— Меня?
— Я думала, может, ты женат и скрываешь свое положение.
Лукас рассмеялся слишком резко и громко и взмолился, чтобы Кэтрин не заметила такой бурной реакции.
— Я? Нет, я не женат. И не был.
— И не собираешься? — Тон Кэтрин стал мягким и испытующим.
— Не могу утверждать. Больше не могу. — Он накрыл ее ладонь своей. — Теперь все иначе.
Он смотрел в ее милое лицо, наблюдая, как ветерок ерошит ее темные волосы, и страстно желал упасть перед ней на колени и сознаться в своем обмане. Но он не мог просто так выпалить всю правду. Ему нужно немного времени, чтобы все обдумать и найти верные слова. Но сможет ли Кэтрин доверять ему, после того как все раскроется?
— Ну, поехали, — заявила Кэтрин, закрывая дверцу машины. Она уложила раму для ходьбы на заднее сиденье и, собрав все свое мужество, обошла машину и скользнула внутрь, готовая встретить поток упреков и замечаний со стороны своего упрямого пассажира.
— Кэтрин, — обратилась к ней Ида, едва внучка уселась за руль, — я просто не понимаю, почему я не могу поехать к себе, а не на твою ферму. Я прекрасно справлюсь со всем одна.
— Ты поедешь домой, когда достаточно поправишься, — отрезала Кэтрин и закрыла рот, чтобы не наговорить лишнего.
— В твоем доме три лестницы, — упорствовала Ида, — а в моем только две.
— Но тебе будет помогать Лукас, — напомнила Кэтрин, заскрипев зубами от злости.
— Ты хочешь сказать, что он все еще болтается в доме?
— Бабушка, он на меня работает. Ему надо закончить крыльцо, и потом он уедет, — объяснила Кэтрин. При последних словах ее сердце больно екнуло.
— Закончить? Ты хочешь сказать, что это и все?
— Совершенно верно.
Кэтрин проглотила комок, пытаясь утихомирить непонятные чувства, раздирающие ее душу.
— Да твоя сестра давно бы уже прибрала его к рукам. А тебе разве не нужен муж?
— Я счастлива и одна, — пробормотала Кэтрин.
Ида фыркнула и покачала головой.
— Ты будешь куковать в своем доме и состаришься в одиночестве. И у тебя даже не будет внучки, с крыльца которой ты сможешь упасть и сломать себе ногу. Поверь мне, я пережила незабываемое ощущение.
Кэтрин прикусила нижнюю губу, чтобы не завопить во весь голос.
— Случилось все нечаянно. Ты сама не подождала меня. Ты вообще всегда отказываешься от помощи. Ты упрямая… и независимая. И тебе никто не нужен.
Ида пожала плечами.
— Звучит как-то подозрительно знакомо. — После паузы она вдруг рассмеялась. — А может быть, мне даже будет приятно общество твоего силача.
Кэтрин с трудом удержалась от смешка — и то только потому, что не хотела поощрять остроумие своей бабушки.
— Ладно, получается, я пленница в твоем доме. Но ведь моему тюремщику придется иногда выходить на работу. — Ида бросила на Кэтрин надменный взгляд. — Что ты тогда будешь делать?
— У меня есть нянька, — парировала Кэтрин, наблюдая, как бабушка расстроено поморщилась.
— Какая еще нянька? Да кому взбредет в голову целый день сидеть с престарелой дамой?
— Саймону Легре, — отрезала Кэтрин, хотя, по правде говоря, Лукас в своей сердечной доброте предложил присматривать за Идой, пока Кэтрин будет на работе. Она тогда вздохнула с облегчением и согласилась.
Ида осклабилась.
— Что еще за Саймон?
— Да шучу я, — отмахнулась Кэтрин, — просто твой ненаглядный силач вызвался добровольцем.
— Вот так-так! — Ида помолчала, обдумывая свои дальнейшие слова. — Ты не смогла бы подобрать мне лучшей компании, если бы даже искала. Значит, он сам вызвался?
Кэтрин кивнула.
Ида наконец откинулась на спинку сиденья и задремала, а Кэтрин задумалась. И конечно, о Лукасе.
Неужели она нужна ему, думала Кэтрин, только для того, чтобы утихомирить разгоревшееся желание? И куда он направлялся и чем занимался после того, как говорил ей «спокойной ночи»? В груди у Кэтрин заныло, когда она представила Лукаса с другой женщиной. Да что ей Лукас? Если она выйдет замуж, то только за менеджера или директора, за человека с образованием. В конце концов, остроумие и красивая внешность с годами блекнут. И вообще, в чем проблема Лукаса? Почему такой мужчина, как он, избегает женитьбы? И тут воображение Кэтрин разыгралось не на шутку.
Наконец, устав от своих домыслов, она перевела взгляд на спящую бабушку. Под маской энергичной и острой на язык женщины скрывалась добрая душа, которая сейчас наверняка была испуганна и одинока.
Когда они подъехали к дому, Ида подняла голову и взглянула на Кэтрин заспанными глазами.
— Ты, наверно, насыпала мне снотворного в чай, чтобы завезти сюда, — упрекнула она внучку, но в ее глазах мелькнул озорной огонек.
— На самом деле это был мышьяк, — поддержала шутку Кэтрин.
Входная дверь открылась, и на пороге появился Лукас. Кэтрин сразу же ощутила, как спадает не отпускавшее ее весь путь напряжение. Он сбежал вниз по ступенькам и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.
— Вы только посмотрите, моя любимая леди, — весело воскликнул он.
— Ты говоришь обо мне или о моем надзирателе? — уточнила Ида, кивнув в сторону Кэтрин.
— А разве и так не ясно? — парировал Лукас, вытаскивая с заднего сиденья раму для ходьбы. — Ну, пошли домой?
Ида усмехнулась и, перекинув ноги через бортик, ступила на землю. Она ухватилась за раму, и Лукас, поддерживая за талию, повел ее наверх.
Кэтрин шла позади, глядя на них. Когда Лукас помог Иде переступить порог, он обернулся, кивнул Кэтрин и улыбнулся. Господи, да он просто стал ее правой рукой, он всегда готов помочь словом или делом. Но ведь она столько лет полагалась сама на себя, считая, что крепко стоит на земле. Почему же теперь то и дело ощущает себя такой беспомощной?
Кэтрин поняла — она изменилась. Она вспомнила тот день, когда приехала домой и обнаружила Лукаса, наблюдающего за птицами. Потом она поймала его на чтении своего романа. Они тогда от души посмеялись. Но куда же подевались ее принципы, ее устроенная жизнь? Они исчезли вместе с летней кухней. Перестройке подвергся не только ее дом — ей пришлось пересмотреть свои взгляды на многие вещи.
Кэтрин подняла крышку багажника и вытащила чемодан Иды, но, прежде чем она добралась до лестницы, рядом с ней возник Лукас и взял у нее чемодан. Кэтрин пошла вслед за ним в спальню, посреди которой стояла Ида и обводила комнату оценивающим взглядом.
— Неплохо, — наконец выдала она свою оценку. — Кэтрин, а я и не знала, что ты тоже неравнодушна к сирени.
Кэтрин решила удержаться от язвительного замечания и только улыбнулась.
