— Гакану невдомёк, что подлинные богатства этих земель лежат вовсе не в глубине лесов Тир-Фради, а буквально, — в глубинах, папенька. В недрах самого острова. Посмотрите.
На столик у кресла лёг раскрытый кошель, в котором поблёскивали цветные камни. Лорин протянула отцу кольцо из тяжёлого блестящего металла.
— Что это? По виду не серебро, — старик Моранж изучал под лупой кольцо и камни.
— Это белое золото. Много белого золота. Мы можем наладить добычу самоцветов и гранить их прямо здесь. И поставлять на континент отборнейшие камни. Мы сможем рассчитаться с долгами и отстроить порт. У дикарей хорошие отношения с навтами. И тех и тех малихор помиловал — так давайте же заключим и с ними договора о внутриостровном сотрудничестве?.. Моя неопытность не извиняет моего незнания всех этих отношений, но пусть она не закрывает моих глаз на все те возможности, которые нас окружают, и которых, в силу высокомерия, мы не замечаем! Папенька, смотрите на наш союз прежде всего как на политический акт. Так мы сможем принять больше выгод от культур наших народов и использовать их на благо будущего! — Лорин взволнованно говорила, и глаза её сияли. — Вдумайтесь только, папенька!.. — И чем больше она рассказывала, тем явственнее проступала энергичная молодая женщина, которую так не хотел видеть в своей малышке наместник. — Мы будем действовать следующим образом: вы соберёте совет всего Содружества и по причине экстраординарности предстоящего события передадите мне все полномочия действительного члена совета. — Наместник неодобрительно свёл брови. — Всюду по острову совершаются сделки, но наша казна всегда пуста. Вы ведь понимаете, что это означает? Я хочу разобраться в документах и навести порядок во взаимоотношениях с нашими… эм… партнёрами. И Винбарр обеспечит меня необходимой военной поддержкой. Если понадобится. Как вы можете понимать, у нашего союза с Винбарром будет много недругов как среди нашего, так и среди его народа. Он рискует точно так же, как и я… — Заметив раздражение, Лорин мягко взяла отца за руки. — Да, папенька, его зовут Винбарр. Он очень умён, и талантливый стратег. Мы всё сделаем правильно!..
***
Когда Лорин закончила, наступил вечер.
— …так вы благословите нас? — наконец выпалила она и заглянула в подслеповатые глаза отца.
Из темноты коридора к ней безмолвной тенью шагнул Винбарр. Молодые люди накрепко сцепили руки и замолчали, стоя перед наместником. Старик нахмурился и поджал губы.
— Доченька, ты допускаешь фатальную ошибку, — процедил он, с ненавистью глядя на дикаря. Винбарр застыл перед ним и не отвёл взгляд. Больше всего ему сейчас хотелось схватить Лорин поперёк туловища, забросить на плечо и убежать обратно в их новый удивительный мир. И, вместе с тем, только Истина, заключённая в плоть, могла бросить к его ногам свёрнутые бутоны возможностей в новом мире и до сих пор неведомые пути жизни для его народа…
— Не бойтесь, папенька. Мы любим друг друга. По-настоящему, — словно острая бритва, слова Лорин полоснули отеческое сердце.
Она привстала на цыпочки, схватилась за рог Винбарра и тихонько потрясла.
— Женщина, что ты де…
— Видите? Винбарр не причинит мне ничего плохого.
— Мы так не договаривались!.. — тихо прорычал её избранник, еле сдерживая гнев. Зелёное пламя взвилось прямо со спины, откуда выглядывала рукоять чёрного меча с птичьей лапой. Жар взметнул бумаги на столе наместника. Ни у кого не было права на такие бесцеремонности. И уж тем более в присутствии вождя враждебного народа.
Однако Винбарр смутно ощущал судьбоносность момента, который подхлёстывал Лорин, и ему ничего не оставалось, как выдавить улыбку, скрывающую зубы: среди Детей Тир-Фради улыбка, обнажающая зубы, означала обещание скорой и очень жестокой смерти с последующим поеданием частей тела. Он невольно вспомнил Мев, и злое лицо его чуть смягчилось.
Старик колебался. Тогда Лорин с большим усилием повернула дикаря спиной к креслу. Наместника обдало жаром, и он отпрянул. От старика не скрылось, как дикарь испуганно заглянул за плечо. Лорин вцепилась в чёрное пористое лезвие смуглым кулачком. Языки пламени мягко дотрагивались до юной кожи, огибали точёные пальцы и даже не портили рукава камзола.
