– С тех пор как мы пришли в «Спэнки»?
– Еще до этого.
Задрожав всем телом, она призналась:
– Я тоже. С тех самых пор, как мы сказали друг другу «привет».
– У великих мысли сходятся, – засмеялся он. – О чем еще ты думала?
Лара предельно ясно дала понять, чего хочет, но Финн тактично оставлял ей шанс передумать. Она могла отступить, нажать на тормоза. Но сейчас ей хотелось на всех парах нестись вперед.
– О твоей рубашке. Мне было интересно, как ты выглядишь без нее.
Финн разразился низким гортанным смехом.
– Я спрашивал себя о том же самом в отношении тебя. Ты не против, если мы оба удовлетворим свое любопытство?
Идея пришлась Ларе по душе. Она потянулась к верхней пуговице своей блузки, но Финн оттолкнул ее руки.
– Позволь мне самому.
– Хорошо, но только если я смогу сделать то же самое, – дерзко бросила она.
Пока Финн расстегивал блузку, чувственный голод снедал Лару изнутри. Оставалось еще две пуговицы, когда он остановился, вытягивая блузку из-под пояса юбки. Пальцы скользнули по талии, и это легкое как перышко прикосновение заставило Лару застонать, требуя большего. Финн не отрывал от нее взгляда. Справившись с последней пуговицей, он распахнул ткань и восторженно присвистнул.
Финн стал стаскивать блузку с ее рук, но Лара остановила его. Излишней скромностью она не страдала, но некоторые вещи стоило делать вдали от посторонних глаз.
– Окна, – объяснила она. – У меня такое чувство, что нас все видят.
– Я мигом.
Финн оторвался от нее, чтобы дернуть за тонкие занавески. По дороге он щелкнул выключателем, оставив лишь мягкий свет над столешницей, и комнату будто коконом окутало.
– На чем мы остановились? – спросил Финн, хотя его улыбка свидетельствовала о том, что он прекрасно это помнит.
– Вот… на… чем. – Лара распахнула блузку и сдернула ее с плеч.
Финн застонал от восторга, и Лара улыбнулась:
– А теперь – моя очередь.
Почти в полночь что-то разбудило Финна. Не что-то, понял он, когда окончательно проснулся. Кто-то. Лара встала. Он мог с трудом разобрать лишь смутные контуры ее фигуры, спотыкавшейся в темноте квартиры.
Приподнявшись на локте, Финн сказал:
– Знаешь, а ведь ты можешь включить свет.
– Все в порядке. Нет проблем.
Ее слова сопровождались глухим стуком и тихим ругательством. Похоже, она только что ударила коленку о самодельный журнальный столик. Финн поспешил включить лампу, которую тут же подхватил, чтобы она не рухнула на пол.
– С тобой все в порядке?
– В полном.
Сердце Финна учащенно забилось, стоило увидеть Лару, небрежно завернувшуюся в покрывало, которое она стащила со спинки дивана. В одной руке Лара сжимала нижнее белье, которое недавно помогал ей снять Финн. Другой придерживала покрывало на груди. Финн скользнул взглядом по стройным крепким ногам, которые обвивали его за талию в момент оргазма, и шелковистым волосам, которые так сексуально растрепались, когда он крепко сжал их в кулаках в миг нахлынувшей страсти.
– Прости. Мне не хотелось тебя будить.
– Ничего страшного. Это мне стоит извиниться. Я не собирался спать.
Это желание было последним, что Финн запомнил перед тем, как отключился, рухнув рядом с Ла-рой на диван после самых неистовых и изобретательных любовных игр в своей жизни.
Она захихикала:
– Удивительно еще, как мы не поубивали друг друга.
– Ты… уходишь?
Финн изумился, поймав себя на том, что не хочет ее отпускать. После развода он несколько раз приводил женщин к себе – и потом преспокойно наблюдал, как они уходили домой. Но Лара? Прошло ведь слишком мало времени, чтобы чувствовать что-то по-настоящему серьезное.
– Да. Я вызвала такси. Я просто искала свою одежду. И нашла… пару вещиц.
Она вытянула руку, вытряхнув содержимое. Эти два предмета одежды Финн снял последними. Он с трудом сдержал стон и почувствовал, как твердеет его плоть при воспоминании о том, как он медленно расстегивал лифчик и плавно спускал трусики с крепких бедер. Неторопливый темп любовной прелюдии казался мучительным, но результат того стоил.
– Я никогда не уйду отсюда, если ты будешь смотреть на меня вот так, – сказала Лара.
– Как – так? – понимающе улыбнулся он.
– Финн, – раздраженно бросила Лара. – Ну сделай доброе дело, помоги!
– Буду счастлив. – А определенные части его анатомии с тем же счастьем уже готовились ей угодить.
– Я прошу тебя помочь мне найти одежду, – сухо одернула Лара.
– Хорошо. Но при одном условии.
Она подозрительно воззрилась на него:
– Каком же?
– Я помогу тебе ее надеть.
– Такое со мной впервые, – призналась Лара. – Никогда еще мужчина не предлагал меня одеть.
– Для меня это тоже впервые. Я никогда еще не предлагал ничего подобного.
Он и сам толком не знал, почему сделал это теперь. Глядя на Лару, прикрывавшую свое потрясающее тело покрывалом, Финн задумался о том, а не проверить ли ему голову. И все же идея одеть Лару казалась невероятно заманчивой. Прелюдия, только наоборот. Эта игра не приведет к бурному финалу, но взвинтит накал страстей, когда они окажутся вместе в следующий раз.
А этот следующий раз обязательно будет. Финн в этом не сомневался.
Он откинул одеяло и встал. Тот факт, что он был голым, не вызывал у него неловкости. Финн не без удовольствия заметил, как Лара скользнула глазами по его фигуре и прикусила нижнюю губу. Снимая свои трусы с абажура, на который они приземлились в пылу страсти, Финн чувствовал на себе ее взгляд.
– Не хочешь передумать и остаться еще ненадолго? – спросил он, натягивая боксеры.
– А потом еще ненадолго и еще ненадолго, – предположила она. – Но мое такси будет здесь через минуту, и мне действительно пора домой.
Он чуть не спросил ее почему. Зачем мчаться домой в такой час? Вот он по ее милости забыл обо всем на свете, даже о своей семье.
Кстати о семье…
С еле слышным стоном Финн вспомнил об эсэмэ-ске, которую получил от своей младшей сестры Кристи, когда они с Ларой выходили из «Спэнки». Как он и предполагал, новости уже облетели всю семью. Кристи была в курсе его свидания, значит, и другая сестра, Кейт, все знала, – как, возможно, и его мать, а еще множество тетушек и кузин.
«Мы с Кейт будем в городе завтра, – гласило сообщение. – Хотим обсудить вечеринку мамы. Приготовь что-нибудь вкусненькое на ланч, пожалуйста».
Но Финна было не одурачить. Они могли начать со дня рождения их матери, но вскоре разговор плавно перетек бы в обсуждение его личной жизни. И, несмотря на то, что сестры сами пригласили себя на поздний завтрак, нагрянуть они могли в любой момент после рассвета. Впрочем, сестры могли быть вызывающе любопытными и заносчивыми, но не любить их было невозможно, ведь они искренне беспокоились за него.
