бекки.
— Глупенькая! — Джилл склонился над ней и нежно поцеловал в губы. — А ты? Что можешь сказать ты сама? Понравилось тебе или нет?
Бекки на миг зажмурилась, вспомнив некоторые детали недавних событий. Ее щеки окрасились румянцем смущения, и она порадовалась, что в спальне темно. Но Джилл ждал, поэтому ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы произнести:
— Эго лучшее, что только было в моей жизни.
В ту же минуту Джилл стиснул ее в объятиях.
— Я запомню твои слова.
— Почему? — с беспокойством взглянула на него Бекки. — Я что-то не так сказала?
— Наоборот, лучше не скажешь. Именно поэтому я сохраню это в памяти. И… я благодарен тебе за такие слова.
— О, не стоит благодарности! — тихо рассмеялась Бекки. — Мне ничего не стоит говорить это еще и еще.
— Говори, когда только захочешь. Мужчинам такое не надоедает.
— Хорошо, тогда слушай: то, что между нами произошло, самое прекрасное из всего, что только может быть!
— Спасибо, солнышко.
Они поцеловались, затем Бекки уютнее примостила голову на плече Джилла и вскоре сама не заметила, как уснула — впервые в жизни в мужских объятиях.
Но сам Джилл не спал. Смотрел на Бекки, и в его глазах, невидимых в темноте, было выражение как у золотоискателя, сунувшего руку в сумку за инструментом, но вытащившего неизвестно откуда взявшийся самородок…
Проснулась Бекки еще до того, как ее веки разомкнулись. Сразу все вспомнила, и ее губы медленно изогнулись в улыбке. Затем она прислушалась, стремясь уловить дыхание лежащего рядом Джилла… но ничего не услышала.
Тогда она открыла глаза. И поняла, что услышать ничего и не могла, потому что Джилла в постели нет.
Странно, куда он мог отправиться спозаранку, тем более в воскресенье? Правда, это его дом и у него есть собственная комната. Туда он, наверное, и удалился.
Но почему? Здесь достаточно широкая и удобная кровать, чтобы на ней могли спать двое. И не только спать.
Последняя мысль вызвала на щеках Бекки румянец. Затем ее бросило в жар при воспоминании о ночных событиях. Таких необычных, упоительных, приводящих, с одной стороны, в восторг, с другой — в тихое изумление…
Но где же все-таки Джилл?
Бекки села на постели и вновь прислушалась — на этот раз к тому, что происходит в доме. Но вокруг царила тишина. Не доносилось ни звука, если не считать тех, которые проникали с улицы. Даже Китти не возилась внизу, на кухне, так как у нее сегодня был выходной.
Посмотрев на часы, Бекки увидела, что уже не рано, половина одиннадцатого. Возможно, Джилла впрямь увели из дому какие-то дела?
Решив не ломать голову над поисками ответа, который вскоре отыщется сам собой, Бекки направилась в ванную, чтобы к появлению Джилла привести себя в порядок…
Промокая волосы и заворачиваясь в большое махровое полотенце, Бекки напевала мелодию из репертуара Брайана Адамса, своего любимого исполнителя. Напевала, хотя прекрасно отдавала себе отчет, что особого повода для радости пока нет. Наоборот, стоило бы призадуматься о сложившейся ситуации.
Они с Джиллом провели ночь — волшебную, сказочную, запоминающуюся, — но что дальше? Сейчас Бекки уже могла признаться себе, что все-таки влюбилась в Джилла, как ни настороженно относилась к подобной перспективе. Любовь игнорирует поговорку «Предупрежден — значит вооружен». Она властно внедряется в сердце, заполоняет душу, кружит голову и делает человека бессильным перед собственными чувствами. После чего ему остается только гадать, отвечает избранник взаимностью или нет. И хорошо, если ответ положительный, потому что в противном случае жизнь превращается в кошмар.
Но, даже осознавая все это, Бекки напевала — потому что пело ее сердце.