— Видите?
— Отпусти немедленно!!! — прошипел Винбарр, привычно трансформируя страх в злость.
Лорин испуганно отдернула руку. Пламя пропало.
— Я всё понял. Ты, нет, вы оба, — не в своем уме! — вдруг решительно заявил старик Моранж и устало встал с кресла. Он сердито подковылял к вспотевшему дикарю и грозно уставился на него снизу вверх. — Моя дочь говорит правду? Вы действительно любите друг друга?
Юноша поймал руку Лорин и бережно взял в свою. В грудь ему упёрся наконечник трости наместника, обитый блестящей латунью.
— Да, вождь, — с плохо скрываемым раздражением ответил дикарь.
— Это хорошо! — откуда ни возьмись, в старике проснулось высокомерие. — В таком случае могу предложить вам неравнородный — морганатический — брак. Вы не сможете пользоваться сословными привилегиями своей, — он коротко вздохнул и яростно постучал концом трости ему в рёбра, — своей супруги. И никогда, слышите, никогда не сможете претендовать на положение наместника в случае её смерти! — Он немедленно подскочил к Лорин и вцепился её в плечи. — Если ты обидишь мою девочку, я сам, слышишь, я сам тебя уничтожу! И деревню твою сровняю с землей! Ты понял?! То есть вы!..
Винбарр коротко кивнул. Он оценил горячность старика. Из тронутых пеленой возраста глаз на него смотрела отеческая любовь, и только.
— Послушай, вождь. Просто отдай цветок renaigse по вашим обетам, скрепим отношения, и больше ты меня не увидишь. Как и я тебя, — сказал дикарь.
***
Когда-то уютная, а теперь душная и тесная, комната Лорин погрузилась во мрак. Винбарр сидел на подоконнике и смотрел в окно. Перед внутренним взором мало-помалу разворачивалась политическая картина их союза, и у него захватывало дух. Но виду он, разумеется, не подавал.
— У renaigse всегда всё так долго и сложно? — спросил он, и повернулся к Лорин. Она едва кивнула. Происходящее было ошеломительно и грандиозно, и она боялась, что вот-вот всё выйдет из-под контроля. Она приблизилась и безотчётно положила ладонь ему на грудь. Сердцебиение Винбарра успокаивало. Она прерывисто вздохнула.
— Ты не должен давать мне спать до утра. Сможешь? — устало прошептала Лорин и потёрлась носом о его щёку.
— Женщина, ты хочешь всполошить всю свою хижину? — он поднял брови, но во взгляде была снисходительность. — Нет, я конечно могу…
— Пожалуйста, Винбарр, не надо, — она обняла его и закрыла глаза. — Нужно что-то иное. Завтра будет страшный день, и единственным моим оружием назавтра должна быть слабость.
Молодой человек сощурился и крепко прижал её к себе.
— Поиграй на своём ящике, леди Лорин Моранж. Я хочу много твоей музыки.
***
— То есть вы собрали глав нашей коалиции, только лишь чтобы испросить разрешения на замужество? — кардинал Ренар говорил с кафедры и казался даже монументальнее статуи святого Люциуса в Сан-Матеусе.
«Да! Чёрт бы тебя побрал, да!!!»
Бледная и осунувшаяся Лорин стояла на коленях в простом строгом платье с высоким, до самого подбородка, крахмальным воротником. Сара позаботилась о молельной скамеечке, и можно было забыть о неудобстве лакейской позы. Лорин мысленно скрестила пальцы. Рациональная, выхолощенная, почти на границе с логикой, магия Телемы даже близко не шла в сравнение с той живой, натуральной силой, которой дышал сам остров, и которую воплощал её возлюбленный Винбарр. Каждую минуту без него она угасала. И только ради него, ради шанса быть вместе сколько отпущено, она будет терпеть. Она будет лгать, унижаться, предавать и убивать, если нужно. Но только не умирать. Только жить, жить для него.
— Помилуй меня Просветлённый, non sum dignus¹, ваша светлость, — Лорин потупилась и крепче сжала томик избранных молитв побелевшими костяшками. — Как вероятно докладывали вашей светлости, инициатором сватовства стал один из вождей. Он принял на себя ответственность за сожжение порта Новой Серены и грозит держать в терроре наши города до тех пор, пока папенька, то есть наместник Бернар де Моранж, не даст согласие…
