На сей раз пришел черед Лары закашляться в смущении.
– Давно ты развелся?
– Что, так бросается в глаза? – Финн задумчиво потер шею.
Она пожала плечами:
– После того, как я ушла от Джеффри, моя квартира какое-то время была почти пустой. Я не возражала, когда он забрал секционный диван и спальный гарнитур. Но я была вне себя от злости, когда он предъявил права на кухонный комбайн.
– Вот гад!
Она прыснула:
– Я тайком забрала его клюшки для гольфа и держала их у себя, пока он не согласился вернуть комбайн.
– Ловко. Буду помнить, что с тобой шутки плохи.
– Так что насчет развода?
– Прошло два года с тех пор, как мы расстались. Моя бывшая и мой адвокат хорошенько нагрели на мне руки.
Сочувственно хмыкнув, Лара призналась:
– А после моего развода прошло почти шесть лет.
С тех пор она ощутимо повзрослела. И не хотела увлекаться мужчиной, который все еще вздыхал по своей бывшей.
– Сколько вы были женаты?
– Пять лет. Шерил решила подать на развод спустя два дня после нашей годовщины. Я не был удивлен, понимал, что у нас проблемы. И пытался убедить ее сходить к семейному психологу.
Он хотел спасти брак, похвально. А Ларе просто нечего было спасать.
– У тебя есть дети?
– Нет. – Финн задумчиво почесал подбородок. – Еще до того, как наши отношения стали портиться, мы договорились подождать с прибавлением в семействе. Оказалось, это к лучшему. Развод был омерзительным и без споров об опеке над детьми.
Отсутствие детей означало, что Финна уже точно ничего не связывало с его бывшей. Для Лары это был еще один жирный плюс. И все же она наморщила нос и протянула:
– Жалко!
– В свое время я тоже об этом жалел, – с горечью рассмеялся он. – Но быстро покончил с сожалениями, узнав, что жена спит с моим лучшим другом и деловым партнером. Теперь уже бывшим лучшим другом и бывшим деловым партнером.
– Ничего себе!
– Это задело меня не так сильно, как тот факт, что она отняла у меня ресторан и предъявила права на все мои рецепты.
Лара растерянно моргнула, а потом ее глаза округлились. Ну как же она сразу не сообразила, что к чему?
– Так ты – Гриффин Уэстбрук!
Одно время он был весьма значимой фигурой на нью-йоркской кулинарной сцене с рестораном в Театральном квартале, почти таким же известным, как «Честерфилд». А потом потерял все в результате скандального развода. Лара смутно припоминала разбирательство по поводу того, кому принадлежит авторство фирменных блюд ресторана.
– Каюсь, виновен, – признал Финн. – Только моя мать, мой бывший адвокат и СМИ называют меня Гриффином.
– Прости. Это вышло грубо.
Но Финн лишь отмахнулся:
– Моя жизнь – открытая книга.
Его слова всколыхнули у Лары и другие воспоминания.
– Вы ведь вдвоем написали кулинарную книгу?
Финн кивнул.
– В сущности, я писал эту книгу. Которая, кстати, была номинирована на Премию Джеймса Бирда[3].
– Я помню. Впечатляет.
– А что ты еще помнишь? – спросил Финн.
Не успев толком подумать, Лара брякнула:
– Был своего рода скан…
– Скандал, – закончил он за нее.
– Наверное, не стоит говорить об этом.
– Я не против. Дело прошлое, – но мускул, дрогнувший на его подбородке, сказал Ларе обратное. – Я был таким романтиком, что посвятил книгу Шерил. Ее дорогостоящий адвокат исказил смысл моих слов о том, что я обязан ей «всем», представив все так, будто она писала эту книгу. И, поскольку именно она рекламировала книгу, – давала интервью, бывала на публике, участвовала в автограф-сессиях, пока я управлялся с делами в ресторане, – они использовали это в качестве еще одного «доказательства» того, что Шерил была настоящим автором.
– Вот это да!
– Ага. Это было жестоко. Сокрушительный удар по моей репутации.
Это объясняло, почему он так отчаянно желал победить в конкурсе и обелить свое имя в глазах общественности. Лара решила поднять ему настроение.
– Мне крайне редко приходится встречать кого-то столь же печально известного в нью-йоркских кулинарных кругах, как я.
Как она и надеялась, Финн засмеялся.
– Если от этого тебе станет легче, могу сообщить, что на прошлой неделе мой бывший дал ужасный отзыв о твоем экс-ресторане, – сказала Лара. – Саму статью я не читала, но в заголовке фигурировало слово «несъедобная» применительно к тушеной телятине.
– Да, я видел. Мне бы надо радоваться, что она буквально добивает «Постреленка», но…
Финн умолк, и его улыбка угасла.
Лара решила сменить тему и, усевшись на одном из табуретов на кухонном островке, многозначительно заметила:
– В «Спэнки» ты обмолвился о каком-то основном блюде.
– Точно. Ты права. – Но вместо того, чтобы броситься к Ларе, как она того ожидала, он повернулся к холодильнику. – Сто лет не был в магазине, поэтому приготовлю из того, что есть.
Финн открыл дверцы и застыл спиной к Ларе. Он изучал содержимое полок, она – его фигуру. Финн и в самом деле отвечал самым требовательным стандартам мужской красоты – от широких плеч под рубашкой до безупречно обтянутых брюками крепких ягодиц.
– Ты сильно голодна?
Не сводя глаз с его великолепного зада, Лара пробормотала:
– Умираю с голоду.
Он повернулся, и щеки Лары вспыхнули. Их взгляды слились. Его взор был чисто мужским, из тех, что способен раздуть пожар даже в ливень.
– У меня есть немного пасты и ингредиенты для болоньезе, но, как ты знаешь, чтобы сделать соус правильно, нужно время. Ароматы должны созреть.
– И соединиться, – согласилась она.
– Готова потерпеть, Лара?
Он еще спрашивает…
– Увы. В последнее время с терпением у меня плоховато.
– Раз так, значит… – он вынул из холодильника закрытую крышкой миску и захлопнул дверцы. – Это осталось со вчерашнего ужина. Курица по-тайски.
Он что, поддразнивал ее?
– Похоже, весьма пикантная.
– Так и есть. Очень, – его взгляд скользнул по ее рту. – Интересно?
– Очень, – машинально повторила она. Лара говорила не о курице, да и Финн – тоже, судя по жару, полыхавшему в его глазах. – Можно попробовать немножко?
– Конечно. Хочешь, подогрею?
Лара покачала головой, поднимаясь с табуретки.
– И так хорошо.
Финн снял крышку, но только это и сделал, потому что они потянулись друг к другу. Издали Лара улавливала ароматы имбиря, кинзы и соуса шрирача. Но сейчас могла ощущать лишь Финна. Его аромат. Его прикосновение. Его вкус.
Лара никак не могла насытиться Финном, хотя буквально приклеилась к нему всем телом, от бедер до губ. Он был теплым, твердым, притягательным. С ее уст слетел вздох. Финн в ответ застонал:
– Я… думал о… о тебе и обо мне… и об этом… уже какое-то время. – Он скользнул губами по ключице Лары, немного ущипнув кожу.
